Ремесленники душ - Дмитрий Распопов

Я решил записывать всех в блокнот, чтобы не потерять данные. Может быть, позже они пригодятся мне в колледже. Ведь, по сути, я сейчас делал то, что нам еще только предстояло на старших курсах, я уже молчу про паинит. Доступа к этому камню, со слов директора, у студентов не будет до пятого курса. Студенту нужно уметь рассчитывать все показатели размера души на бумаге, а мне, как, впрочем, и всем тем, кто помогает полиции, камни выдавались только потому, что мы работали с мертвыми телами. Определить состояние их душевных оболочек можно было только так или же положить их рядом с громоздким аниматроном.

Полицейский взял мою табличку и сам заполнял данные на следующих жертв, когда мы обходили могилы. Их было много – больше двадцати, все разной степени разложения и даже скелетизации. У первых десяти душ не было совсем, но чем дальше мы шли, тем больше я удивлялся: сначала на одном теле, затем на другом стала просматриваться бахрома. Я все диктовал полицейскому, что записывал за мной, и видел, как все более хмурым становится инспектор.

Когда мы подошли к последней могиле, останки девушки были почти скелетированы, но я с удивлением увидел, что здесь бахрома присутствует в достаточном количестве, несмотря на сильное разложение.

– Кто это?

– Мисс Шейли Твистер, тринадцать лет, рост пять футов и пять дюймов, вес сто десять фунтов.

– Она тоже с душой, возможно, полной. – Я забрал у полицейского блокнот и открыл таблицы, которые я переписал из тетради директора, быстро произведя расчеты. – У нее полная душа, не потеряно нисколько для девушки ее возраста, и это нормально.

– Проклятье, я говорил им, – пробормотал инспектор и пошел на выход.

Идя за ним, я спросил сержанта, понимая, что происходит что-то из ряда вон выходящее, ведь мы явно шли от жертвы к жертве по временному порядку их убийств:

– Я ничего не понимаю. Что происходит, объясните, пожалуйста, мистер Джеймс.

– Ерунда происходит, – ругнулся он, потом долго молчал, и когда я думал, что он проигнорирует мой вопрос, наконец ответил: – Когда начались убийства Кукольником, все обращали внимание только на ту жестокость, с которой он действовал. И вначале, когда нам выделяли ремесленника, все жертвы проверялись. Теперь ты видишь: когда ремесленника у нас не стало, кто-то стал полностью их иссушать, ничего не боясь. Инспектор много раз просил выделить ему кого-нибудь из ваших, да все без толку. Придется расследование начинать заново, исходя из того, что это один из ваших, и к тому же прекрасно осведомлен, что нам перестали выделять ремесленника.

Он замолчал и больше не проронил ни слова, отправив меня домой с полицейским.

Наконец у меня появилось свободное время заняться тем, чем я хотел. Всю неделю от полиции не было вызовов, и те два дня стали казаться мне просто страшным сном. Больше от нечего делать, чем для какой-то определенной цели, я завел отдельный блокнот под свои дела с полицией. Я записывал все – место, время, что видел, параметры жертв, свои ощущения, а также переписал туда то, что насобирал раньше. Библиотека теперь была в моем полном распоряжении, но в первой секции никакой информации по исследованиям душ мертвых людей не было. Пришлось обратиться к директору, и тот, недолго думая, пробил мне в жетоне доступ ко второй секции – и это на первом году обучения! Я был счастлив как никогда и прямо от директора пошел в библиотеку. Новые книги и новые знания – вот и все, что меня сейчас интересовало, к тому же я нашел сведения об экспериментах над душами. Правда, не совсем то, что я искал, – экспериментировали над живыми людьми. Ученик основателя ремесла в одном из своих наблюдений написал, что учитель заинтересовался методами получения более концентрированной эссенции души в зависимости от текущего состояния человека. Он писал странные вещи: исследователи приглашали бедняков и щедро им платили, чтобы те разрешали ставить на себе опыты. Например, были описаны случаи, когда от одной и той же женщины-проститутки были получены две совершенно разные по консистенции эссенции. В обычном состоянии пробный забор не давал и одного пенни, а вот когда она выходила после мужчины (я, правда, не понял, о чем это), качество подскакивало в два раза. Вот пока и все, что я нашел за неделю, но впереди меня ждало еще множество стеллажей с книгами.

– Мистер ван Дир!

– Да?! – Из библиотеки я вернулся очень поздно и к моменту визита успел вздремнуть лишь полчаса.

– Вас вызывает сержант Джеймс, говорит, очень срочно! – Голос мистера Траста был возбужденным, видимо, и правда что-то важное.

– Одеваюсь.

Выйдя за ворота, я увидел хмурого сержанта и полицейскую повозку. Похоже, за мной послали целую команду. Сержант протянул мне руку, и я, удивленный, пожал ее.

«Что же произошло? Я теперь в милости у этих двух бугаев?»

– Простите за поздний визит.

Мы сели в повозку и поехали по ночному городу. Газовые фонари на улицах были слегка притушены. Спать мне больше не хотелось.

– Что случилось?

– Еще одна жертва. Инспектор сказал привезти вас. Ее нашли всего час назад, и он не велел ничего трогать, пока вас не привезут.

Я тяжело сглотнул. Одно дело – видеть последствия дел Кукольника спустя какое-то время, и совершенно другое – смотреть свежие следы его работы.

Мы прибыли на место спустя два часа, и я удивился, что, несмотря на раннее утро, кругом была толпа зевак. Людей было так много, что полицейским приходилось оттеснять их подальше.

Я впервые оказался под таким пристальным вниманием, все видели, что привезли кого-то, и спрашивали полицию, не этого ли человека так долго ждут.

– Стервятники, – сплюнул сержант со злостью и повел меня к фонарю, за которым была небольшая подворотня.

Я со страхом заглянул туда, и меня замутило. Сержант молча протянул платок со знакомым мне запахом – видимо, он специально припас его для меня. Поблагодарив его кивком, я подошел ближе, стараясь не наступить на кишки, которые лежали кругами вокруг странной конструкции, о которой я уже слышал.

Тонкими спицами, воткнутыми в землю, держались обрубки ног чуть выше колен, в них были буквой «т» приколоты руки, а венчала эту конструкцию голова девушки с широко открытыми глазами. Лицо было искажено болью. Больше ничего не было – ни торса, ни остальных внутренних органов.

– Куда он забирает тела? – спросил я у стоящего рядом инспектора.

– Это не твое дело, – отрезал он, – делай то, зачем позвали.

Меня это возмутило. Я находился тут по собственной инициативе, решив помочь этим людям, а его поведение явно не способствовало тому, чтобы я лучше узнал, что произошло.