Записки военного советника в Китае - Черепанов Александр Иванович

«За многие века мировой истории,— говорил Сунь Ят-сен,— появлялись тысячи вождей и ученых с красивыми словами на устах, которые никогда не проводились в жизнь. Ты, Ленин,— исключение. Ты не только говорил и учил, но (Претворял свои слова в действительность. Ты создал новую страну, ты указал нам путь для совместной борьбы, ты встречал на своем пути тысячи препятствий, которые встречаются и на моем пути. Я хочу идти по указанной тобой дороге, и хотя мои враги против этого, но мой народ будет меня приветствовать за это. Ты умер... но в памяти угнетенных народов ты будешь жить веками, великий человек».

По предложению Сунь Ят-сена конгресс принял текст письма ЦК РКП (б) и Советскому правительству с выражением соболезнования по поводу смерти В. И. Ленина. «Труды Ленина,— говорилось в письме,—главного строителя новой России, в настоящий момент вдохновляют мысли и решения нашего конгресса, главная задача которого — превратить партию в национальную организацию, которая объединит Китай и добьется благополучия китайского народа в условиях демократического образа правления...».

Конгресс Гоминьдана принял решение объявить трех-диевный траур и перенести следующее заседание на 28 января. В дни траура состоялись митинги студентов, солдат, всего населения, проводились беседы о В. И. Ленине, о содержании нового манифеста Гоминьдана.

Во время конгресса в Гуанчжоу происходили ожесточенные дискуссии. Для некоторых гоминьдановцев все еще был неясен вопрос, насколько правомерно участие коммунистов в Гоминьдане при условии сохранения организационной и политической независимости Коммунистической партии. Правые гоминьдановцы, вообще выступавшие против трех политических установок Сунь Ят-сена, распускали о коммунистах самые нелепые слухи.

Вполне естественно, что мы с Терешатовым сразу же окунулись в эти споры и дискуссии. Не проходило дня, чтобы мы не встречались с М. М. Бородиным и с китайскими товарищами. Они подробно рассказывали нам обо всем, что происходило на заседаниях и в кулуарах конгресса.

Еще в первый день работы конгресса, на банкете, устроенном Сунь Ят-сеиом для делегатов, один из них— Мао Цзу-цюань в своей речи сказал: «Если коммунисты принимают нашу программу, то они должны покинуть свою партию». Сунь Ят-сен тут же с полной убедительностью разъяснил ему, почему КПК входит в Гоминьдан.

24 января в комиссии по разработке устава был поднят снова вопрос о коммунистической фракции в Гоминьдане. Профессор Шанхайского университета Хэ Ши-чжэнь внес предложение запретить членам Гоминьдана входить в другие партии. Многие возражали против этого предложения, и профессор вынужден был снять его. Ван Цзин-вэй все-таки предложил вынести этот вопрос на пленарное заседание конгресса. В частной беседе с Ли Да-чжао он сказал, что лучше выяснить все до конца на конгрессе, для чего Ли Да-чжао или кто-либо другой из руководителей КПК должен выступить с соответствующим заявлением.

25 января состоялось заседание коммунистической фракции конгресса. Обсуждался один вопрос: следует ли выступить на конгрессе с официальным заявлением о принципах работы коммунистов в Гоминьдане?

«Лучше высказать откровенно нашу позицию,— говорил на этом заседании Ли Да-чжао,— разъяснить, почему и для чего мы вступаем в Гоминьдан. Некоторые старые гоминьдановцы думают, что мы вступили в их партию, чтобы пользоваться их средствами и делать свое дело, отнять у них чашку риса, занять их место».

Было принято предложение: -в прениях по главному докладу затронуть вопрос о работе коммунистов в Гоминьдане. «Желательно это сделать в присутствии Сунь Ят-сена»,— рекомендовал Бородин.

«Конечно, нужно, чтобы Сунь Ят-сен высказал свою точку зрения,— согласился с Бородиным Ли Да-чжао.— Мы хотим добиться, чтобы Сунь Ят-сен сделал ясное заявление по этому вопросу. Мы вступаем в Гоминьдан, чтобы помочь его реорганизации и развитию национально-революционного движения. Мы не намерены что-либо красть у Гоминьдана. Нели у Гоминьдана есть какие-либо сомнения в этом, то они должны быть высказаны прямо. Сунь Ят-сену хорошо известна история вопроса о нашем вступлении в Гоминьдан и цели, которые мы преследуем при объединении».

Ьыло решено выступить с заявлением на седьмой день работы конгресса в присутствии Сунь Ят-сена. Для подготовки текста заявления выбрали комиссию из трех человек во главе с Ли Да-чжао.

26 января на заседании конгресса слово было предоставлено Ван Цзин-вэю, который напомнил, что на предыдущем заседании он не смог закончить своего доклада об уставе в связи с приходом Сунь Ят-сена, сообщившего печальное известие о смерти В. И. Ленина. Теперь он, Ван Цзин-вэй, считает нужным добавить, что устав несколько раз обсуждался ЦИК и комиссией, избранной конгрессом. Были рассмотрены различные предложения или заявления по всем пунктам устава.

Затем выступил некий Фын и заявил, что он все параграфы устава поддерживает, но не может согласиться с присутствием в Гоминьдане представителей других политических партий и поэтому предлагает добавить в устав пункт о том, что члены Гоминьдана не могут в то же время входить в другие партии.

В зале поднялся шум. Председатель, водворив тишину, предоставил слово делегату-коммунисту Ли Да-чжао.

«Я уполномочен дать товарищам некоторые разъяснения,—опокойно начал свое выступление Ли Да-чжао,— мы, члены Китайской коммунистической партии, в настоящее время входим в Гоминьдан, и это вызывает у некоторых удивление. Прежде чем вступить я Гоминьдан, мы несколько раз беседовали с Сунь Ят-сеном, которому заявили, что, как и большинство социалистической молодежи, готовы работать совместно с Гоминьданом. Наше заявление мы сделали открыто и честно. Мы исходили из того, что Китай в настоящее время находится в исключительно тяжелом положении. Для борьбы с феодалами-мнлитаристами необходимо иметь сильную революционную партию. Какая же партия можег противопоставить свою организованность силе милитаристов? Мы пришли к выводу, что это по плечу только

Гоминьдану, который имеет свои твердые принципы, свою историю и своего вождя, могущего в настоящее время стать знаменем объединения всех национально-революционных сил Китая. Мы считаем, что, работая вне Гоминьдана и не имея еще достаточно крепкой организации, мы .раздробили бы революционные силы, принесли бы только пользу врагу. Но, работая в Гоминьдане, мы поможем объединить все революционные силы вокруг вашей партии и вместе добьемся осуществления принципов Сунь Ят-сена, которые являются и нашими принципами. Вот почему мы вошли в Гоминьдан добровольно, без всякого с чьей бы то ни было стороны давления, вместе с вами будем бороться против милитаристов и освободим от них нашу измученную страну.

Товарищам, которым непонятны были мотивы нашего вступления в Гоминьдан, теперь, я надеюсь, все будет ясно. Гоминьдан имеет свою дисциплину и устав, и, если кто-либо из вошедших в него не желает подчиняться этим нормам, партия всегда имеет право исключить такого человека из своих рядов».

После выступления Ли Да-чжао слово взял представитель гоминьдановцев Тяньцзиня и в повышенном тоне заявил, что вопрос относительно устава можно считать решенным, но он тоже считает необходимым добавить предложенный пункт относительно членов других партий, ибо он не может представить себе члена партии, работающего сегодня тут, а завтра там.

Многие делегаты говорили: если Сунь Ят-сен считает, что коммунисты признают его принципы и будут подчиняться уставу и дисциплине Гоминьдана, то нечего бояться их вступления в партию.

Ван Цзин-вэй, в то время прикидывавшийся левым, также счел нужным поддержать эту точку зрения: «Мы знаем, как работают вошедшие в нашу партию коммунисты, и было бы полным абсурдом запрещать совместную с ними деятельность...».

В заключение выступил Ляо Чжун-кай.

«Я категорически против внесения в устав пункта, ограничивающего вступление в нашу партию членов других политических партий,— заявил он.— Я спрашиваю вас: революционная партия Гоминьдан или нет, и следует ли она принципам социализма? Пришло время понять, что только в единстве с другими революцион-