Смерть и рождение Дэвида Маркэнда - Уолдо Фрэнк

- Вас ждут, сэр, в кабинете мистера Соубела.

Она смутилась и снова села за свой стол.

Он наклонился над ней.

- Ничего срочного не было сегодня? Впрочем, если даже и было, вы уже, наверное, все сделали. - Мисс Фрейм была польщена. - Скажите мне, мисс Фрейм, что служит опорой вашей положительности? - Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо.

Она покраснела.

- Что за настроение у вас сегодня, мистер Маркэнд?

Но когда он вышел, она вздохнула и облизала языком губы, словно слишком быстро проглотила доставшийся ей лакомый кусочек; потом снова углубилась в свои бумаги.

Луи Соубел отодвинул свое кресло от большого стола, на котором ничего не было, кроме двух телефонных аппаратов и розы в узкой серебряной вазе. Маленький бесплотный человечек, изысканно одетый, не сгибаясь, слегка кивнул Маркэнду; голова его по цвету и форме напоминала череп скелета. Переносица едва была заметна, но ноздри вздрагивали при каждом вздохе, и глаза под нависшим лбом сверлили, как два добела раскаленных бурава. Сбоку у стола, также лицом к Маркэнду, сидел помощник и правая рука Соубела, главный закупщик сырья в ОТП, Мэдисон Сандерс. Его лицо состояло из кривых, перекрещивавшихся под разными углами, нос был орлиный, губы тяжелые, глаза всегда полузакрыты. Сандерс развалился в кресле, куря сигару; Соубел, который не курил, и не пил, и никогда не сидел без дела (Нью-Йорк не знал за ним ни одного порока), почесывал себе шею украшенным перстнями пальцем.

- Ну-с, Маркэнд, что вас тревожит?

Маркэнд закурил предложенную Сандерсом сигару.

- Я хочу уйти.

Последовало долгое молчание.

- Вы сказали - уйти? - спросил Сандерс.

- Да, выйти из дела.

- Что вы собираетесь делать? - спросил Соубел.

- Не знаю.

- Допустим, вы некоторое время ничего не будете делать, - продолжал Соубел, - ну, а потом что?

- Право, не знаю, господа.

- Вы не думаете переходить в другое место? - Сандерс улыбнулся.

- Что вы хотите сказать?.. Ах, вы думаете - в другую фирму? Ну конечно, нет.

- В таком случае я не понимаю вас, молодой человек, - сказал Луи Соубел.

- Я вас за это не упрекаю, патрон.

Снова молчание.

- Давно вы это задумали?

- Насколько я знаю, нет.

- Возможно ли это? Ведь вы думали об этом?

- Если бы я "думал" так, как вы это понимаете, я бы, конечно, знал. И в таком смысле я об этом совсем не думал. Это пришло неожиданно. Но как-то внутри оно, наверно, бродило во мне некоторое время.

Соубел отнесся к его словам как к признанию в болезни. Самый лучший человек может заболеть, и Соубел никогда не достиг бы таких высот, если б не умел относиться с уместным и своевременным сочувствием к хорошим людям, которые иногда болеют. Сандерс сдавил кончик сигары мокрыми, вытянутыми в трубочку губами.

- Что, если мы откажемся принять ваше заявление об уходе?

Маркэнд улыбнулся.

- Признаюсь, мистер Соубел, это ни разу не приходило мне в голову. Зачем это вам?

- Во всяком случае, это было бы вполне возможно.

- Дело в том, господа, что я, так или иначе, уже неспособен приносить пользу нашему предприятию. Вы можете найти человека, который будет делать то же, что и я, при вдвое меньшей оплате. Поскольку мы являемся частью ОТП, все подчинено определенному порядку, так что тут может справиться любой экономист. Кредитная проблема ОТП связана с кредитной проблемой Соединенных Штатов, а это, вы сами знаете, задача для статистика. Я ведь привык работать в деле, основанном на конкуренции.

- Вы сами понимаете, мой дорогой друг, - сказал Соубел, - что мы вовсе не расположены терять человека, который способен рассуждать так, как вы сейчас рассуждаете. Может быть, вы и правы. Но в ОТП есть другие сферы деятельности. Мы еще не начали разворачиваться. Есть Европа, Латинская Америка. Давайте в понедельник, в четыре, устроим совещание и поговорим подробнее об этом. Вот, например, Сандерс только что вычислял мне себестоимость сигары, которую вы курите. По вкусу похожа на "гавану"?

- А разве это...

- Это с одного ранчо, у которого мы законтрактовали всю продукцию. Штат Веракрус, где-то в Мексике.

- Вы полагаете, - сказал Маркэнд, - что мне просто надоела моя работа и более живое дело меня удержит. Но это не так. Я решил покончить, целиком покончить с делами вообще.

- Еще раз спрашиваю вас, что вы намерены делать? - спросил Сандерс.

- И я снова вынужден вам ответить, что не имею ни малейшего представления.

Соубел обернулся к Сандерсу, глаза их встретились, и Сандерс кивнул. Это был человек, одаренный богатой интуицией, и в ОТП ему не было цены, потому что он умел во время совещаний угадывать мысли Соубела и жестом отвечать на них. (Сандерс обладал еще одним, хотя и меньшим достоинством: во всей Северной Америке не нашлось бы человека, лучше него разбирающегося в качествах тысячи сортов табака.)

- Вот что я вам скажу, Маркэнд, - сказал Соубел. - Конечно, вы вольны уйти, если вам этого хочется. Мы не собираемся вас удерживать. И вы совершенно правы, полагая, что с вами или без вас ОТП будет существовать и дальше. Но я много старше вас и в этом вопросе чувствую за собой некоторую ответственность. Если вы напишете нам заявление об уходе, мы положим его под сукно. Сейчас апрель. Пусть оно пролежит до сентября. На это время вам будет предоставлен отпуск, шестимесячный отпуск с сохранением полной оплаты. Уезжайте, разберитесь в себе.

- Я готов согласиться на это, если вы настаиваете. - Маркэнд встал. Но от жалованья я отказываюсь.

- Об этом вы договоритесь с Картрайтом, - сказал Соубел. Он нахмурился: с Маркэндом в его кабинет входила чужая воля, которая угрожала его миру и которую он никак не мог подчинить себе.

Через час перед столом Маркэнда стоял явно взволнованный Чарли Поллард. София Фрейм собрала свои бумаги и вышла, оставив их вдвоем.

- Что за чертовщина! Сандерс мне сказал, что вы хотите _выйти из дела_.

Маркэнд видел сумятицу чувств, отраженную на лицо Полларда, и не понимал его. Тут была инстинктивная радость, которую всякий человек испытывает при известии о неудаче близкого друга; была тревога, потому что Поллард любил Маркэнда и, кроме того, смутно чувствовал, что прочность его собственного мира поколеблена; было недоумение. Маркэнд кивнул.

- Но послушайте, старина, я не понимаю!

- Я здесь чувствую себя не на месте, Чарли, с самого слияния фирм.

- Куда вы идете?

- Вы хотите сказать - в какое предприятие? Вы с ума сошли! Никуда. Куда я пойду?

- Что же вы собираетесь... Позвольте, сколько вам лет? Тридцать пять? В тридцать пять лет вы намерены уйти на покой?

- Как мне заставить вас понять, когда я сам не понимаю? Я иду шаг за шагом. Первый шаг - это уйти из конторы.

- Дэвид, если вы продадите свою часть согласно завещанию и поместите капитал самым надежным образом, вы получите десять тысяч долларов в год, и ни пенни больше.

- Знаю.

- Не слишком жирно! При вашем-то размахе! Мы все вас знаем. Соубел тоже знает вас. Десять тысяч! При вашей деловой сметке! Вы можете иметь десять тысяч в месяц, если останетесь здесь и будете расти вместе с ОТП. Как-то на прошлой неделе я завтракал с Соубелом. ОТП только начинает разворачиваться, дружище! Знаете ли вы, что такое для нас Панамский канал?.. Говорят, он открывается в будущем году. Это значит, что вся Южная Америка у нас в кармане. До Тихоокеанского побережья будет не дальше, чем до Кубы. Мы уже имеем Кубу, тогда мы будем иметь Эквадор, и Перу, и Чили. ОТП не останется предприятием местного, внутреннего значения. Наши акции в недалеком будущем взлетят вверх, предприятие разрастется так, что нам придется дробить его. А вы хотите уйти. С деловой точки зрения вы сумасшедший, и я считаю своим долгом сказать вам об этом. Продавать, когда цены самые низкие! А ведь расширение дела означает новые финансовые проблемы, как раз по вашей специальности. Слушайте, дружище, ради бога, не будьте идиотом!

- Меня это все не трогает, Чарли. - Маркэнд откинулся в кресле и положил ноги на стол.

Поллард пристально глядел на него, пытаясь понять, но это ни к чему не привело. Как всегда, он видел спокойную крупную голову, глаза непроницаемые и улыбающиеся.

- Да что это за чертовщина наконец?

Маркэнд попыхивал сигарой.

- Вероятно, выдумки Элен? Понадобилось сделать из вас общественного деятеля или еще что-нибудь вроде этого?

Маркэнд покачал головой.

- Ну хорошо, - оживился Поллард, - положим, вы решили пустить на ветер свою жизнь, но вы ведь должны подумать о жене, о детях. Продав свою долю сейчас, вы обрекаете их на относительную бедность. Говорю вам: капитал в двести тысяч - ничто по сравнению с тем, что нас ожидает. Сидите на месте, и вы сделаете своих детей миллионерами. В конце концов, это ваш долг и перед семьей...

- Мой долг перед женой и детьми - продолжать вести жизнь, которая не по мне?

- Ба-ба, старина, каждый делает деньги, как умеет... У вас есть лучший способ про запас?