Охота на монстра - Виталий Романов

В ходе теоретических изысканий Айштейн пришел к выводу, что, сделав правильные расчеты, смоделировав на бумаге и на компьютере точную картину вселенной, можно затем выполнить практический эксперимент, благо существует техническая возможность его провести.

– Э-э-э… – Сантос Ортега озадаченно почесал себя за ухом.

Он вообще ничего не понял.

– Это позволило бы, к примеру, «вытолкнуть» звездолет из нашего мира в некое пространство, которое существует по другим законам, – ничего не видя и не слыша, продолжал физик. Он говорил о том, что было его жизнью, его целью, идеей фикс на протяжении многих лет. – Вытолкнуть корабль в другую реальность, где «работают» иные законы физики, где могут быть другие значения природных констант. Где, например, космический корабль может превысить известную нам скорость света.

– Параллельная вселенная? – капитан оживился, отыскав в собственной голове знакомое понятие.

– Да, – Шлиман не стал еще раз объяснять все сначала, поняв, что это не имеет никакого смысла.

Полицейский не мог «вобрать» в мозг ту проблему, которая решалась в лаборатории Айштейна.

– А… – капитан чуть помедлил, потом радостно хлопнул в ладоши. – Так, может быть, они все ушли туда?!

– Куда? – у Шлимана даже не было сил, чтобы злиться.

Он смотрел на Ортегу без ненависти или раздражения – просто устало.

– Ну… туда и ушли, в параллельное пространство, – пояснил офицер полиции. – Поэтому их никто и не обнаружил?

– Кого?

– Ах, мы отвлеклись, – Сантос Ортега вспомнил о том, что должен задавать вопросы, а получилось наоборот, вопросы стал задавать Юрген Шлиман. – Вы все очень хорошо помните… три года прошло, а вы не тратите ни секунды на обдумывание.

– Для меня это было только вчера.

– Ах, ну да! Ну да! Кома… Только вчера… Угу. Итак, с задачами лаборатории понятно. И «Медуза» была готова к проведению научного опыта?

– Да, – подтвердил Шлиман. – Математическая модель эксперимента была подготовлена и отлажена, Марк Айштейн пришел к выводу, что она безупречна и шансы на успех высоки. После серии пробных тестов он дал команду готовиться к решающему запуску. Это было шестнадцатого февраля.

– А дальше?

Юрген пожал плечами. Ему не хотелось говорить обо всем подробно: о рутинных мелочах, о глупых изматывающих спорах по поводу использования резервных батарей и генераторов, о Януше Боку и Монике в его постели.

– Сказано – сделано, – продолжил физик. – С утра сели на центральный пульт, компьютерная система управления экспериментом уже была настроена. Дали мощность на разгонное кольцо…

– Вы находились в центральной рубке «Медузы»?

– Да.

– Кто еще?

– Марк Айштейн, Януш Боку, Моника Траутман, техники-инженеры.

– Однако я слышал от Липински, что по какой-то причине вы покинули место, направились к выходу из центрального поста…

– Так приказал Марк. Айштейн в смысле. Он сказал: «Мы как никогда близки к успеху». А потом добавил лично мне: «Сходи в генераторную, передай Сатеру, чтобы дал максимальную мощность на разгонное кольцо. И проконтролируй…» Разгонное кольцо – это сердце установки, система мощных электромагнитов. Внутри них создается чудовищное по напряжению вихревое импульсное поле. Что-то вроде иглы, посредством которой выполняется «прокол».

– Понятно. Вы встали и пошли?

– Я встал и пошел. Но до двери не добрался. Вспышка. Сзади была вспышка, и я потерял сознание.

– И больше вы ничего не помните?

– Нет.

– И очнулись уже на борту спасательного катера, за пределами «Медузы»?

– Очнулся я здесь, в лаборатории Герхарда Липински.

– Ах, ну да, – спохватился Сантос Ортега. – А как попали на катер – не знаете?

– Нет.

– Спасибо, я все понял, – офицер полиции потер руки, словно испытывал удовольствие от разговора. – Вам есть что добавить?

– М-м-м… – Юрген помедлил. – Нет, пожалуй, нет…

– Очень хорошо, просто замечательно! – Ортега вскочил с места, радостно хлопнул в ладоши. – Наконец-то я могу поставить жирный крест на моем первом деле! Сегодня же достану папки из архива, подошью ваши показания, приложу запись и отправлю всю эту мистику куда подальше! Ха-ха! Как говорится: с глаз долой – из сердца вон! Спасибо, Юрген! Вы мне очень помогли!

– Так вы что… – поразился физик. – Разговаривали со мной только ради «галочки»? Для того, чтобы закрыть дело и сдать его в архив?!

– Оно давно снято с контроля, переведено в архив, – радостно оскалился капитан полиции. – Иск о продолжении следствия мог подать институт экспериментальной физики, но там отказались… А мне… Просто мне было чертовски неловко. Понимаете? Я пришел в третий округ зеленым лейтенантом, и с тех пор дело «Медузы» – единственное, где я не допросил всех свидетелей. Где не мог сказать, что работа выполнена «от» и «до», что моя совесть чиста. А ведь это было мое дебютное расследование! Представляете?! Это… это как первый заработок будущего мультимиллиардера… как первые десять центов, с которых начинается капитал… Сегодня я поставил красивую точку в первом расследовании, и моя совесть полностью чиста! Растаял злой рок, висевший над моей карьерой!!!

– Офицер! – физик сжал кулаки. – Рад за вас! Теперь, когда вы получили то, что хотели, могу я задать свои вопросы?!

– Конечно! – радостно улыбнулся капитан Ортега. – Врач запретил рассказывать все, но мы же можем устроить это чисто по-дружески, не ставя медиков в известность? Они ведь такие перестраховщики! Вечно им мерещится, ха-ха… Что вас интересует, конкретно?

– Я ничего не понял! – нервно выпалил Юрген. – Я потерял сознание, что было на «Медузе» дальше, после этого?

– Толком никто не знает, – охотно пояснил офицер. – Кто-то из коллег затащил вас на катер, даже стартовал с «Медузы». Только сам не выжил. Давайте я покажу фрагмент записи, но при условии, что вы не расскажете об этом Герхарду Липински.

– Конечно! – нетерпеливо отмахнулся Шлиман.

– С «Медузы» раздался «SOS». Он звучал на всех аварийных частотах. А потом в эфир пошло видео с борта катера, на котором находились вы. Смотрите…

«Уходите! Уходите! Никогда не возвращайтесь! Никогда не пытайтесь повторить…» – голос Марка Айштейна был каким-то диким, абсолютно неестественным, лицо оказалось перекошенным до неузнаваемости, но Юрген Шлиман не мог не понять: на экране – директор лаборатории.

Где-то рядом промелькнул Януш Боку, и лицо его тоже было страшным, безумным. Затем произошло что-то непонятное: на борту катера вырубились электрогенераторы, свет погас. Юргену померещились какие-то длинные зубастые тени, плывущие в воздухе, но разглядеть подробнее он не успел – тьма скрыла все.

– И что, несмотря на это, несмотря на такие крики, на предупреждение, дело закрыли без колебаний?! – поразился физик.

– Ну… – помялся капитан Ортега. – Не так чтобы совсем без колебаний. Проблемы были… Конечно, Айштейн кричал «Уходите, никогда не возвращайтесь!» – так, словно встретил что-то ужасное, из ряда вон… Однако уже на следующие сутки полицейские, а за ними и спасатели из федеральных сил обшарили всю станцию, и это несмотря на чрезвычайно высокий уровень радиации, электромагнитных помех. И никто – ни один из сталкеров – не обнаружил на борту «Медузы» ничего странного, ничего опасного. Понимаете?

Там было очень тихо и спокойно, никаких признаков беды или угрозы… Люди несколько раз побывали на «Медузе». Это и стало решающим фактором при закрытии дела: все списали на техногенную катастрофу по вине персонала. А что касается Айштейна… Возможно, тот же самый электромагнитный импульс, который отправил вас в кому, лишил рассудка директора лаборатории? Вполне вероятно, Марк видел что-то такое, чего нет на самом деле. Ну, подвело воспаленное воображение… Так что особого значения этим словам не придали…

– А дальше? – возбужденно спросил Шлиман.

– Дальше… – полицейский задумчиво посмотрел на пациента клиники. – Дальше, видимо, с ним произошло то же самое, что и со всеми прочими. С теми, кто оставался на «Медузе». Три года назад я очень хотел от вас узнать – что же с ними произошло. Жесткое излучение? Атомный распад? Воздействие какого-то волнового поля? Я не могу дать точного ответа. Смотрите сами.

И Шлиман увидел фотографии.

Картинка из генераторного отсека. Надпись – кривая, неровная, торопливая – чуть ли не на уровне пола: «Господи, Господи, прости и помоги мне…»

– Надпись выведена кровью, – на всякий случай пояснил Ортега, хотя физик сам понял это, в доли секунды.

Штурманская. Человек в скафандре держит в руках бортовой журнал «Медузы», так чтобы открытая страница была хорошо видна.

«Ад. Сегодня мы открыли Дверь в Ад…» – наискось, в страшной спешке – так, что перо ручки порвало страницу.

И тут вспышка возникла снова, только теперь не за спиной – в голове у Шлимана.