Ключ из жёлтого металла - Макс Фрай

Ей-богу, лучше бы я сразу отчаялся и поставил на себе крест. Все получалось как-то наперекосяк, вожделенный пир духа не тянул даже на полдник в «Макдоналдсе». На роль моего очередного гуру пробовались люди в лучшем случае просто восторженные и недалекие; впрочем, несчастных психов и откровенных шарлатанов было гораздо больше. Все наперебой сулили мне скорое просветление и прочие духовные победы, но не похоже, что хоть кто-нибудь был лично знаком с невидимыми существами, населявшими темноту моего детства. Самостоятельные бессистемные занятия разными практиками окончательно сорвали мне крышу и сбили дыхание, зато подняли качество ночных кошмаров на недосягаемую высоту. Стремясь понять, что я делаю не так, я то и дело записывался на занятия йогой и цигуном, ездил на семинары по тенсегрити, прибивался к группам, практикующим даосские техники, — и сбегал самое позднее на третий день; впрочем, для очередного разочарования мне обычно хватало нескольких минут. Главное всегда было видно сразу: здесь собрались слабые, беспомощные люди, которые по большому счету хотят только одного — спастись. От чего именно — дело десятое. А как они себя при этом ведут, какого рода пыль пускают в глаза неофитам и что обещают им в обмен на почтительность и слепую веру — это уже даже не десятое, а примерно триста восемнадцатое дело.

Чужая слабость всегда казалась мне заразной, а бежать от этой чумы я мог и без мистических озарений. Что-что, а уходить, не привлекая к себе внимания, я умел всегда.

В конце концов я был вынужден признать: поиски мои совершенно бессмысленны. Чудес больше не будет, во всяком случае для меня. И силой их не возьмешь, и хитростью не выдуришь, и даже не выклянчишь отчаявшись. В глубине души я догадывался, что проблема во мне самом, — видимо, есть во мне какая-то червоточина, которая как магнитом притягивает всякое фуфло, а настоящее, наоборот, отталкивает. Вообще-то, я себе скорее нравился, чем нет, никаких особо ужасных изъянов в потемках собственной души не обнаруживал, но иных разумных объяснений не находилось. Внешний мир — зеркальное отражение внутреннего, с этим не поспоришь. А существует ли выход из такого положения, в книжках не говорилось — я очень внимательно перечитал их напоследок, прежде чем отволочь к букинисту, а другие покупать не стал. Хватит с меня.

То есть я, можно сказать, обиделся на магическую составляющую бытия за то, что она меня бросила. Сказал: нет уж, это я тебя бросил, обойдусь, и не вздумай приходить, раз так. Детский сад, конечно, но я и был тогда почти мальчишкой. Впрочем, нельзя сказать, что я с тех пор как-то фатально поумнел. Опыта житейского поднабрался, это да. А толку-то.

Слушай, сказал я себе, а чем ты, собственно, сейчас-то недоволен? Неплохое же вышло приключение. Жуткое, конечно, зато настоящее, без обмана. Все лучше, чем брошюры листать. И вел ты себя молодцом. И закончилось все хорошо. Просто отлично закончилось.

Вот именно! — взвыл я. Закончилось! Все, на хрен, закончилось, не успев начаться. Живи теперь дальше как последний дурак, будто не было ничего…

Это открытие стало для меня полнейшей неожиданностью. Ни хрена себе дела. Думал, бешусь от страха и растерянности, а оказывается, обижаюсь, что все слишком быстро закончилось. Недостаточно, значит, перепугался. В штаны не успел навалять, какая жалость!

Ничего, ничего, язвительно пообещал я себе. Эксперимент можно повторить. Да хоть раз в неделю через польскую границу мотайся туда-обратно, не самое дорогое удовольствие. А можно и пешком, с палаткой — для остроты ощущений.

Я невольно улыбнулся, вообразив, как устанавливаю палатку возле опустевшей пограничной будки, разжигаю костер, воскуряю благовония, достаю из рюкзака картошку и усаживаюсь в позу для медитации, весь увешанный охранными амулетами из московского магазина «Путь к себе». Мрачное настроение улетучилось окончательно. Я же говорю, когда начинаешь превращаться в кусок сварливого дерьма, нет ничего лучше, чем залезть на дерево. Как рукой снимает.

Я спрыгнул на землю. Ко мне тут же вразвалку подошел нахальный толстый лебедь, окинул оценивающим взглядом, увидел, что руки мои пусты, и, презрительно хрюкнув, поковылял прочь. А я огляделся по сторонам и обнаружил, что Прага понемногу начинает мне нравиться. Взять хотя бы панораму противоположного берега — как ни крути, а хороша. Для укрепления зарождающейся симпатии оставалось найти сносную кофейню, желательно в течение получаса, пока настроение снова не начало портиться, а то придется до ночи по деревьям сигать.

Кофейню я нашел быстро. Не то чтобы такую уж хорошую, но вполне пристойную — полупустую, с курящим залом и сливочным капучино в меню. Сделал заказ, тут же получил желаемое, попробовал и остался чрезвычайно доволен. Сладкие, густые помои, именно то, что надо.

Страшная правда обо мне заключается в том, что я не слишком люблю кофе. Однако пью его ведрами. Дело даже не в бодрящем действии кофеина, которое, строго говоря, требуется только по утрам, да и то не всегда. Вкус кофе успокаивает меня и примиряет с жизнью, возвращает ногам вечно норовящую уйти из-под них твердую почву и придает жизни хоть какое-то подобие смысла. Это один из немногих уцелевших мостов в детство, калитка, ведущая прямиком в райский сад, откуда меня изгнал неумолимый Кронос. В нашем доме всегда пахло свежесмолотым кофе, Рената варила его по утрам, а Карл, когда был дома, — четырежды в день как минимум. Чужой кусок сладок, вот и я вечно норовил отхлебнуть из его чашки — подумаешь, невкусно. Невысокая цена за ощущение причастности к прекрасной, загадочной взрослой жизни. Хитрая Рената добавляла чайную ложку кофе в горячее молоко, которое я ненавидел, и я выпивал его практически залпом, еще и добавки просил, очарованный не вкусом, который вовсе не становился лучше, но восхитительной переменой цвета и запаха. Словом, я не люблю кофе, но когда пью его, я почти счастлив, а только это и важно.

Временно примирившись с собой и обстоятельствами, я болтался по городу до наступления сумерек. А потом местные духи-хранители спохватились, решили проучить меня за давешний приступ брюзгливости и включили мелкий, противный, по-осеннему холодный дождь. Возвращаться в гостиницу пока не хотелось, и я принялся оглядываться по сторонам в поисках подходящей забегаловки. Без особой надежды, честно говоря: кабаков-то много, а вот отыскать место, где можно не просто убить время, а с удовольствием его провести, — задача почти непосильная. Обычно я распознаю такие заведения с первого взгляда, проблема в том, что их очень мало — не только в Праге, а вообще на этой планете.