Дорогие мои мальчишки - Лев Кассиль

Они и не подозревали, что переживал в эти минуты сам их командор. Дело в том, что Капка, едва лишь Ангелина Никитична увела с собой в кабинет Валерку и Тимсона, сразу понял, о чем пойдет речь.

- Если что, блесни! - крикнул он вдогонку.

Не дождавшись сигнала, он сам незаметно подошел к дверям кабинета, приоткрыл их и слышал весь разговор. В душе у Капки долго шла борьба. Он знал, что Валерка и Тимсон сами никогда не выдадут, не назовут его. Но прятаться за спиной товарищей он не хотел. А войти и самому все рассказать не решался. Пожалуй, на смех подымут, да еще директор тут, как назло. Однако положение Валерки и Тимсона было столь затруднительным, что Капка решил выручить их, что бы потом ни было...

Заскрипела тяжелая дверь, и в комнату, остановившись на пороге, просунулся сам Капка.

- А, победитель! - приветствовал Капку товарищ Плотников. - Честь города отстоял. Спасибо! - Он крепко пожал своей огромной рукой Капкину ладонь. - Так ты еще и... как это там у вас... синегорец ко всему?!

Капка кивнул головой, теребя пряжку пояса.

- У меня на заводе работает, - вмешался директор Судоремонтного, - у Матунина, мастера. Одним из первых, бригадир!

- Так это ты, значит, самый главный у них? - Плотников мотнул головой в сторону мальчиков.

- Командор, - чуть слышно признался Капка, густо покраснев.

- Ну, командор, вот ты нам и изложи все как есть. А мы послушаем. Нам же тоже хочется знать. А то живем в одном городе с такими ребятами и даже не догадываемся, что есть у нас какие-то синегорцы.

Он с дружелюбным любопытством разглядывал Капку и его адъютантов.

- Только уж условие - не смеяться, - предупредил Капка и как мог рассказал товарищу Плотнвкову о лагерной игре, от которой все пошло, о синегорцах, об Арсении Петровиче Гае, которого Плотников тоже, как видно, считал хорошим человеком, потому что сочувственно закивал, когда Капка назвал имя Гая.

Капка рассказывал, с жадным доверием вглядываясь в лицо Плотникова и стараясь уловить, понимает ли он их затею, их мечту, сочувствует ли он ей или смеется в душе, а быть может, считает дурной блажью. Он рассказывал, а Валерка от волнения тоже шевелил губами беззвучно, не решаясь подсказать командору, когда тот останавливал-ся, подыскивая нужные слова. Тимсон же слушал Капку п удивлялся, как это может такой сравнительно еще молодой парень говорить столь длинно и складно. Но вот Капка кончил свой рассказ. Плотников молчал. Потом вынул коробку папирос, достал одну, закурил.

Мальчики смотрели на него, ожидая ответа.

- Ну, в общем, мы с тех пор играем так, - попробовал дополнить Валерка.

Капка резко осадил его:

- Это, может быть, ты играешь, а я, например, лично не играю, а действую так.

Плотников вдруг тепло и загадочно улыбнулся:

- Интересно задумано. Свежая голова у Гая была. Почему же вы только тайну такую храните?

- А чего зря раззванивать! - уклончиво отвечая Капка.

- Погоди. Скромность - это одно, а скрытность -совсем уж другое дело. И ни к чему, мне кажется, тут такую таинственность напускать. Ну, вначале попробовали про себя, а дело получилось. Хватит в прятки играть. А тебе, Вутырев, в комсомол надо. Не комсомолец еще? Правда, парень ты еще очень молодой, да тебя примут, раз ты производственник хороший и организатор, видимо, неплохой.

- А чего я буду делать там?

- Ну вот, здорово живешь! То же самое и будешь делать, но только лучше будешь делать. Увереннее. Яснее. И помогут тебе когда надо. И поправят вовремя.

Директор Судоремонтного и начальник школы юнгов с интересом следили за этой беседой.

- Синегорцы... синегорцы... - повторил Плотников.- Вон какое имечко приняли!

- Конечно, Иван Акимыч, - вмешалась Ангелина Никитична, - уж играли бы...

- Мы не играем, - повторил Капка.

- Ну, я не знаю, как у вас там называется...

- Дело не в названии, а в делах хороших... - возразил Плотников.- А что это все-таки за герб такой? - проговорил Плотников, разглядывая бумажку, на которой был нарисован знак синегорцев. - Погодите, погодите, где это я уже видел его?.. Стоп!.. Да я же у Юрки, у сынишки моего, в тетрадке это видел! Он что-то там вычерчивал схожее, помнится мне...

Плотников вскинул голову и посмотрел на мальчика.

- А он тоже давно у нас, - сказал Капка.

- Да ну! - обрадовался Плотников, но спохватился и осторожно взглянул на Ангелину Никитичну.

- Его, как лучшего шахматиста, приняли, и он кружок у нас вел. И вообще подходит.

- Да, только... - начал было Тимсон, впервые подав голос за все это время, но тут же замолчал и покачал головой.

- Тимка! - прошипел Валерка.

- Молчу, - сказал Тимка.

- Ну, в чем же дело? - заметно обеспокоился Плотников.

- Дома его больно уж строго держат, - пояснил Тимсон, - чуть на лодке уже сразу не пускают. Боятся. Что мы его, топить собираемся, что ли?

Плотников от всей души расхохотался. Засмеялись и все другие.

- Ну, а все-таки, что же это за игра у вас была, откуда затонские синегорцы имя приняли и почему у них герб такой? Кто скажет?

- Это пускай Валерий расскажет, он вместе с Арсением Петровичем целую историю написал, когда прошлое лето в лагере были... У нас там даже самодеятельность когда проводили у костра, Валерка выступал с этим. И мы после поклялись, что будем так действовать.

- Рассказать? - Валерка вопросительно посмотрел на всех.

- Очень интересно. Послушаем.

И Валерий Черепашкин рассказал товарищу Плотникову, начальнику школы юнгов и директору Судоремонтного историю Трех Мастеров.

Глаза его блестели, нежные щеки покрыл лихорадочный румянец, он вскакивал, размахивал руками и рассказывал о Синегории, о людях с Лазоревых Гор, о страшном нашествии Ветров, о короле Фанфароне, о злом Ветрочете Жилдабыле. Голос Валерки задрожал, когда он описывал, как Амальгаму, прекрасного Мастера Зеркал и Хрусталя, бросили в темницу.

Он перевел дыхание и замолк.

- Ну, ну! И как же дальше было? - спросил с интересом Плотников.

- Сейчас, - сказал, переводя дух, Валерка. - Сейчас расскажу дальше...

Черепашкин прислушался. На поле давно уже бухал мяч и раздавались трели судейского свистка. Кто-то вошел в кабинет и напомнил товарищу Плотникову, что матч продолжается. Вторая половина игры уже началась, надо идти на места.

Плотников с сожалением встал.

- Ах ты беда! - проговорил он. - На самом интересном месте! А надо идти. Ну, когда-нибудь доскажешь. Непременно. Очень хочется знать, как это все там у вас в Синегории в конце концов получается. Спасибо, товарищи... Так Юрка мой, говорите, тоже? Синегорец? Да? Скрывал, свиненок... Ну что ж, если сыну такое доверие оказываете, то, надеюсь, и отца не обидите. Идет?

Он крепко пожал руки всем троим синегорцам, задержал руку Капки, хотел что-то сказать, должно быть, но передумал, похлопал Капку по плечу, шумно вздохнул и пошел к выходу.

Гости последовали за ним. Когда мальчики убежали вперед, чтобы скорее попасть на места, Плотников сказал задумчиво:

- Толковый народ растет! Ведь этот вот, командор их, как его... Бутырев, что ли?

- Бутырев Капитон, - подтвердил директор.

- Ведь представить себе только, сколько на его плечи легло! Мать убита, отец на фронте, тоже неизвестно, жив ли еще, на руках две сестренки... Не по годам забота. Работа в Затоне, чего говорить, товарищи, нелегкая. А он еще с этими синегорцами возится. Заботник. Великий заботник!

- Дерутся они, дьяволята, с вашими этими юнгами,- пожаловался неожиданно директор начальнику школы. - Задирают ваши.

- Ну, ваши тоже в долгу не остаются, - сказал тот.- А у меня, кстати, к вам просьбишка была как раз. Барка-сик я один там видел в Затоне. Вот если бы там немножко двигатель перебрать да кое-что подправить, была бы у моих юнгов посудина. А то совсем осухопутились. Не могли бы вы нам помочь?

- Вот и дело! - воодушевился Плотников. - Споются. Тут вам и польза и мораль. И дракам конец. Только уж придется вам, товарищи моряки, покланяться нашим. Там у них свои законы, мальчишьи. Своя порука. Пусть уж и договариваются сами.

Он, видно, все еще был под впечатлением разговора с ребятами.

- Золотой народ. Заботники. А фантазии-то сколько! Ах, мальчишки мои хорошие!

ГЛАВА 18

Поговорим, как мужчина с мужчиной

- Здесь проживает товарищ Бутырев Капитон?

- Входите, отперто! - крикнул Капка.

Стукнула щеколда, дверь в сени растворилась. Вошел Виктор Сташук. Увидев его, Капка поднялся. Он был озадачен и готов ко всему. Сташук, разглядев при свете коптилки Капку, тоже замер от неожиданности и сделал поворот к двери, готовый уйти.

- Мне товарища Бутырева, - сказал он нерешительно.

- Я Бутырев.

- Нет, мне нужно самого Капитона Бутырева.

- Я это!

Сташук смотрел на него с недоверием. Вот так дело! Неужели этот шпиндель и есть тот самый Капитон Бутырев, к которому его направили из школы? Но отступать уже было поздно, и, кроме того, комсомольцы, пославшие Сташука, строго-настрого наказали договориться с ремесленниками. Ничего не поделаешь дисциплина. Сташук чинно откозырял и щелкнул сдвинутыми каблуками. Но в эту минуту вбежала Рима. Увидев Сташука, она на мгновение смутилась, потом быстрым взглядом окинула юнгу и брата, заметила неловкость и замешательство.