Непобедимый - Станислав Лем

– Что говорят врачи?

– Как обычно, говорят по-латыни, но не знают ничего. Нигрен вместе с Саксом у командира, можете у них спросить…

Гаарб, тяжело ступая, ушел, наклонив голову. Рохан поднялся наверх, в рубку. В ней было пусто, но, проходя мимо картографической каюты, он услышал сквозь неплотно закрытую дверь голос Сакса и вошел.

– Как бы полная потеря памяти. Впечатление именно такое, – говорил нейрофизиолог.

Сакс стоял спиной к Рохану, рассматривая рентгеновские снимки, которые держал в руках. За столом над открытым бортовым журналом сидел астрогатор, опершись рукой на стеллаж, плотно набитый свернутыми звездными картами. Он молча слушал Сакса, который медленно укладывал снимки в конверт.

– Амнезия. Но исключительная. Он утратил не только память, но и речь, способность писать, читать… Это даже больше, чем амнезия, это полный распад, уничтожение личности. От нее не осталось ничего, кроме самых примитивных рефлексов. Он может ходить и есть, но только в том случае, если пищу всунуть ему в рот. Берет, но…

– Он видит и слышит?

– Да. Наверняка. Но не понимает того, что видит. Не отличает людей от предметов.

– Рефлексы?

– В норме. Это повреждение центральное.

– Центральное?

– Да, мозговое. Как будто полностью стерты все следы памяти.

– Значит, тот человек с «Кондора»?..

– Да. Теперь я в этом уверен. Это то же самое.

– Однажды я видел нечто подобное… – совсем тихо, почти шепотом сказал астрогатор. Он смотрел на Рохана, но не обращал на него никакого внимания. – Это было в пространстве…

– А, знаю! Как мне не пришло в голову! – возбужденно воскликнул нейрофизиолог. – Амнезия после магнитного удара, так?

– Да.

– Никогда не сталкивался с такими случаями. Знаю их только теоретически. Это бывало давно, во время прохождения на большой скорости через сильные магнитные поля?

– Да. Но в своеобразных условиях. Важна не только напряженность поля, но его градиент и скорость происходящих изменений. Если в пространстве есть большие градиенты, а встречаются очень резкие скачки, – приборы обнаруживают их на расстоянии. Раньше приборов не было…

– Верно… – повторил врач. – Верно… Аммерхатен проводил такие опыты на обезьянах и кошках. Он подвергал их действию магнитных полей огромной силы, и они теряли память…

– Да, ведь она связана с электрической активностью мозга…

– Но в этом случае, – громко заговорил Сакс, – кроме рапорта Гаарба у нас есть показания всех остальных членов группы. Мощное магнитное поле… ведь это должны быть, очевидно, сотни тысяч гауссов?

– Сотен тысяч не хватит. Нужны миллионы, – безучастно ответил астрогатор. Только теперь его взгляд остановился на Рохане. – Войдите и закройте дверь.

– Миллионы?! Но разве наши приборы не зарегистрировали бы такого поля?

– Постольку поскольку, – ответил Хорпах. – Если бы оно было сконцентрировано в очень малом пространстве, – скажем, имело бы объем, как этот глобус, – и если бы оно было экранировано снаружи…

– Одним словом, если бы Кертелен всунул голову между полюсами гигантского электромагнита?..

– И этого мало. Поле должно колебаться с определенной частотой.

– Но там не было никакого магнита, никакой машины, кроме проржавевших обломков, ничего, только промытые водой овраги, гравий, песок…

– И пещеры, – мягко, словно безразлично, добавил Хорпах.

– И пещеры… Неужели вы думаете, что кто-то его затащил в такую пещеру, что там есть магнит, – нет, ведь такое…

– А как вы это объясните? – спросил командир так, будто ему надоел этот разговор.

Врач молчал.

В три сорок ночи все отсеки «Непобедимого» наполнил протяжный звон сигналов тревоги. Люди, ругаясь, срывались с постелей и, одеваясь на ходу, разбегались по местам. Рохан через пять минут после начала тревоги влетел в рубку. Астрогатора еще не было. Рохан подскочил к большому экрану. Черную ночь освещали на востоке тысячи белых вспышек, как будто вылетающий из одной точки рой метеоритов атаковал корабль. Он взглянул на приборы контроля поля. Автоматы он программировал сам; они уже не могли реагировать ни на дождь, ни на песчаную бурю. Из невидимой во мраке пустыни что-то летело и разбрасывалось огненным бисером. Взрывы происходили на поверхности поля, и загадочные снаряды, отскакивая уже в огне, прочерчивали параболы бледневшего свечения или стекали по выпуклости энергетической защиты. Вершины барханов на мгновение появлялись из темноты и снова исчезали, стрелки лениво дрожали – эффективная мощность, используемая системой эмиттеров Дирака для защиты от загадочной бомбардировки, была относительно невелика.

Уже слыша за спиной шаги командира, Рохан взглянул на спектроскопические индикаторы.

– Никель, железо, марганец, бериллий, титан, – прочитал на хорошо освещенной шкале астрогатор, встав рядом с ним. – Много бы я дал, чтобы увидеть, что это такое.

– Дождь металлических частиц, – медленно сказал Рохан. – Судя по разрядам, их размеры невелики…

– Я охотно бы взглянул на них вблизи… – буркнул командир. – Как вы думаете, рискнуть?

– Выключить поле?

– Да. На долю секунды. Небольшая часть попадет в защитную зону, а остальные отбросим, снова включив поле… Рохан ответил не сразу.

– Что ж… Можно бы, – ответил он наконец с колебанием.

Но прежде чем командир подошел к пульту управления, огненный муравейник исчез так же внезапно, как и появился, и снова корабль обступила тьма, такая, какую знают только лишенные лун планеты, кружащиеся вдали от центральных звездных скоплений Галактики.

– Охота не удалась, – проворчал Хорпах.

Он некоторое время стоял, положив руку на главный выключатель, потом, слегка кивнув Рохану, вышел. Стонущий звук сигналов, отменяющих тревогу, наполнил все отсеки. Рохан вздохнул, еще раз взглянул на залитые глубоким мраком экраны и пошел спать.

ТУЧА

Они уже начали привыкать к планете, к ее неизменному пустынному облику с призрачными тенями незаметно тающих в воздухе неестественно светлых облаков, между которыми даже днем горели сильные звезды. К шороху песка, расступающегося под колесами и ногами, к красному вялому солнцу, прикосновение которого было гораздо деликатнее, чем земного, так что, если ему подставить спину, вместо тепла чувствовалось только его молчаливое присутствие.

По утрам исследовательские группы расходились, каждая в свою сторону, энергоботы исчезали среди барханов, покачиваясь, как неуклюжие лодки, опадала пыль, и оставшиеся на «Непобедимом» обсуждали, что будет на обед, что боцман радаристов сказал своему коллеге связисту, или старались припомнить, как звали рейсового пилота, который шесть лет назад потерял ногу в катастрофе на навигационном спутнике «Терра-5». Так они и болтали, сидя на пустых канистрах под корпусом корабля, тень которого, словно стрелка гигантских солнечных часов, поворачивалась, одновременно удлиняясь, пока не касалась кольца энергоботов. С этого момента то и дело кто-нибудь вставал и высматривал возвращающихся.