Газета "Своими Именами" №40 от 01.10.2013 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Таким образом, в “новом мировом порядке”, по замыслу Гитлера, немцы имели свою империю в Европе вокруг Германии, включая западную часть России, а британцам оставалась их разбросанная по всему свету Великая Британская империя. В этом случае интересы двух арийских народов не пересекались ни территориально, ни экономически и к тому же без каких-либо идеологических трений. И «два великих белых народа» грабили бы цветных и белых «недочеловеков» каждый по-своему в своих империях, нисколько не мешая друг другу. А если, к примеру, США попытались бы вмешаться в дела Великобритании под лозунгом “освобождения угнетенных наций”, то Гитлер на этот случай и предлагал ей свою помощь.

Но кто, если не Гитлер, был тогда настоящим, непримиримым врагом английской империи? Вот Япония, к примеру, – тоже враг. Но это был обычный империалистический хищник, у которого слюнки текли на все близлежащие страны и территории, и англичане тут ничем не выделялись среди прочих потенциальных жертв.

Опаснейшим врагом, безусловно, был Советский Союз, уже своим принципом равноправия наций угрожавший ее основам и, прежде всего, спокойствию жемчужины британской короны - Индии. Но все же главный враг, по Гитлеру, – это США. Если они сумеют проникнуть в Британскую империю на равных с британцами и их доллар как сильнейшая валюта станет там хозяином положения, то всё, империи конец. Гитлер прекрасно понимал, что в случае поражения Германии ослабевшая от войны Великобритания неизбежно попадает в сильнейшую зависимость от США, и не уставал это повторять – как публично в “Майн кампф”, так и в узком кругу единомышленников. Вот что сказано им всего за неделю до нападения на Советский Союз, 14 июня 1941 года:

“Если мы проиграем, вся Европа станет большевистской. Если англичане этого не поймут и не осознают, они потеряют свою руководящую роль, а тем самым и свою мировую империю. Сейчас даже и представить себе нельзя, насколько сильно они в результате этой войны окажутся в руках американцев. Но совершенно ясно, что американцы видят в этой войне свой огромный гешефт” (Белов Н. Я был адъютантом Гитлера./ Пер. с немецкого Г. Рудого. – Смоленск: Русич, 2003. С.343).

Гитлер оказался провидцем круче Нострадамуса – после войны Англия быстро превратилась в мелкую шавку на побегушках у США. Но, видимо, он и сам не предполагал, насколько быстро, еще до “большевистского завоевания” Европы, начнет сбываться его предсказание. Уже через два месяца этому была заложена политическая основа – в августе 1941 года США и Англия заключили Атлантическую хартию, которая привела впоследствии к вынужденному отказу англичан от протекционизма торговли в своих колониях, впустив туда американцев на равных с собой условиях. После чего при мощнейшей экономике США, сильном долларе и лучших американских товарах – экономическое поражение англичан и, как следствие, развал Британской империи стали только вопросом времени.

Гитлер подобное предвидел, но ведь и в Англии это не могли не понимать! Но к несчастью для британцев правящий слой страны в большинстве состоял из патологических антикоммунистов. А такой антикоммунизм, как говорит Ю. Мухин, часто и неглупого человека делает идиотом. Ведь вроде бы позиция Чемберлена и стоящих за ним кругов, определявших политику Англии до сентября 1939 года, была предельно ясной и логичной – стравить в войне Германию и СССР, скромно оставшись при этом в сторонке. Но хотели как лучше – получилось как всегда. Идея-фикс – уничтожить СССР руками нацистов – настолько помутила им разум, что у них вышло почти наоборот.

Как у всякого правила, здесь есть и свои исключения. Уинстон Черчилль тоже был ярым врагом большевизма, но тем не менее его позиция до войны была вполне разумной. Естественно, и он был не против, чтобы Германия насмерть сцепилась с СССР, а избежавшая войны Великобритания рассудила обессилевших в драке врагов. Но как умный человек он понимал, что Сталин и Гитлер не будут статистами, действуя на радость Чемберлена с Даладье. Он вполне отдавал себе отчет, что, однажды начавшись, большая война не обойдет Великобританию и, втянувшись в нее, она уже не останется в прежнем качестве мировой державы и может закончиться как империя.

А Гитлер – это однозначно война! Вот почему Черчилль с такой яростью всегда обрушивался на него, призывая раздавить нацизм еще в колыбели, пока тот не окреп и делал только первые шаги по выходу из Версальской системы. Исходя из интересов Британии, Черчилль призывал установить в Европе такую систему безопасности, которая сделала бы невозможной гитлеровскую агрессию. Для этого “антикоммунист №1” XX века летом 1939 г. призывал вступить в союз с заклятым врагом – большевиками, только чтоб оградить Англию от большой войны. Это была очень разумная позиция, позволявшая сохранить Англии всё, что она имела – и Британскую колониальную империю, и ее влияние в Европе.

Но умного человека не послушали. Стравливая Гитлера и Сталина, присмотрев при этом себе позиции в стороне, чемберленовцы добились заключения 23 августа 1939 года советско-германского пакта о ненападении. И внезапно для себя оказались в состоянии войны с Гитлером, будучи к ней совершенно не готовыми. Итог такой политики известен. В течение 1939-1941 гг. Гитлер разгромил на континенте всех противников, вышвырнув оттуда англичан, и вся Европа, исключая СССР, оказалась под его контролем. Англия полностью утратила свои позиции на континенте.

Причем на этот раз влияние в Европе британцы теряли не только полностью, но и бесповоротно. Ведь Гитлер завоеванные позиции сам никому не отдаст, а то, что в одиночку Англия Германию ни за что победить не сможет – было очевидно всем. Освободить Европу она могла только в тесном союзе с США и СССР. А тут куда ни кинь – везде клин! Такой выбор союзников для британцев был крайне удручающим. Если СССР вступит в войну и победит вместе с Англией, то, разумеется, не для того, чтоб вернуть ей старые позиции. В итоге – усиление СССР, “большевизация” Европы и рост угрозы гибели империи из-за проникновения в ее колонии коммунистических идей и поддержки Советским Союзом освободительного движения.

Но не лучше была бы победа над Гитлером Англии только в союзе с США, будь даже они одни, без СССР, в состоянии это сделать. Будь даже это возможно в принципе (что совершенно не так) – Европа переходила бы уже под контроль США. Сильный доллар однозначно брал верх в Европе над фунтом (собственно, он уже до войны его там сильно потеснил), и влияние Англии здесь всё равно исчезало, как дым.

Но это еще цветочки. Если американцы добьются от ослабевшей Англии «равноправия» фунта и доллара и на территории империи – а, как предупреждал Гитлер, они всеми силами будут это делать, – то в ближайшей перспективе во всех английских колониях хозяином станет доллар. А это – утеря влияния на них Лондона и неизбежный распад империи.

Поэтому из четырех мировых держав наиболее опасными для Англии были ее будущие, по иронии судьбы, союзники по антигитлеровской коалиции – СССР и США. И по той же иронии (или, напротив, чьей-то воле) с единственным естественным в той ситуации союзником – Германией – англичане воевали!

В итоге с момента оккупации Гитлером Европы для англичан борьба за нее потеряла всякий смысл. Европа уплывала от них безвозвратно, и с этим, как бы это ни бесило Черчилля, надо было смириться. Теперь ему стоило думать о главном – как спасти саму Британскую империю.

И вот здесь, относительно ее дальнейшей судьбы, интересы злейших, на первый взгляд, врагов – Черчилля и Гитлера – объективно и полностью совпадали! Продолжение войны между ними стало бессмысленным – разгромив противника в кровавой борьбе, никто из них ничего не получал от этой победы! Полностью совпадали их позиции в отношении Советского Союза – обоим его существование было как кость в горле. А когда у политиков жизненные интересы и враги общие, союз между сторонами, неважно, гласный или тайный, – дело времени. В той ситуации Гитлер и Черчилль обязаны были договориться!

Но надо полагать, крайнюю необходимость такого сговора понимали не только Гитлер с Черчиллем, но и Сталин с Рузвельтом. Можно не сомневаться, сколь тщательно они следили за англо-германскими контактами. И когда Гесс, заместитель и друг Гитлера, лично прилетел в Англию, сама попытка сговора их вряд ли удивила. Поразила, возможно, только дерзость операции и смелость Гесса. (Хотя, напомню, вовсе не он был пионером идеи о полете в Англию для заключения сделки с ее правительством. За полтора года до Гесса туда же собирался лететь не менее высокопоставленный пилот рейха – Герман Геринг. Если бы 22 августа в Москве отказались принять Риббентропа, то 23-го в Лондоне встретили бы преемника фюрера Г. Геринга.)

Итак, Гитлер с Черчиллем через Гесса договорились как-то прекратить войну. Но договориться – только полдела, из войны надо еще выйти. А это было очень непросто. Особенно тяжелой ситуация выглядела для Черчилля. Это Гитлер мог себе позволить, после разгрома Франции, великодушно предложить англичанам мир. Потому что, разгромив Францию, он выступал миротворцем с позиции победителя.