Вакансия: жена. И ничего личного - Ольга Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я тебе начислю премию в размере еще одного оклада. Думаю, будет достаточно, чтобы ты не психовала. Очень интересный проект, мне прямо вот сейчас надо!
– Два оклада. – И я показала ему дорогу в ванную комнату.
– Не борзей. – Он послушно отправился мыть руки. Я следом. До конца не веря, что все это творится наяву.
– Посчитайте часы переработки. Это я еще по-божески накинула…
– Хорошо. Но это разовая акция. Больше такого не будет.
– Если что-то не нравится, встретимся завтра на планерке. Я отдохну, а вы сэкономите.
Протянула ему чистое полотенце, млея от того, как Пальмовский моет руки. Что-то завораживающее было в движении сильных мужских ладоней.
– Я скучал, Дашка! Охренеть просто! – Один рывок – и я прижата к мужской груди. Легкое движение – и мой подбородок задран вверх, и мы стоим лицом к лицу, на расстоянии меньше миллиметра.
– Вы просто охренели, Владислав.
– Ага. Можно просто Слава…
Даже пискнуть в ответ не успела. И все язвительные слова куда-то вылетели. Хватанула ртом воздух, а вытолкнуть обратно не смогла: сильные пальцы уже стиснули мои ягодицы, вжимая меня в мужское тело, заставляя приподняться на цыпочки, на самые- самые кончики пальцев…
Я еще ошеломленно хлопала глазами, а Владислав прошелся рукой по бедру, добрался до колена, закинул мою ногу повыше, почти себе на талию. Теперь я почти висела на его руках, вздрагивая от неожиданно острых и жгучих ощущений.
А Пальмовский не медлил, не давая опомниться, начать сопротивляться или хотя бы что-то сказать возмущенное. Подхватил вторую ногу и поднял меня, вынуждая вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. Секунда – и я сижу на стиральной машинке, а он уже забирается ладонями под майку, проводит кончиками пальцев по позвонкам… Я, словно кошка, податливо выгибаюсь навстречу. Грудь, едва прикрытая тонким трикотажем, трется о его рубашку… соски, моментально превратившиеся в твердые горошины, болят от возбуждения, от желания, чтобы их потрогали, приласкали, пожалели…
Во рту моментально пересохло, жалкая попытка облизать губы, чтобы хоть немного их смочить, не спасла: стало еще хуже. Владислава облизнулся в ответ, глядя жадно и голодно.
– Не нужно. – Я знала, чем это закончится. И даже хотела этого. Вспыхнула за пару секунд, словно спичка, и готова была вот сейчас же перегореть. Его губы казались единственным спасением от жажды… Но на последнем усилии воли постаралась оттолкнуть, сиплым голосом отказывая…
Смешно. Мы оба прекрасно знали, что слова сейчас ничего не значат. По лицу Пальмовского можно было читать все мысли и желания. Ни одного, которое могло бы значить, что он отступит, я не нашла.
– Нужно, Даша. Очень. – Его голос тоже упал на несколько тонов, был хриплым и грубым.
Я прикрыла глаза, пряча свое поражение под веками. Поражение и ликование. Не хотела, чтобы он знал…
Вторжение твердого языка, ритмичное, уверенное, такое сладкое… Я отвечала с жадностью, как воду пила и никак не могла оторваться. В такт поцелую, который сам уже был как самый жаркий секс, мужчина терся об меня пахом, заставляя подхватывать ритм и двигаться так же…
Обхватила ладонями его шею, большими пальцами поймала пульс на вене, бившийся по-сумасшедшему. Кажется, наши сердца в тот момент одинаково слетали с катушек от напряжения. С наслаждением провела по коже, уже слегка влажной от испарины, зарылась в волосы, потянула его к себе, ближе, ниже, надежнее…
Он в ответ стянул мою майку наверх, задрал на плечи, губами припал к одному соску, потом к другому, втягивая их в рот по очереди, тут же выпуская, перекатывая на языке, прикусывая, посасывая…
Чтобы не упасть, пришлось убрать руки назад, упираясь ими в крышку стиралки, бесстыдно выгибаясь и выставляя себя напоказ. Но никакое смущение даже на секунду не возникло. Мне все нравилось. Хотелось смотреть и запоминать, как темная мужская голова смотрится на фоне моей белой кожи… До чертиков возбуждающе и сексуально… Вот только веки сами смыкались от наслаждения… От этого удовольствие становилось еще острее, а легкая боль от укусов и трения – еще более возбуждающей.
Сама приподнялась, когда он решил стянуть с меня шорты. Они казались чем-то инородным и неправильным, ужасно мешали, от них не терпелось избавиться, и Слава это, наверное, как-то понял…
Медленно, чересчур медленно его руки коснулись пылающей плоти. Я с трудом сдержала себя, чтобы самой не податься навстречу, требовательно и нагло, показывая, чего хочу и как именно. Несколько секунд томительного ожидания, таких коротких и таких невыносимо длинных, и твердые пальцы оказались внутри, готовя меня, растягивая… Подушечкой большого пальца он начал выписывать круги снаружи… От безумия ощущений, долгожданных и таких внезапных, на ногах свело мышцы, пальцы сами подогнулись, кожу на затылке стянуло, простреливая острыми иголочками…
Я пропустила момент, когда он успел раздеться. Возможно, и сама помогала, просто не заметила этого. Сейчас мои ладони скользили по гладкой коже на плечах, предплечьях, спустились к запястьям, крепко их стиснули. Пальмовский вернул мои руки обратно, к себе на плечи, чтобы не мешала… от нетерпения с силой впилась ногтями в напряженные мышцы… В ответ меня с силой рванули на себя, с первого же жесткого толчка наполнив до предела.
Слава застыл на секунду, хрипло выдохнув, тут же с силой втягивая воздух обратно. Я вообще забыла, что нужно дышать. Ждала продолжения, мелко подрагивая…
Толчок – и воздух из легких начал вырываться короткими дробными выдохами, движение назад – и спина покрылась испариной… Владислав, довольно урча, растирал прохладную влагу по позвоночнику, губами собирал пот на шее… Я лишь постанывала, закинув голову далеко назад, упираясь в стену затылком… То наклонялась вперед, искала его рот своим, с силой впивалась, то отталкивала, снова подставляя ему шею, плечи, грудь, лицо, руки…
В животе набух и разрастался тяжелый пламенный ком. Облизывал внутренности, выжигал легкие, заставлял хрипеть и ерзать от напряжения, сбиваться с ритма толчков, мешая и себе, и мужчине. Владислав придерживал меня, не давая воли, двигался сам, а меня фиксировал.
Я ходила где-то по краю бездны, готовая упасть и рассыпаться в полете в пустоту. Не хватало всего чуть-чуть, чего-то совсем малого… От нетерпения начала жалобно хныкать…
Мужчина, что сейчас был круче и важнее любого божества, кажется, что-то понял. Легко приподнял меня и поставил на ноги. Пришлось приоткрыть глаза, чтобы обжечь недовольным взглядом… Но взгляд попал уже в стену, а не в его лицо: меня развернуло спиной к нему. Твердая ладонь надавила
