Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. - Иван Кривушин

Вечером, в начале пятого[334], приблизительно 150–200 повстанцев из отряда, расквартированного в здании парламента, вышли из него и вступили в бой с президентской гвардией[335]. В квартале Ремера они убили минимум 121 человека, в том числе отставного полковника Понтьена Хакизиману, бывшего министра юстиции Теонеста Мужьянаму, ряд видных интеллектуалов хуту – экономиста Даниэля Рваманийе, юриста Фелисьена Мбанзаругамбу, агронома Алоиса Хабиману, адвоката Поля Бизиману, – а также семьи майора Нухабы и супрефекта Фостэна Секагины[336]. «После полудня, – заявил Багосора Международному трибуналу, – именно РПФ произвел нападение. Он атаковал лагерь президентской гвардии, он атаковал лагерь жандармерии в Качьиру, он атаковал бригаду жандармерии в Ремере… Именно он, РПФ, был первым, по крайней мере в городе Кигали, кто начал убивать хуту систематически и целенаправленно»[337].

Даллэр немедленно связался с Кагаме; тот информировал его, что подразделения РПА двинутся из Мулинди на Кигали в 18:00, чтобы оказать поддержку их отряду в столице и «остановить резню невинных людей»[338]. Такое развитие событий было чревато крахом мирного процесса и возобновлением гражданской войны.

Действия РПФ оказались для военного командования неприятным сюрпризом. Гацинзи, прибывший в Кигали, попытался вместе с Русатирой и Ндиндилийиманой взять контроль над ситуацией в свои руки, но это не входило в планы Багосоры. Вечером на первом заседании КВК, на котором присутствовало 14 высших военных, вспыхнул конфликт между ним и группой умеренных:

На том собрании 7 апреля, вспоминает Гацинзи, «я почувствовал антагонизм между Багосорой и остальными участниками из-за того, что Багосора хотел возглавить кризисный комитет, хотя это была военная структура. Мы были против того, чтобы он стал председателем, потому что он был отставным военным и, занимая пост директора кабинета, являлся на данный момент политической фигурой[339]. Мы хотели, чтобы это был военный с бо́льшим стажем и с более высоким чином, например Огюстэн Ндиндилийимана. <…> Багосора убеждал нас, что как представитель министра, который объединяет две силы – армию и жандармерию, – он должен быть председателем, но собрание категорически отказало ему. Тогда он обрушился на некоторых офицеров, в том числе на полковника Леонидаса Русатиру, говоря, что когда Русатира был главой кабинета министра обороны, он обладал преимуществом в служебной иерархии по отношению к руководителям Главных штабов. Мы возразили, что тогда сам министр делегировал <такие полномочия> главе своего кабинета. В итоге председателем комитета был избран Ндиндилийимана. Багосора обиделся и больше не принимал активного участия в обсуждении. Собрание перешло к вопросам, требовавшим неотложного решения: как восстановить дисциплину в президентской гвардии и как облегчить контакт между представителями высшей власти, политическими деятелями и РПФ через посредничество МООНПР, чтобы создать Переходное правительство в рамках реализации Арушских соглашений. <…> Багосора покинул заседание в ярости»[340]. Завершая встречу, ее участники даже поручили Гацинзи выразить соболезнования послу Бельгии по поводу гибели 10 миротворцев[341].

Не получив поддержки командования ВСР, группировка Багосоры решила укрепить свои позиции с помощью экстремистской части политической элиты. Поэтому она постаралась ускорить формирование нового правительства. Вечером 7 апреля Багосора сообщил лидерам партий проправительственного блока о назначенном на следующее утро межпартийном совещании в МО. Перед совещанием лидеры НРДДР Нгирумпаце, Каремера и Нзирорера (Кабагема оказался в квартале Качьиру, окруженном солдатами РПА) посетили председателя парламента Синдикубвабо, уроженца Бутаре, врача по профессии, жившего напротив здания МО; они предложили ему стать временным президентом и получили от него предварительное согласие[342].

В межпартийном совещании, помимо трех руководителей НРДДР, приняли участие вице-председатель РДД-Пава Карамира и его генеральный секретарь Мурего, председатель ЛП-Пава Мугензи и ее генеральный секретарь Нтамабьялиро, лидеры ХДП Жан-Мари Вьянней Сибомана, Селестэн Кабанда и Гаспар Рухумулиза; трудность возникла с представителями от СДП, поскольку практически все члены ее руководства были или убиты, или скрылись; удалось обеспечить участие только двоих – Франсуа Ндунгуце и Ясента Нсенгийюмвы Рафики.

По инициативе НРДДР было решено, исходя из того, что Арушские институты еще не созданы, остаться в юридическом пространстве Конституции 1991 г. Президентом был назначен престарелый Теодор Синдикубвабо, а премьер-министром – более молодой и энергичный Жан Камбанда, который летом 1993 г. уже выдвигался на пост главы правительства от пропрезидентского крыла РДД. Кандидатура Камбанды была предварительно согласована Багосорой и Карамирой еще 7 апреля, когда Камбанда укрылся в военном лагере рядом со своим домом. Если верить его показаниям на процессе Багосоры, это предложение сделал ему сам Карамира: «Я задал ему вопрос: “Вы говорите, что собираетесь назначить меня премьер-министром, но ведь есть премьер-министр”. Он ответил мне, что с ней все кончено, что она мертва». Камбанда утверждал, что принял это предложение вопреки своему желанию[343].

На совещании был также согласован состав Временного правительства, который формально отвечал межпартийному соглашению 16 апреля 1992 г.: распределение постов между партиями осталось прежним. Правительство было названо «временным», поскольку в будущем его должно было заменить Переходное правительство «на широкой основе». Синдикубвабо сформулировал три главных задачи, требовавшие неотложного решения: 1) восстановление порядка; 2) возобновление переговоров с РПФ с целью формирования Переходного правительства в течение шести недель; 3) борьба с голодом. Однако в действительности Временное правительство было лишь формальным прикрытием для группировки Багосоры, и оно состояло исключительно из сторонников движения Хуту-Пава. Показательно, что все прежние министры от НРДДР сохранили свои посты, как и представитель ХДП Рухумулиза, а персональные изменения затронули только бывшие главные оппозиционные партии, находившиеся в состоянии раскола, – РДД, ЛП и СДП, причем состав министров от РДД и СДП сменился полностью. Из числа восьми «выбывших» членов правительства пятеро были убиты, причем четверо – 7 апреля. И, конечно, в правительстве больше не было ни одного тутси.

Утром 8 апреля выяснилось, что повстанцы захватили район между парламентом и отелем «Меридьен», а также между парламентом и аэропортом Каномбе. Именно там находились главные пункты базировании МООНПР, в том числе и стадион «Амахоро», где уже собралось около 3000 беженцев[344]. Запланированная по инициативе Даллэра на девять часов встреча между представителями ВСР и РПФ не состоялась, так как на нее не явились представители ни той, ни другой стороны[345]. Хотя РПА все еще не начала масштабного наступления по всему фронту, тем не менее такая перспектива становилась все более и более реальной. Воспоминания об успехах РПА в феврале 1993 г. побуждали командование ВСР к поискам возможностей избежать военной конфронтации с повстанцами. Но для этого было необходимо выполнить главное требование Кагаме – остановить резню.

Именно этот вопрос стал один из главных на совещании КВК ближе к полудню, на котором присутствовало семь его членов (Ндиндилийимана, Гацинзи, Муберука, Нденгейинка, Русатира, Рвабалинда и майор Эпифан Ханьюрвимана в качестве секретаря). КВК поручил Муберуке, командующему ОС Кигали, провести собрание всех офицеров и унтер-офицеров, чтобы отговорить их от участия в убийствах. Гацинзи предложил провести такие собрания в каждой части, а Нденгейинка посоветовал воспользоваться этой ситуацией и разоружить население; при этом Ндиндилийимана высказался против вмешательства ООН. Было также решено организовать встречу с представителями СТМК, чтобы убедить его умерить свой пыл[346].

В полдень РПФ информировал командующего силами ООН, что один батальон повстанцев приближается к Кигали, чтобы «помочь правительственным войскам удержать мятежные соединения от убийства невинных людей»[347]. Кагаме также выразил готовность лично прибыть в столицу для переговоров. Даллэр заявил в ответ, что появление в Кигале новых повстанческих войск может привести к ухудшению ситуации, однако приветствовал возможный приезд военного лидера РПФ в столицу[348].

С 12:50 до 14:05 состоялось совместное совещание КВК с руководством МООНПР (Даллэр и Маршал), где Ндиндилийимана так охарактеризовал обстановку: утром произошли столкновения РПА с президентской гвардией и парашютистами, прежде всего в квартале Ремера[349]; в целом в городе царит спокойствие, за исключением квартала Ньямирамбо, где имели место грабежи, однако там вмешалась жандармерия; на юге страны спокойно, волнения произошли в Гисеньи, Бугесере и Кибунго, но жандармерия пытается восстановить порядок; ГША послал в президентскую гвардию офицера связи, чтобы выяснить, контролирует ли Мпиранья своих подчиненных, и предложил РПФ провести встречу, чтобы договориться о возвращении президентской гвардии в казармы, а бойцов РПА в здание парламента. Даллэр согласился передать это предложение руководству РПФ, но потребовал немедленного освобождения бельгийских миротворцев, блокированных в КДП аэропорта Каномбе, и проведения расследования убийства 10 их товарищей. Ндиндилийимана обещал все это выполнить. Даллэр также потребовал к 15:30 вернуть все войска в казармы, а оружие на склады. Начальник ГШЖ согласился, но заявил, что сначала РПА должна сделать то же самое. Русатира предложил прекратить огонь в 17:00, для контроля за соблюдением перемирия сформировать отряд из МООНПР, ВСП и РПА, а на следующий день в течение первой половины дня осуществить отвод войск[350]. Даллэр ответил согласием, потребовав при этом, чтобы прекращение огня касалось также милиции политических партий[351].