Метель. Дилогия - Вячеслав Владимирович Головнин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где это интересно ваши переводчики боевые ордена получают?
Тут мой генерал и говорит мне:
— Отвечай, раз генерал спрашивает.
Ну, я и отвечаю, показываю по порядку:
— Орден Славы 3-й степени я получил за немецкого майора из штаба армии. Его мы в плен взяли, когда он с утречка на крылечко выбежал по нужде малой. Я тогда в дивизионной разведке служил. Орден Славы 2-й степени я получил по совокупности за важную информацию, добытую в ходе разведки. Это я уже в армейской разведке был. Кстати, тогда мне действительно знание иностранного языка пригодилось, правда немецкого, а не английского. Орден Отечественной войны 2-й степени я за пленение одного генерала получил. Правда, генерал оказался не боевой, а по части снабжения, и мало чего знал. Медаль «За оборону Москвы» получил совсем недавно, понятно за что. Далее, «За боевые заслуги» дали за удачную разведку. Хорошо тогда сходили. Тихо пришли, тихо разузнали, что хотели и тихо ушли. Медаль «За отвагу» нам всем тогда дали, мы возвращались домой и на выходе приняли неравный бой. Мне повезло, я уцелел.
— Ну, а генерал что?
— Который? Наш или американец?
— Оба.
— Наш спокойно все воспринял, потому что ничего не понял. Отвечал-то я на английском. А вот американец был впечатлён. Даже извинился. А наш потом тоже спрашивал, что я американцу говорил. Я повторил, мне нетрудно.
— А инвалидность ты за что получил? За ранение?
— Стыдно даже вспоминать, по глупости своей великой. Дело было в апреле сорок пятого. Я ехал по железной дороге и отстал от поезда. Уж лучше бы я отстал, — с горечью произнёс Андрей. — Я налегке выскочил на станции в буфет, а когда возвращался, то увидел, что мой поезд набирает ход. Все бросил и успел на последнюю подножку последнего вагона. До следующей станции час или полтора я на этой подножке провисел, ну и простудился, конечно. А вскоре после Победы у меня обнаружили туберкулёз в открытой форме и списали подчистую. Отправили лечиться в санаторий в Ялте. Подлечили там меня и посоветовали года два пожить на море. Ну, а тут набор в стюарды на теплоход «Грузия» подвернулся. Там требовалось знание иностранных языков, я и пошёл. Вот там у меня обширная практика была, почитай каждый день с иностранцами общался. Вот только документов у меня, увы, Ерофей Данилович, не осталось.
— А в первом отделе ты о своих контактах с иностранцами говорил? — спросил Андрея директор.
— Естественно, Ерофей Данилович.
— Тогда почему я об этом узнаю от тебя?
— Вопрос не ко мне, Ерофей Данилович.
— Да, Андрей, в очередной раз ты меня удивил. Вот что сделаем. Я в нашем пединституте устрою тебе экзамен по английскому языку. Разговорная практика, грамматика, письмо, перевод письменных текстов, перевод на слух в режиме текущего времени в обе стороны, то есть с английского на русский и обратно. В любом случае у тебя появится официальное удостоверение переводчика, а уж я на основании этого документа оформлю тебя на полставки в отдел переводов. Сильно они тебя загружать не будут, да и на дом переводы можно будет брать.
Директор замолчал, о чём задумавшись и сказал:
— А если ты, Андрей, как и обещал Маргарите Тукташовне, выучишь наш национальный язык мугров, ты здесь у нас можешь очень хорошую карьеру сделать. Может быть, ты переведёшься из Казанского университета в наш педагогический институт на филологический факультет? Подумай об этом.
Директор встал (они были в его кабинете) и прошёлся вдоль стола, за которым сидел Андрей.
— А пока оставим эту тему и перейдём к следующей. Я, как и обещал, переговорил в министерстве образования кое с кем насчёт твоей супруги. Обещали помочь. Но ты останешься этому человеку должен.
— Сделаю все, что будет в моих силах, — ответил Андрей.
— Вот тебе карточка, тут его номер телефона записан и как зовут. Позвонишь, представишься и скажешь, что ты от меня. Дальше договаривайся сам.
— Спасибо большое, Ерофей Данилович. Вам я тоже останусь должен.
— Ты, Андрей, главное работай. Вот, как ты работал первые полгода, так и продолжай. А за мной не заржавеет. Переходим к моему третьему обещанию.
У Андрея ёкнуло сердце:
«Неужели жилье дадут?» — подумал он и затаил дыхание.
Ерофей Данилович прошёл к столу, выдвинул ящик стола, достал связку ключей и протянул Андрею:
— Руководством института, профкомом и его партийной ячейкой принято решение о выделении тебе, Андрей Григорьевич, жилья. Две комнаты в коммуналке, здесь недалеко, дом на улице Пушкинской. От нас десять минут пешком. Комнаты должны освободить к 8 июля. Ты сходи, поговори с прежними хозяевами, может раньше освободят. Там семья жила из четырёх человек, муж с женой и двое детей. Муж пошёл на повышение, и ему выделили отдельную квартиру. Тут же где-то, недалеко. Ты поспрошай его, может поможешь ему чем, а он комнаты раньше освободит.
Директор, порылся в бумагах на своём столе и протянул ему бумагу:
— Вот держи, это ордер на заселение. Проверь, правильно ли записали фамилии и имена членов твоей семьи. Всё правильно?
Андрей кивнул, изо всех сил стараясь держать в узде свои эмоции. Ему хотелось кричать и прыгать от радости.
— И последнее на сегодня, — сказал директор, — если хочешь иметь дачный участок, то зайди в профком и напиши там заявление. Сейчас имеется возможность получить 6 соток на татар-базаре. Это район так неофициально называется, если ты не слышал. Официально — это Ленинский район города Оружейного. Там разрешается построить одноэтажный жилой дом, но допускается мансарда. Можно также садить плодовые деревья и кустарники, ну и огород, конечно. Но дом будет оформлен, как дача.
Андрей встал, прижал руки к груди и, сдерживая предательски навёртывающиеся на глаза слезы, сказал:
— Я ваш должник, Ерофей Данилович, и за мной тоже не заржавеет, я вам обещаю. Да я за вас Ерофей Данилович, землю зубами грызть буду.
У Андрея перехватило горло. Директор только рукой махнул и сказал:
— Иди уже, жену обрадуй. В бухгалтерии оставь заявление о предоставлении двухнедельного отпуска по семейным обстоятельствам, с сегодняшнего числа, я потом подпишу.
* * *
В министерство образования Андрей позвонил в тот же день, как только вернулся в свой кабинет. Кстати, первое, что он сделал, приступив здесь к работе, это освободил для себя отдельный кабинет и провел туда телефон. Телефон пока был не только его, а параллельный с тем, который стоял на
