Переплетенные судьбы - Ада Николаева

— Я сохраню твою тайну. Все тайны, если потребуется. Но мне нужно время, чтобы простить саму себя.

— За что?

— Я предала все, во что верила… ради тебя.

— А я отдал за тебя пять золотых, — прошептал ей на ухо.

Мире было сейчас не до шуток, но гнева она не испытала, поскольку ничего другого от Джека и не ожидала.

* * *

К вечеру в Юнасе навели порядок. Жители не начали лояльнее относиться к имперцам и правителю, но и переворота больше не желали. Они скромно поблагодарили Джека за их освобождение и намекнули на то, чтобы воины поскорее убирались из их городка. Забрав порох и пленного Бариэля с собой, отряд был готов возвращаться в столицу.

Стемнело, и ливень прекратился. Они медленно выезжали из города на своих скакунах, цепочкой по два всадника. Но стоило им преодолеть ворота, как Мира, седлавшая резвого черного жеребца, обратилась к Джеку, ехавшему рядом на рыжей пятнистой лошади:

— Я хочу посетить могилу наставника.

— Сейчас? — поинтересовался он.

— Да.

— Мы тут немного заняты, как ты уже могла заметить, — напомнил майор.

— Не страшно, — отмахнулась девушка. — Я сделаю это одна. Возвращайтесь в Орден без меня. Я потом нагоню.

— Не вернешься к утру — прикажу не убираться в твоей комнате.

— Тогда я поселюсь у тебя, — заявила она.

Доведя скакунов до дороги за воротами, оба остановились, ведь отсюда им нужно двигаться в разные стороны.

— Здесь наши дороги расходятся… — наигранно драматично произнес Джек.

— Я вернусь, — сообщила Мира. — От меня не так легко избавиться.

Он развернул свою лошадь в другую сторону, собираясь пришпорить. Девушка смотрела ему в спину, провожая взглядом.

— Будь осторожен в пути, — окликнула она его напоследок. — Если опять отсыреет порох, меня может не быть рядом, чтобы спасти тебя.

Джек обернулся и, не произнеся ни слова, широко улыбнулся, а затем ускакал.

* * *

Наставника Хуго похоронили вблизи храма Одхан. Точнее рядом с развалинами, которые от него остались. Тихое место вдали от поселений, спрятанное за лесами. Теми, где он когда-то нашел младенца, выброшенного за ненадобностью, и принес в обитель. Этим ребенком оказалась Мира. Никому не нужная, и везде лишняя. До Джека Хуго был единственным, кто с теплотой относился к ней, отчего и стал так дорог ее сердцу.

Мира опустилась на землю и оставила луговые цветы у камня, что служил надгробием ее наставника. Перед этой поездкой она узнала у остальных храмовников о его могиле. Он любил Миру, так что ее желание попрощаться с Хуго не вызвало никаких подозрений.

— Простите меня, учитель, — одинокая слеза скатилась по ее щеке. — Я предала все, чему вы меня учили. Я наплевала на ценности Одхана, отказалась мстить и скрыла тайну. Была близка с мужчиной и не один раз. Вы всегда говорили, что главное — это долг и честь. Вы учили меня, что важно держаться за близких и единоверцев. Вы учили этому всех, но монахи предали меня. В их поступках не было чести, впрочем, как и в моих… Вы говорили, что нужно действовать от сердца, что оно укажет верный путь. Так почему мое стучит о Джеке и желает сокрыть его тайну? И почему сердца остальных послушников пылают ненавистью ко мне?.. Если вы правы, и нужно слушать свой внутренний голос, то честь в предательстве? Их предательство, мое предательство… Вы говорили, что мир непредсказуем, и если выйти за пределы храма, то все изменится навсегда. Вы были правы. Еще недавно я являлась вашей преемницей, а теперь изгнана, одета как столичная модница и связана с имперцем. Мне вас сильно не хватает, дорогой наставник. Я потерялась. Не знаю кто я и что правильно. Если б вы только были сейчас здесь, то подсказали бы мне верный путь. Я ни о чем так сильно не сожалею, как о вашей гибели. Простите, что не отомщу за вас, но обещаю никогда не забывать и нести эту горечь утраты до самого моего конца.

Глава 17

Нерушимый обет

Наша история началась еще в детстве, когда одинокая девочка повстречала несчастного мальчика…

Светало. Мы возвращались домой после долгой дороги от столицы. Наши лошади устали, а извозчик клевал носом, готовый вот-вот уснуть. Десять часов пути туда и столько же обратно, и все ради двухчасовой встречи отца с какими-то мужчинами. Он говорил, что это очень важно, что там соберутся главы всех кланов. Сказал, что на встрече будет сам правитель и представители имперского Ордена.

Несмотря на то, что ребенка, конечно, не допустили в зал заседаний и оставили со служанкой в гостиной, отец все равно продолжал таскать меня всюду за собой. Считая, что лучше я всегда буду подле него, и, таким образом, ему никогда не придется обо мне беспокоиться. Я злилась, капризничала, но все равно была вынуждена отправляться в путь.

От скуки в дороге я считала деверья, пролетающие перед глазами. Это было довольно трудно, поскольку утро выдалось туманным и наше путешествие приобрело серые тона. Я ерзала на сидении, желая поскорее выбраться из экипажа. Я больше не могла находиться на одном месте и наблюдать один и тот же пейзаж. Благо, мы почти добрались, и даже сквозь густой туман начал виднеться родной дом. Мне хотелось поскорее выпрыгнуть из повозки, вбежать в свою комнату, обнять любимые игрушки, зарыться в них и крепко уснуть.

Подъезжая к воротам, я увидела силуэт, привлекший мое внимание: вдоль дороги шел мальчик, окутанный плотным туманом. Он медленно волочил ноги, шаркая ими по сырой траве и сбивая с нее утреннюю росу.

— Остановитесь! — потребовала я. — Там мальчик. Он совсем один и одет не по погоде.

— Лили, малышка, не нужно пугать его, — ласково произнес отец. — Он наверняка идет домой, в теплую постель.

Я высунула голову в окошко экипажа и посмотрела на отдаляющийся силуэт. Мальчика было видно все хуже, но я заметила, что он остановился и опустился прямо на траву.

— Отец… — жалобно пропищала я.

— Что, малышка?

— Мальчик не идет домой. Он сел на землю, а там холодно и мокро.

— Лили, забудь о нем, мы почти добрались, — раздраженно произнес отец.

* * *

Когда мы прибыли, я сразу выскочила наружу, радуясь, что снова могу передвигаться на своих двоих. Глубоко вдохнув сырой воздух, я окинула взглядом родной дом: двухэтажное поместье с маленькими балкончиками округлой формы, деревянная веранда, густо заросшая лианами, слуги, ожидающие нас у парадного входа. Они вышли наружу, как