Криминальный пасьянс - Александр Овчаренко

— Здравствуйте, Маргарита Аристарховна! — преувеличенно вежливо здоровался Бодрый.

— Здравствуй, здравствуй, Мартынов! — таинственно понизив голос, здоровалась заведующая, провожая подчинённого пристальным взглядом. Наверное, таким тоном в прошлом веке следователь НКВД «приглашал» на допрос очередного троцкиста-уклониста или другую контрреволюционную сволочь.

По паспорту Бодрый теперь был Мартыновым Павлом Родионовичем, а Орех — Кимом Викторовичем Цоем. Чтобы привыкнуть к новым именам, Орех приказал, даже когда они находятся одни, именовать друг друга в соответствии с «легендой».

Каждое утро Бодрый, получив от завхоза какое-нибудь мелочное задание, брал нехитрый столярный инструмент и шёл чинить поломанные беседки и скамейки. Иногда поварихи просили его починить на кухне кран или заменить проржавевшую раковину и Бодрый покорно шёл на пищеблок, где ему предстояло выдержать очередной натиск «провокаций» со стороны женского персонала, большей частью несчастного и обделённого по жизни мужским вниманием. В завершении работы женщины щедро угощали его обедом, подкладывая в тарелку лучшие куски и стараясь заглянуть в глаза.

Однажды Орех вернулся из города раньше обычного. Был он взволнован, и когда Бодрый после работы явился в их холостяцкое общежитие, радостно хлопнул его по плечу и заявил:

— Переодевайся в чистое Паша! Пойдём сегодня поужинаем в ресторане, мы это заслужили!

Бодрый недоумённо пожал плечами, но приказу старшего подчинился. В ресторан они поехали на такси на другой конец города, чтобы, не дай бог, не столкнуться с кем-то из знакомых. Орех выбрал японский ресторан, так как был большой поклонник японской кухни.

Они сидели в отдельном кабинете на циновках, положив под себя специальные подушечки, ели копчёного угря и пили подогретое саке.

Орех привычно устроился за низким столиком, уставленном многочисленными блюдами, соусницами и тарелочками с приправами. Лихо орудуя палочками для еды, он макал очередной кусок угря в пряный соевый соус, после чего отправлял себе в рот, не проронив на белоснежную салфетку ни одной капли.

Бодрый никак не мог пристроить за низеньким столом свои крупные ноги. Наконец кое-как примостившись, он со вздохом проглотил мизерное количество спиртного, заботливо налитое в чашку напарником и без всякого энтузиазма подцепил на деревянную спицу кусок угря.

Партнёр заметил его неудовольствие и, улыбнувшись, назидательно произнёс:

— Павел! Совсем не обязательно набивать желудок едой и заливать лошадиной дозой алкоголя. Постарайтесь не только утолить голод, но и почувствовать вкус предлагаемого Вам блюда.

— И что же мы празднуем? — спросил Бодрый после очередной чашечки саке.

— Я кое-что «нарыл»! — шёпотом сообщил кореец и, довольный собой, сладко потянулся.

— Может, в честь такого случая закажем японских или хотя бы китайских девушек? — почти робко предложил Бодрый, которого частые «провокации» женского персонала подвинули на активную сексуальную позицию.

— Паша! Это тебе не бордель! — засмеялся Орех. — А японский ресторан, место, где достойные мужи не просто вкушают пищу, а придаются утончённым, слышишь, Паша — утончённым чувственным удовольствиям. А проститутки вон на панели напротив ресторана гуляют, их даже в фойе не пускают, потому как заведение это приличное и очень дорогое. Я, честно говоря, удивлён, что ты заострил вопрос на своём половом воздержании, а не на той информации, что я добыл.

— Честно говоря, Ким, мне сейчас больше хочется, как выражаются те же японцы «сплести с женщиной ноги в узел удовольствия», чем спасать мир от призрачной угрозы, — откровенно признался Бодрый, которому подогретое саке ударило в голову.

— К сожалению, дорогой знаток японских традиций, угроза отнюдь не призрачная и исходит она, как ни странно, не от луноликих сынов Страны Восходящего Солнца, которые всегда стремились урвать от наших национальных богатств кусок пожирнее. Я, когда летел сюда, думал, что за всеми «подлянками», с которыми мы столкнёмся, стоят японцы, но я ошибся: угроза исходит от международной организации, которую негласно называют «Клубом Избранных»!

— Что за Клуб? Что-то я раньше о такой организации не слышал!

— И не должен был слышать. Это очень могущественная тайная преступная организация, объединяющая в своих рядах сильных мира сего.

— Всех?

— Нет, не всех, а только очень и очень состоятельных людей, которые ворочают миллиардами, а никто о них ничего не знает.

— А разве такое возможно?

— Полностью скрыть проведение финансовых операций с таким объёмом средств практически невозможно. Можно запутать следы, но рано или поздно «засветишься»! Точное количество членов этого пресловутого Клуба нам неизвестно, но его возможности поражают воображение любого здравомыслящего человека, я уже не говорю о представителях спецслужб. Эти господа только сейчас начинают понимать, какая глобальная угроза нависла над всем цивилизованным миром.

— Так это что получается? Ребята из ЦРУ, ФСБ, Моссада, МИ-6 проспали всемирный заговор?

— Не совсем так. Информация, во все эти структуры поступала, и при желании их аналитические службы могли бы сложить все элементы этой занимательной мозаики, но дело в том, что с некоторых пор говорить вслух о мировом заговоре считается дурным тоном и верхом непрофессионализма. Поэтому все перечисленные тобой спецслужбы и квалифицировали действия «Клуба избранных», как происки международного мафиозного синдиката.

— Так может, этот самый Клуб таковым и является?

— Увы, Павел, это не так! Я бы очень хотел, чтобы всё свелось к наркотрафику или банальной торговле проститутками. Понимаешь, мафиози действуют проверенными методами и не пытаются изменить ход истории. В крайнем случае, ограничиваются подкупом влиятельных политиков, но не более. Господа, с которыми мы столкнулись, планируют перекроить карту мира, точнее, её дальневосточную часть.

— И как это тебе стало известно?

— Можно сказать, помог случай. В самом начале нашего прибытия я познакомился с одной симпатичной девушкой — администратором ресторана, который любят посещать члены местной преступной группировки и даже сам «положенец» по Дальневосточному краю Макар со своим советником и заместителем Пастой. Примерно три недели назад ресторан неожиданно закрылся на спецобслуживание. Моя новая знакомая пояснила, что Паста заказал весь ресторан для поминального ужина. Один из помощников Пасты, по кличке Грош, зачем-то поехал на Сахалин, где неожиданно утонул. Сентябрь — не самый лучший месяц для купания в океане, поэтому я заинтересовался этим делом, ещё не зная, что смерть бандита по кличке Грош и есть тот самый кончик ниточки, который я так долго и безуспешно искал.

За пару сотен «баксов» администратор провела меня в подсобное помещение, где я просидел до глубокой ночи. Особенность этой комнатёнки, заваленной нестираными скатертями и поломанными стульями, являлась отличная слышимость всего, что происходило в зале. Из всей словесной мешанины, щедро приправленной ненормативной лексикой, я понял, что питерский бизнесмен Кох хотел прибрать к рукам хорошо налаженный трафик браконьерской икры и других редких морепродуктов, но местные дельцы ему вежливо отказали. Тогда он с этим же предложением отбыл на Сахалин. На Сахалине, который поделили между собой восемь преступных авторитетов, ему грубо указали на дверь. Кох уехал, но затаил смертельную обиду, после чего «авторитеты» стали гибнуть один за другим. Третьего по счету «авторитета» по кличке Чалый взорвали вместе с собственной яхтой, как раз в тот момент, когда на её борту находился Грош. После этого команду питерских ликвидаторов в прямом смысле пустили на дно — вывезли на старой барже за акваторию порта и утопили.

— А при чём здесь «Клуб Избранных»?

Орех ответил не сразу: дожевал последний кусочек угря, тщательно вытер губы салфеткой, после чего сделал маленький глоток саке.

— Торопишься? — улыбнулся Ким. — Из того, что я тебе рассказал, нет ни малейшего намёка на тайную организацию магнатов. Обо всём, что мне стало известно, я информировал наше руководство, после чего руководство ЗГС взяло господина Коха под свою опеку. Не далее чем вчера утром я получил из Центра копию аудиозаписи беседы Коха с неким таинственным посетителем.

Во время этой беседы в приёмной Коха находилась делегация японских бизнесменов, в которую под видом представителя одной известной фирмы по производству бытовой электроники затесался Иссидо Танаки — специалист по ведению промышленного шпионажа. Так вот этот самый господин Танаки улучил момент, когда из кабинета выходила секретарша, и одним движением большого пальца забросил под стол Коху чёрную горошину — очень чувствительный микрофон вкупе с передатчиком. Вся беседа транслировалась и была записана на устройство, замаскированное под обыкновенный сотовый телефон, который находился в кармане пиджака господина Танаки. Через час активной работы чёрная горошина самоликвидировалась и стала представлять собой кусок пластика.