Циклоп - Генри Лайон Олди

Раньше этой дыры не было.

Но главное — ни единой струйки священного дыма, дарившего сивиллам осознанность пророческих видений, не поднималось больше со дна ущелья. Привычная жизнь рухнула в тартарары. Сивиллы жили предсказаниями. Это был источник их существования. В обитель приезжали издалека; сам король, бывало, прибегал к услугам сестер. Приношений хватало с лихвой, включая содержание госпиталя для бедняков. Но одна лишь утрата доходов не повергла бы сивилл в смятение и трепет. Обвал похоронил цель и смысл их бытия. Священный дым позволял вызывать грезы целенаправленно, прозревать будущее просителя.

А что теперь?

Никто из сестер не знал, что делать дальше.

Они пытались. До одури дышали дымом лавра, бросали в жаровню травы и корешки, от запаха которых теряли сознание. Одурманенные, начинали безумно хохотать; сестер рвало черной желчью… Иногда удавалось что-то узреть — смутно, на грани видимости. Поток просителей быстро иссяк. Многие уходили в ярости, сыпля проклятиями. Сбережения таяли льдинкой на солнце. Самим сестрам накопленного хватило бы на два-три года — если затянуть пояса. Но как бросить госпиталь на произвол судьбы? Как выгнать больных и увечных? К счастью, его величество Фернандес, прослышав о беде, постигшей сестер, расщедрился — выделил для госпиталя содержание из казны. Видать, вспомнил былые услуги обители. Или просто выпил кувшин хорошего вина. Содержание оказалось скромным, но сивиллы не уставали возносить молитвы за великодушного государя. Впрочем, королевская милость не вернула им священный дым.

В обители воцарилось уныние.

Тот, кто вкусил от плода прозрения, будет жаждать вкусить от него снова и снова. Да, ради помощи людям. Ради предотвращения бед. Но в глубине души сестры знали: прозрение нужно им ради него самого. Ради неповторимых ощущений, которые оно дарит сивилле — в отличие от припадков, даже обузданных. Если бы сестрам сказали, что похожие чувства испытывает человек, пристрастившийся к маковой настойке, они бы возмутились. Что общего между низменным пороком — и божественным даром?

Абсолютно ничего общего!

Потянулась бесконечная череда дней, похожих один на другой, как кочки в болоте. Утренний обход. Миазмы тел, пота и гноя. Перевязки, примочки. Вынос отхожих горшков и ведер. Приготовление снадобий. Скудная трапеза в угрюмом молчании. Компрессы, кровопускания. И вот однажды…

— Там! Там такое чудо!

Катрина, запыхавшись, ворвалась в обитель. Глаза ее сияли восторгом. Спустя семь месяцев после злополучного обвала Катрина наконец отважилась войти в грот, открывшийся на другой стороне ущелья.

— Чудо!

Запасшись факелами, семеро из дюжины сивилл отправились смотреть на чудо. Идти хотели все, но пятерым сестрам по жребию пришлось остаться в обители. Янтарный грот расцвел мириадами бликов, вспыхнул, заискрился медовым золотом, встречая гостей.

— Светлая Иштар!

— Какая красота!

— Смотрите! Рисунки…

Рисунки были нанесены на стену пещеры. Их выдавили в янтаре, как оттиски или клейма. Холмы с глазами, различной формы, большие и маленькие — все они, тем не менее, имели между собой нечто общее. Кроме холмов-одноглазов, изображались и другие твари — странные, умилительные и жуткие. Лапы, щупальца, крылья; клешни, руки и копыта. Твари летали, бегали, ползали, плавали. Встречались и фигурки людей, но они терялись меж прочих изображений. Старшая сестра Корделия поднесла факел ближе, коснулась рукой стены. Рисунок засветился, и это не был отблеск факела! Послышался тихий гул, стена завибрировала. Старшая сестра в страхе отдернула руку. Гул затих; погас и рисунок.

— Что это было?!

— Не знаю. Я ощутила тепло. И легкое покалывание.

— Это древняя магия!

— Осторожно, сестры! — Корделия быстро пришла в себя. — Мало ли, какие чары здесь скрыты?

Грот вел в недра горы. Гладкий пол отражал огни факелов. Женщины углубились шагов на сто, когда шедшая впереди Катрина остановилась:

— Тут еще знаки…

Не дожидаясь остальных, она шагнула ближе. Огонь высветил янтарное панно, испещренное рядами символов. Эльза взглянула на них краем глаза, и у нее помутилось в голове. Она чудом удержалась на ногах. С остальными сестрами происходило то же самое.

— Не смотрите! Отвернитесь! — закричала старшая сестра.

Катрину вынесли на руках. Всю дорогу до обители несчастная была без сознания, и очнулась лишь на следующий день. Поначалу Катрина никого не узнавала, безумно таращилась по сторонам и лепетала невнятицу. Вскоре она начала оживать. О случившемся в пещере молчала, хоть режь ее ножом. Едва открывала рот, как бедняжку прошибал ледяной пот. Распросы прекратили. Старшая сестра Корделия отправилась в город, желая сообщить о находке королевскому магу Амброзу. Известие маг воспринял со всей серьезностью, и немедленно отправился в грот в сопровождении Корделии. Эльзу не взяли, хотя она очень просилась — и девушка тайком увязалась следом. Скорее всего, ее заметили, но гнать не стали.

Маг и старшая сестра остановились у панно.

— Это магия? — донеслось до Эльзы.

— В некотором смысле, — туманно ответил Амброз. — Это письмена Ушедших. На них нельзя смотреть. И вообще, если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше…

Он осекся и закашлялся.

— Уходим, — заключил маг, прочистив горло. — Больше мне тут делать нечего.

На обратном пути Амброз осмотрел Катрину.

— Ей повезло. За месяц оправится, — обнадежил он.

* * *

Катрина полностью оправилась, как и обещал маг. Казалось бы, теперь ее в Янтарный грот и женихом не заманишь. Каково же было изумление Эльзы, когда Катрина, прихватив факел, не таясь направилась в сторону пещеры. Изумилась не только Эльза. Старшая сестра Корделия загородила дорогу:

— Далеко собралась?

— В грот.

— Зачем?

— Помните, вы учили нас слушать ветер?

Корделия заколебалась. И шагнула в сторону, уступая Катрине. Та вернулась в обитель под утро. Живая и здоровая, но чрезвычайно задумчивая. Отмалчивалась, глухая к вопросам сестер. Теперь каждые два-три дня она уходила на ночь в Янтарный грот. А вскоре потребовала, чтобы в грот доставили больного мальчика по имени Марк. У Марка почернели ступни обеих ног, и омертвение распространялось выше. Сестры смотрели на Катрину с удивлением. Чем поможет Марку янтарь пещеры? Но Катрина была настойчива, как никогда. В конце концов старшая сестра сдалась.

Марку, решила Корделия, уже вряд ли что-то повредит.

* * *

Угли, рдеющие в жаровне, света давали мало. Багровые отблески в глубинах янтаря походили на глаза хищных тварей. Против обыкновения, отражения не дробились. Из каждой стены, и с потолка тоже, за женщинами наблюдало по одному горящему глазу. Марка уложили на гладкий пол. Катрина велела сестрам сесть поодаль и не мешать. Ее послушались без возражений — такая уверенная сила звучала в голосе молодой сивиллы. Сама Катрина без суеты, едва ли не торжественно опустилась в позу для сосредоточения. Вскоре руки ее пришли в движение. На жаровню упали сушеные листья лавра. Вспыхнули, окутавшись терпким дымом. За