Иван-Царевич - Питер Морвуд

Даже колкое замечание касательно его памяти не смогло зацепить Ивана, ибо вдруг почудилось ему, что и огонь в печи не такой жаркий, как прежде, и свечи на так весело горят. Содрогнулся он всем телом, а когда перешла беседа на более приятные материи, стал слишком часто кубки опрокидывать, позабыв совет гвардии капитана Акимова разбавлять вино и водку водою.

Как добрался до постели - не помнил. Не осталось для этой памяти места в бедной его головушке, как не осталось места для всякой связной мысли. Тупая боль наполнила ее от висков до затылка, и мнилось, будто мозг раскаленными угольями прилип к глазницам. Отправился он в нужник поблевать, и сделалось ему чуток легче. Попил водицы, еще опростался и вроде пришел в себя, к жизни, можно сказать, вернулся, хоть был момент, что и ворочаться-то не хотелось. Но лишь после того, как хорошенько отпарился в бане, лишь тогда с решимостью, достойной лучшего применения, сказал себе, что рано еще мерку на домовину снимать.

- Да, Иван Александрович,- заметил ему Ворон, войдя в полумрак опочивальни,- как жена моя словам цену знает, так ты питью, откуда б оно ни прибыло.

Иван скривил рот от неприятных воспоминаний и тут же ополоснул его водой, дабы избавиться от скверного привкуса.

- Ну да ладно, пьянчуга,- смягчился зять и плеснул ему чистейшей жидкости из серебряной фляжки в серебряную пробочку,- опохмеляйся и будь здоров!

Мутным глазом глянул Иван на пробочку с водкою и головой затряс. А все ж таки выпил до капли прописанное лекарство, ежели и не как настоящий молодец, но как тот, кто им станет, едва хмель пройдет.

- Никогда во веки веков! - вымолвил он с дрожью в голосе, коей не смог растопить ядреный пар бани.

- Ага, до другого раза!

Иван осердился б на такую насмешку, да сил не было. Только вдругорядь головой потряс, опорожнил еще одну пробочку и тихонько откинулся на прохладные подушки.

- Коль умру, похороните по-христиански,- прохрипел он и смежил веки.Никаких других разов знать не хочу!

Михаил усмехнулся, ровно птица по лику крылом махнула, и хоть мимолетна была эта усмешка, Иван даже в тяжелом похмелье ее заметил. А дорогой его зятюшка размышлял тем временем, что сказала бы Прекраснейшая из Царевен всея Руси, кабы увидела кандидата в гроб, коего уготовила ей судьба в мужья. Мысль так его позабавила, что едва не рассмеялся он в голос, но за ради родственных чувств удержал себя. Подвинул Ворон флягу с водкою к Ивану поближе, дабы не перетруждался шурин за ней тянуться и пошел докладывать Елене-царевне, что, несмотря на упорное сопротивленье, брат ее меньшой еще жив.

Иван-царевич посмотрел ему вслед, снова закрыл глаза и тоже попытался убедить себя в этом.

Глава пятая. О ТОМ, КАК ИВАН-ЦАРЕВИЧ ВСТРЕТИЛ БЫВШЕГО СОБУТЫЛЬНИКА, И О ТОМ, ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО.

К моменту своего отъезда Иван вполне очухался, иначе сестра Елена нипочем бы его не отпустила. В последнее утро и она и зять шибко вкруг него суетились - Ленушка с милой заботливостью старшей сестры, а Михаил, по обыкновению, спокойно и размеренно, так что это и суетой-то не назовешь, ежели не знать князя. От вниманья Ивана не ускользнуло то, что Ворон велел челяди заново заточить шашку его и меч.

- Дурное предчувствие? - поинтересовался царевич.

- Простая предосторожность,- ответил князь. Положил он руку на серебряную рукоять шашки и вытащил ее из ножен, повертел так и эдак, любуясь игрой света на отполированном искривленном лезвии. Потом четко рассчитанным движеньем убрал в ножны. Шашка, присвистнув, загромыхала в серебряных ножнах, и Ворон передал ее Ивану.

- Теперь все в порядке, руку только не порань. Царевич лукаво усмехнулся и прицепил оружье к поясу, проверив, чтобы висело оно как надо, загнутым острием вверх, а не вниз, как турецкий ятаган.

- До сих пор не поранил,- откликнулся он,- а все потому, что добрых советов слушаюсь.

- Слушайся и дальше,- кивнул зять.- Здоровей будешь. Он вытащил огромный меч из-под потника с правой стороны Иванова седла, придирчиво осмотрел лезвие и рукоять, потом дважды рассек мечом воздух и остался доволен.

- Старый, но добрый.

Странные, однако, мненья у этого Ворона. Сам он всегда считал меч слишком громоздким и возил его за собой только по одной причине: меч был реликвией хорловской династии со времен варяга Рюрика.

- Этот? - Одним-единственным словом умел он выразить все свои чувства.

- Этот самый. Видишь, на лезвии написано "itxmcRii"?

- А я-то думал, как их прочесть,- для виду заинтересовался Иван.Латинские буквы разбирать так и не выучился. Всё будто наши, перевернутые.

Князь тряхнул головой то ли отчаянно, то ли удрученно, а может, отгоняя легкую досаду на шурина, с таким небрежением относящегося к семейным реликвиям.

- Меч гораздо древнее. И не латинские это буквы, а старшие руны.

Царевич, продолжая укладывать седельный мешок, поднял одну бровь.

- Ну и что?

- А то, что меч выковали варяги, когда Руси еще в помине не было.

В глазах Ивана сверкнула смешинка, но он ее загасил, чтобы в рот не попала. Он не разделял чрезмерного почтения к воинским реликвиям, но горьким опытом был научен не перечить людям, которые его питают. Вот Михаил и гвардии капитан Акимов не надышатся на остро заточенную сталь, а он видит в ней лишь средство сечь людскую плоть, наносить кровавые раны. Никогда он мечи не жаловал. Луки и копья хоть для охоты годятся, топором деревья рубят, дома строят, ножом разделывают мясо для пропитания или вырезывают на дереве всяческие украшения. А меч из всех прочих орудий предназначен лишь для того, чтоб убивать себе подобных, даже тупые, усыпанные драгоценными каменьями державные мечи служат напоминанием о том, что могут совершить их более скромные собратья, когда державе надобно укрепить свою власть. При всех своих мечтаньях стать богатырем Иван втайне радовался тому, что до сих пор доводилось ему только обнажать меч в гневе или страхе, но ни разу он не пустил его в ход.

- Дай Бог им обоим подольше в ножнах оставаться,- пожелал Ворон, возвращая меч на место, и царевич подумал, что его тайные мысли слишком явно читаются на лице.- Ежели повезет, не понадобится тебе оружье в твоих странствиях.

- Аль его улыбка не оружье? - пошутила Елена-царевна, выступая из тяжелых двустворчатых врат.

Она сошла по черным базальтовым ступеням, опустила руки брату на плечи и глянула на него точь-в-точь тем взором, каким ее муж глядел на остро заточенные мечи. Что уж она разглядела в очах Ивана - никому не ведомо, но осталась довольна, обняла крепко брата и трижды по-русски расцеловала.

- Бог с тобою, береги себя и нас не забывай.

Иван подмигнул ей, как сестре, поклонился в пояс, как владычице, восседающей на черном троне в черной зале черных палат. Поклонился также властительному супругу ее, ведь он не просто любезный друг Миша, веселый собутыльник и добрый советчик, но и Михаил Чародеевич Ворон, князь Темного Леса, могучий волшебник и мудрец.