Таня Гроттер и Золотая Пиявка - Дмитрий Емец

Нашарив в углу секиру, Пельменник деловито потрогал заскорузлым пальцем острие и, бурча под нос слова песни «Наша служба и опасна, и трудна...», широко распространившейся у магов с подачи лопухоидов, затопал к сотрясающимся воротам.

– Ну! Кого это там принесло? – рявкнул циклоп.

– Откроешь – узнаешь! Шевелись, лентяй! – потребовали с той стороны.

– Сейчас открою! Только ты об этом пожалеешь! – пообещал Пельменник и навалился на колесо, приводившее в действие подъемный механизм.

В приоткрывшиеся ворота решительно протиснулась худощавая фигура в темном плаще. Циклоп отпустил колесо, схватил секиру и ринулся было к ней, но не успел он сделать и трех шагов, как прозвучало короткое, точно рубленое заклинание, Полыхнула двойная красная вспышка.

Пельменника подбросило и, перекувырнув в воздухе, зашвырнуло в ров. Лягушки отозвались на это бесцеремонное вторжение возмущенным кваканье Следом за циклопом в воздухе просвистела секир, Пельменник попытался выбраться, но стенки рва были слишком скользкими. Тогда он уселся на дно кипя от злости, уставился на лягушек. Его единственный глаз вращался по орбите и закатывался. Для всех, кто знал Пельменника, это был верный сигнал, что надо спасаться. Однако лягушкам было хоть бы хны. Они лишь таращились на него из воды и квакали словно приглашая остальных поглазеть на дурака.

Тем временем незнакомец в плаще уже двигался навстречу профессору Клоппу, выскочившему и своей комнаты в небесно-полосатой пижаме с желть ми сердечками. Такой нелепой пижамы не было даже у самого доброго депутата дяди Германа, уже сем лет собиравшего коллекцию пижам.

– Кто ви ест такой? А ну стояль, пока я не стрляль! Руки хох! То есть хенде вверх! – крикнул Клопт вскидывая руку с перстнем.

Неизвестный досадливо отмахнулся и потря перед носом у Клоппа синенькой корочкой с оттиснутой на ней заплесневелой черепушкой.

«Магщество – Продрыглых Магций. Ревизор-консультант Бессмертник Кощеев», – значилось в корочке.

Пока профессор Клопп изучал корочку, новоприбывший маг распахнул плащ и откинул капюшон.

Блеснули стильные серебристые латы от Пако Гробани и рукоять двуручного меча. Лицо у мага было маленькое, ссохшееся, точно череп, обтянутый кожей, с небольшими плутоватыми глазками.

Наконец поняв, кто перед ним, профессор Клопп радостно потер шершавые ладошки.

– О, мы же знаком раньше! Мы виделься на конференции по защите прав троллей и вампиров! Я ожидаль вас ещё вчера! Пойдемте в мой кабинет! Я буду вам все подробно доносиль! – обрадованно воскликнул он и, приседая от нетерпения, засеменил впереди, показывая дорогу.

За лесом, пробиваясь сквозь пахнущий йодом туман, уже разгорался рассвет. Однако ночь ещё не спешила сдавать своих позиций.

Старикашка в серебристых латах и профессор Клопп в пижаме с сердечками были не единственными, кто бродил сегодня по сумрачным коридорам Тибидохса. Существовали и другие...

– Эй, малютка без родинки, как у тебя с нервами? Ты ведь не поднимешь визг? Я пришел, и, между прочим, не один! – озабоченно зашептал кто-то.

Таня, спавшая на животе, открыла глаза и приподнялась на локтях. В сиреневой дымке рядом с её кроватью плавал поручик Ржевский, смахивавший на тучку, слегка тронувшуюся умом. Рядом из-за раздувавшихся Черных Штор деликатно выглядывала Недолеченная Дама.

– Я дико извиняюсь... У меня такая мигрень. Не найдется таблетки аспирина или хотя бы пузырька с ядом? Я жутко мучаюсь, – певуче сказала она.

– Все она врет! Не давай ей яду! Все равно она его не выпьет. Она в прошлый раз нас подслушивала и теперь вот собралась за шкатулкой Древнира! Даже Ужасу пригрозила наябедничать, если я пойду без нее! – отмахнулся поручик.

Недолеченная Дама порозовела от негодования.

– Жан, ну зачем же так? Я же просила вас сохранить все в тайне! Я же умоляла! – поджимая губы сказала она.

Поручик зевнул.

– Ну, так что, идем? – предложил он. – Безглазый Ужас уже трясет в подвале своими ржавыми по гремушечками. В такие часы даже самые жуткие при зраки становятся сентиментальными. Они роняют слезы, холодные и липкие, как вчерашний бульон. Путь открыт.

Таня покосилась на соседнюю кровать, на которой уже безо всякого «Пундуса-храпундуса» посапывала Гробыня, и задумалась. Еще вчера она отказалась бы от этой авантюры, но теперь, когда в лабиринтах Тибидохса таился неуловимый дух, а Баб-Ягун был переведен в темные маги, терять было, в общем-то, нечего.

Таня быстро оделась и выскользнула в общую гостиную. Призраки плыли чуть впереди, показывая дорогу, которая и без того была известна. Но неожиданно, к удивлению Тани, Ржевский свернул в боковой коридор, явно выводящий в Зал Двух Стихий.

– Эй, мы куда? Ты же говорил, это на чердаке Большой Башни? – не поняла Таня.

– Угу! Но лучше, если мы проберемся наверх лестницей атлантов, а потом уже по галерее перейдем на Главную Лестницу! Поверь мне, старому пройдохе, так будет дальновиднее! – загадочно зашептал Ржевский.

Таня пожала плечами.

– Как хочешь. Но, по-моему, делать такой крюк глупо, – сказала она.

– Уж я-то знаю все уловки Поклепа! Он расставил кучу заклинаний между жилым этажом и чердаком! Но только в самом начале. Дальше все чисто. А раз так, нам придется поискать обходные коридорчики.

Ржевский, увлеченный, новой для него ролью начальника экспедиции, воинственно гремел кинжалом, одолженным у уважавшего традиции горского привидения. Кинжал был просто поразительных размеров. Единственный его недостаток состоял в том, что он не вынимался из ножен.

Морщась от всякого звука, Недолеченная Дама томно скользила в полуметре над полом. Если на пути попадалась стена, Дама по рассеянности не заме чала её и проходила насквозь.

Они уже миновали Зал Двух Стихий, разделенный чертой огня, когда у лестницы атлантов Дама вскинула вверх прозрачную руку. Таня замерла.

– Чего ты?

– Тш-ш! Ты что, оглохла? Там кто-то есть! Таня отчетливо различила доносившиеся сверху глухие звуки. На мраморной лестнице определенно что-то происходило. Ближайший к ним атлант, державший свод, отворачивался, делая вид, что лично он ничего не слышит. Однако его каменное лицо при этом было подозрительно честным.

– Подожди тут! Мы выясним, в чем там. дело, вернемся! – прошептал поручик и бесшумно улетучился вслед за Дамой.

Опасаясь попасться на глаза Поклепу или кому-то из преподавателей, Таня нырнула под лестницу Лестница лежала на плечах ещё у двух могучих атлантов, но эти, уже явно не притворяясь, спали стоя. У одного из них в раковине уха ухал филин.

Уверенная, что, когда будет необходимо, призраки все равно её отыщут, Таня пошла вглубь, держась стены. Округлый зал здесь переходил в узкий коридор, который держали возведенные с равным интервалом арки. Потолок между арками был витражным, со сложным узором. Снаружи сквозь цветные стекла пробивался размытый лунный свет. На полу плясали причудливые отсветы.

Чем дальше, тем ниже и уже становился коридор. Вскоре Таня могла пробираться по нему, только пригнувшись, а потом даже на четвереньках, задевая макушкой арки. Еще немного – и ей придется лезть вперед по-пластунски. Это открытие девочку не вдохновило.

– Ничего себе коридорчик! Интересно, для кого он вообще построен? Для карликов и лилипутов? Полезу-ка я обратно, а то застряну! – проворчала она.

Собираясь так и поступить, Таня стала искать площадку пошире, чтобы развернуться. Такая площадка обнаружилась за одной из арок. Малютка Гроттер стала поворачиваться и... почти уткнулась носом в низкую дубовую дверь.

За дверью кто-то разговаривал. Таня невольно прислушалась.

– Дай мне рубанок!

– На!.. – что-то просвистело в воздухе.

– Эй, Ошурка, ты чего рубанками швыряешься? Сдурел?

– Я сдурел? Я? Да как ты можешь работать после того, как с нами так поступили?.. Нет, ты подумай: её даже не предупредили! Девчонка не расплатилась с нами как положено!.. Не дала ни трех прутьев от веника, ни даже нитки от скатерти-самобранки! – возмущенно пропищал кто-то.

Заинтересовавшись, Таня приблизила глаз к замочной скважине. Гробыня назвала бы это «запуститъ глазенапа». В скважину она увидела тесную комнатку с несколькими верстаками. На стенах, на полках, на полу и вообще везде, где возможно, лежали и висели инструменты – зубила, пилы разных размеров, ручные дрели, плоскогубцы, гаечные ключи лобзики и напильники.

У крайнего верстака ссорились двое домовых. С одного из них – красноносого, задиристого, с растрепанной, будто выщипанной бородой – даже слетела шапка.

– Ничего, ей же хуже! Пускай все идет как идет! Мы-то никому не сказали, что веревка почти что лопнула, – хихикнул он.

– Ну и злой же ты, Ошурка! Ты же сам её подшивал! Два вечера старался! – примирительно сказал другой домовой.

– Подшивал – да, но это уже совсем не то, что вначале... К тому же я использовал дратву для сапогов-скороходов, а это совсем не то, что нитки для волшебных веревок...