Пропала женщина - Роджер Бэкс

— Это замечание недостойно работника полиции, — сурово сказал инспектор. — Что же нам, повесить человека только потому, что он нам не нравится? Вообще-то он и мне не нравится. Уж очень у него все выходит гладко. Чересчур складная история. Но что поделаешь — придется вычеркнуть его из списков подозреваемых. Однако…

— Однако что? — спросил Джексон. Из него получился бы прекрасный Ватсон.

— Сегодня в восемь утра я заехал на Уелфорд авеню и попросил Кросса поехать со мной к нему на квартиру, — дескать, мне надо ее осмотреть. Ему это очень не понравилось, прямо-таки полез в бутылку. Тогда я сказал, что если ему некогда, то я могу осмотреть квартиру и один. Разумеется, он поехал со мной. Жаловался, что совсем не спал, на фабрику надо являться рано утром и дела там теперь придут в полное расстройство. Ну, поднялись мы к нему в квартиру, и там стоял такой сильный запах бензина, что я его спросил: «На что это вы тратили драгоценные купоны, мистер Кросс?» В ответ он как-то кисло улыбнулся и сказал: «Я отчищал пальто. Я его вчера запачкал кровью, когда поранил руку, и заехал домой, чтобы его отчистить».

— Интересно! — воскликнул Джексон.

— Вот и я то же самое подумал. «Быстро же вы это успели, — сказал я ему, — и почему вы мне вчера не сказали, что заезжали домой?» Он ответил, что не придавал этому значения. «Когда расследуется убийство, мы придаем значение каждой мелочи, и вам это прекрасно известно». Я произнес это очень сурово, а он как-то сжался и сказал, что сожалеет. Он, видите ли, боялся, что, если пятно сразу не смыть, позже ею уже не выведешь, а это его выходное пальто. Он сказал, что сначала пытался отмыть пятно водой, а потом бензином.

— Подозрительно.

— Подозрительно? Явное вранье! «Вы вернулись сюда, чтобы отмыть пятно, или вы обнаружили его, только когда приехали?» — спросил я его. Он сказал, что вернулся промыть и перевязать руку и выпить рюмочку виски для подкрепления духа, а пятно обнаружил уже дома. Подумать только! Опаздывает к дяде почти на час и при этом устраивает стирку из-за нескольких капелек крови!

— Наверное, нам уже не узнать, его ли это была кровь, — уныло заметил Джексон.

— Пальто я все-таки забрал — вдруг анализ что-нибудь даст, но, честно говоря, надежды мало. Да, меня еще поразило, что в квартире у него было открыто окно. «Вы всегда оставляете окно открытым в такую холодную ночь?» — спросил я его. Он, видите ли, хотел, чтобы выветрился запах бензина. Тут я увидел у него в камине большую кучку пепла. «Что вы тут жгли?» — спросил я ею. «Любовные письма, инспектор». — «Хватит шуточек», — говорю. Тогда он заявил: «Я жег бумаги, инспектор. Насколько мне известно, это не преследуется законом, но, если вам нужен пепел, пожалуйста, забирайте».

— Ну и что вы, забрали? — спросил Джексон.

— Лейтенант, я человек дотошный. Не люблю ничего оставлять на волю случая. Я взял щепотку пепла, хотя и чувствовал себя весьма глупо. А Кросс стоит и смотрит на меня с этакой презрительной ухмылкой. Удивительно противный тип, скажу я вам.

Раздраженный сверх всякой меры инспектор оглушительно высморкался.

— Итак, подведем итоги, — уже спокойнее заговорил он. — Кросс ведет себя довольно странно, я бы даже сказал, подозрительно, но у него непробиваемое алиби. Его там не было, — значит, убил не он. Кто же? Кто был этот друг Холлисона, который по неизвестной нам причине проломил ему череп? Он явно знал порядки в доме, позвонил по телефону, чтобы подкрепить алиби, изменил голос, потому что его голос известен в округе, и затем бесследно исчез. Кто он? — рявкнул инспектор, стукнув кулаком по столу Джексона.

— Не знаю, инспектор, хоть убейте.

— Я тоже, — признался инспектор, — но мы его наймем. Будем копать и копать и в конце концов найдем.

Глава 8

Примерно в то же время, когда инспектор Джемс разговаривал с лейтенантом Джексоном, в дом Холлисона на Уелфорд авеню кто-то постучал и миссис Армстронг, открыв дверь, обнаружила на пороге незнакомую молодую особу.

— Доброе утро, — сказала посетительница. — Я — Памела Уитворт. Я пришла узнать, не надо ли вам чем-нибудь помочь.

Миссис Армстронг, оправившаяся после вчерашнего шока, внимательно оглядела девушку и, по-видимому, решила, что она заслуживает доверия.

— Очень любезно с вашей стороны. Мистер Джеффри дома и, наверное, будет рад вас видеть. Ему нужно немного отвлечься. Заходите, пожалуйста.

— Спасибо, — ответила Памела.

— В общем-то, он держит себя в руках, насколько это возможно. Мы все, наверное, не скоро придем в себя от этого ужаса. Он только что говорил мне о вас. Он вам очень благодарен.

— К сожалению, я мало что могла сделать. Может быть, надо куда-нибудь сходить, кого-нибудь известить? Вы, наверное, не знаете, за что хвататься, а мне сегодня не нужно идти в больницу.

Миссис Армстронг улыбнулась и покачала головой.

— Свои дела я сделаю сама — надо же мне как-то себя занять, — твердо сказала она. — Самое лучшее, что вы можете для нас сделать, — это немного подбодрить мистера Джеффри.

В этот момент Джеффри выглянул из гостиной.

— Привет! Я так и думал, что это вы.

Он протянул Памеле руку.

— Заходите. Я очень рад вас видеть.

Под глазами у него были черные круги, говорил он тихо и без улыбки. У Памелы дрогнуло сердце.

— Только обещайте выгнать меня, когда я вам надоем, — сказала она, расстегивая пальто. — У вас, наверное, уйма дел.

— Наоборот, — отозвался Джеффри, — я как раз удивлялся, что мне нечего делать. Я решил сегодня остаться дома на случай, если я понадоблюсь инспектору, но до сих пор никто даже не позвонил. После вчерашней суматохи от этой тишины делается не по себе. Послушайте, снимите пальто совсем — у вас такой вид, точно вы в любую минуту встанете и уйдете. Вы спешите?

— Нисколько, — ответила Памела.

Джеффри помог ей снять пальто, аккуратно свернул его подкладкой наружу и повесил на спинку стула.

— Вчера вы были просто великолепны, — сказал он. — Так решительно взяли все в свои руки. Я хотел вас поблагодарить. Боюсь, что я обошелся с вами довольно небрежно. Курите?

— Спасибо. А вы?

Джеффри достал трубку и опустился в кресло напротив нее. Наконец он мог ее хорошенько рассмотреть. О ее внешности не могло быть двух мнений — Памела была чрезвычайно хороша собой. Обычно ему не нравились девушки с рыжими волосами — на них можно с удовольствием смотреть со спины, но когда они оборачиваются, то у них оказываются бело-розовая кожа и невыразительные черты. Тут было совсем другое дело. У Памелы были темно-рыжие волосы, как у красавиц на портретах Тициана, матовая кожа и карие глаза. Он никогда не видел такой красивой женщины.

Поймав себя на том, что смотрит на нее, не отводя глаз, Джеффри улыбнулся и сказал:

— Простите, что я на вас так беззастенчиво пялюсь. Должен признаться — только не сердитесь, — что на вас очень приятно смотреть. Боюсь, что в вас будут влюбляться все ваши пациенты. Вы ведь собираетесь стать врачом, верно?

— Собираюсь, — ответила Памела. — Но диплом я получу только через два года.

— Вам нравится медицина?

— Очень. Работать, конечно, приходится много, но зато уж никогда не соскучишься. Мне нравится работать в операционной, хотя, разумеется, операций мне еще не доверяют. Но мне хотелось бы стать хирургом. У нас есть прекрасные женщины-хирурги. В конце концов для того, чтобы удалить аппендикс, не надо иметь мускулы грузчика, а с нервами у меня все в порядке.

— Уж это да, — отозвался Джеффри. — Правда, я не представляю себе хирурга с вашей внешностью.

Они помолчали. Потом Джеффри сказал:

— Я все думаю про вчерашнее. Какой страшный конец. Но, по крайней мере, я рад, что отец, как вы говорите, умер мгновенно.

— Тут нет даже и тени сомнения. Он и не знал, что с ним случилось.

— Это меня немного успокаивает. Невыносимо думать, что бедный старик умер в мучениях и ужасе. Мы с ним всегда были друзьями. Мне его будет очень не хватать.

Памела кивнула.

— Правда, война нас надолго разлучила, но он мне часто писал, и мы по-прежнему были близки. Надо же, чтобы это случилось именно сейчас, когда кончилась война и он опять начал радоваться жизни. Он был так счастлив и горд, когда мы с Артуром вернулись домой. Он бы прожил еще лет десять, а то и двадцать, честное слово! Впрочем, зачем я к вам пристаю со своими бедами?

— Пожалуйста, продолжайте, — попросила Памела. — Вам надо выговориться.

Джеффри невольно улыбнулся.

— Вы как будто рецепт выписываете. Но, вообще-то говоря, вы правы. Во всяком случае, мне хочется рассказать вам о нем. Главное — он не был старым, уставшим человеком. Ему все было интересно. В молодости он отлично управлялся с парусами. Сейчас, конечно, в это трудно поверить, глядя на «Беглянку» — это наша яхта. Два мотора, парусов нет вовсе. Но до войны у него был одномачтовый тендер, около десяти тонн водоизмещением, и мы с ним немало поплавали вдоль побережья. Вот было славное время! Он любил море и научил и меня любить его. Несколько раз мы попадали в опасные переделки — в море без этого не бывает, — но он был опытный моряк. Я думал, что он доживет до глубокой старости — и вот!.. Как это несправедливо! Такой ужасный кровавый конец!