Русские поэты XVIII века. Стихотворения, басни - В. Коровин

Осень во время осады Очакова

Спустил седой Эол БореяС цепей чугунных из пещер;Ужасные криле расширя,Махнул по свету богатырь;Погнал стадами воздух синий.Сгустил туманы в облака,Давнул, – и облака расселись,Пустился дождь и восшумел.

Уже румяна Осень носитСнопы златые на гумно,И роскошь винограду проситРукою жадной на вино.Уже стада толпятся птичьи,Ковыль сребрится по степям;Шумящи красно-желты листьиРасстлались всюду по тропам.

В опушке заяц быстроногий,Как колпик поседев, лежит;Ловецки раздаются роги,И выжлиц лай и гул гремит.Запасшися крестьянин хлебом,Ест добры щи и пиво пьет;Обогащенный щедрым небом,Блаженство дней своих поет.

Борей на Осень хмурит бровиИ Зиму с севера зовет:Идет седая чародейка,Косматым машет рукавом;И снег, и мраз, и иней сыплетИ воды претворяет в льды;От хладного ее дыханьяПрироды взор оцепенел.

Наместо радуг испещренныхВисит по небу мгла вокруг,А на коврах полей зеленыхЛежит рассыпан белый пух.Пустыни сетуют и долы,Голодны волки воют в них;Древа стоят и холмы голы,И не пасется стад при них.

Ушел олень на тундры мшисты,И в логовище лег медведь;По селам нимфы голосистыПрестали в хороводах петь;Дымятся серым дымом домы,Поспешно едет путник в путь,Небесный Марс оставил громыИ лег в туманы отдохнуть.

Российский только Марс, Потемкин,Не ужасается зимы:По развевающим знаменамПолков, водимых им, орелНад древним царством МитридатаЛетает и темнит луну;Под звучным крил его мельканьемТо черн, то бледн, то рдян Эвксин.

Огонь, в волнах неугасимый,Очаковские стены жрет,Пред ними росс непобедимыйИ в мраз зелены лавры жнет;Седые бури презирает.На льды, на рвы, на гром летит,В водах и в пламе помышляет:Или умрет, иль победит.

Мужайся, твердый росс и верный,Еще победой возблистать!Ты не наемник – сын усердный;Твоя Екатерина мать,Потемкин – вождь, Бог – покровитель;Твоя геройска грудь – твой щит,Честь – мзда твоя, вселенна – зритель,Потомство плесками гремит.

Мужайтесь, росски Ахиллесы,Богини северной сыны!Хотя вы в Стикс не погружались.Но вы бессмертны по делам.На вас всех мысль, на вас всех взоры.Дерзайте ваших вслед отцов!И ты спеши скорей, Голицын!Принесть в твой дом с оливой лавр.

Твоя супруга златовласа,Пленира сердцем и лицом.Давно желанного ждет гласа,Когда ты к ней приедешь в дом;Когда с горячностью обнимешьТы семерых твоих сынов,На матерь нежны взоры вскинешьИ в радости не сыщешь слов.

Когда обильными речамиПотом восторг свой изъявишь,Бесценными побед венцамиТвою супругу удивишь;Геройские дела расскажешьЕе ты дяди и отца,И дух и ум его докажешьИ как к себе он влек сердца.

Спеши, супруг, к супруге верной,Обрадуй ты, утешь ее;Она задумчива, печальна,В простой одежде, и, власыРассыпав по челу нестройно,Сидит за столиком в софе;И светло-голубые взорыЕе всечасно слезы льют.

Она к тебе вседневно пишет:Твердит то славу, то любовь,То жалостью, то негой дышит,То страх ее смущает кровь;То дяде торжества желает,То жаждет мужниной любви,Мятется, борется, вещает:«Коль долг велит, ты лавры рви!»

В чертоге вкруг ее безмолвномНе смеют нимфы пошептать;В восторге только музы томномОсмелились сей стих бряцать. —Румяна Осень! – радость мира!Умножь, умножь еще твой плод!Приди, желанна весть! – и лираЛюбовь и славу воспоет.

На птичку

Поймали птичку голосистуИ ну сжимать ее рукой.Пищит бедняжка вместо свисту;А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

Водопад

Алмазна сыплется гораС высот четыремя скалами,Жемчугу бездна и сребраКипит внизу, бьет вверх буграми;От брызгов синий холм стоит,Далече рев в лесу гремит.

Шумит – и средь густого бораТеряется в глуши потом;Луч чрез поток сверкает скоро;Под зыбким сводом древ, как сномПокрыты, волны тихо льются,Рекою млечною влекутся.

Седая пена по брегамЛежит буграми в дебрях темных;Стук слышен млатов по ветрам,Визг пил и стон мехов подъемных:О водопад! в твоем жерлеВсе утопает в бездне, в мгле!

Ветрами ль сосны пораженны? —Ломаются в тебе в куски;Громами ль камни отторженны? —Стираются тобой в пески;Сковать ли воду льды дерзают? —Как пыль стеклянна ниспадают.

Волк рыщет вкруг тебя и, страхВ ничто вменяя, становится;Огонь горит в его глазах,И шерсть на нем щетиной зрится;Рожденный на кровавый бой,Он воет согласясь с тобой.

Лань идет робко, чуть ступает,Вняв вод твоих падущих рев,Рога на спину приклоняетИ быстро мчится меж дерев;Ее страшит вкруг шум, бурь свистИ хрупкий под ногами лист.

Ретивый конь, осанку гордуХраня, к тебе порой идет;Крутую гриву, жарку мордуПодняв, храпит, ушми прядет;И подстрекаем быв, бодрится,Отважно в хлябь твою стремится.

Под наклоненным кедром вниз,При страшной сей красе природы,На утлом пне, который свисС утеса гор на яры воды,Я вижу – некий муж седойСклонился на руку главой.

Копье, и меч, и щит великой,Стена отечества всего,И шлем, обвитый повиликой,Лежат во мху у ног его.В броне блистая злато-рдяной,Как вечер во заре румяной, —

Сидит – и, взор вперя к водам,В глубокой думе рассуждает:«Не жизнь ли человеков намСей водопад изображает? —Он также блеском струй своихПоит надменных, кротких, злых.

Не так ли с неба время льется,Кипит стремление страстей,Честь блещет, слава раздается,Мелькает счастье наших дней,Которых красоту и радостьМрачат печали, скорби, старость?

Не зрим ли всякий день гробов,Седин дряхлеющей вселенной?Не слышим ли в бою часовГлас смерти, двери скрып подземной?Не упадает ли в сей зевС престола царь и друг царев?

Падут – и вождь непобедимый,В Сенате Цезарь средь похвал,В тот миг, желал как диадимы,Закрыв лице плащом, упал;Исчезли замыслы, надежды,Сомкнулись алчны к трону вежды.

Падут – и несравненный мужТоржеств несметных с колесницы,Пример великих в свете душ,Презревший прелесть багряницы,Пленивший Велизар царейВ темнице пал, лишен очей.

Падут. – И не мечты прельщали,Когда меня, в цветущий век,Давно ли города встречали,Как в лаврах я, в оливах тек?Давно ль? – Но ах! теперь во браниМои не мещут молний длани!

Ослабли силы, буря вдругКопье из рук моих схватила;Хотя и бодр еще мой дух,Судьба побед меня лишила».Он рек – и тихим позабылся сном.Морфей покрыл его крылом.

Сошла октябрьска нощь на землю,На лоно мрачной тишины;Нигде я ничего не внемлю,Кроме ревущия волны,О камни с высоты дробимойИ снежною горою зримой.

Пустыня, взор насупя свой,Утесы и скалы дремали;Волнистой облака грядойТихонько мимо пробегали,Из коих трепетна, бледнаПроглядывала вниз луна.

Глядела, и едва блистала,Пред старцем преклонив рога.Как бы с почтеньем познавалаВ нем своего того врага,Которого она страшилась,Кому вселенная дивилась.

Он спал, – и чудотворный сонМечты ему являл геройски:Казалося ему, что онНепобедимы водит войски;Что вкруг его перун молчит,Его лишь мановенья зрит;

Что огнедышущи за перстомОграды вслед его идут;Что в поле гладком, вкруг отверстом,По слову одному растутПолки его из скрытых станов,Как холмы в море из туманов;

Что только по траве росистойНочные знать его шаги;Что утром пыль, под твердью чистой,Уж поздно зрят его враги;Что остротой своих зеницБлюдет он их, как ястреб птиц;

Что, положа чертеж и меры,Как волхв невидимый, в шатре,Тем кажет он в долу химеры,Тем в тиграх агнцев на горе,И вдруг решительным умомНа тысячи бросает гром;

Что орлю дерзость, гордость лунну,У черных и янтарных волн,Смирил Колхиду златорунну,И белого царя уронРая вечерня пред границейОтмстил победами сторицей;

Что, как румяной луч зари,Страну его покрыла слава;Чужие вожди и цари,Своя владычица, держава,И все везде его почли,Триумфами превознесли;

Что образ, имя и делаЦветут его средь разных глянцев;Что верх сребристого челаВ венце из молненных румянцевБлистает в будущих родах,Отсвечивался в сердцах;

Что зависть, от его сияньяСвой бледный потупляя взор,Среди безмолвного стенаньяПолзет и ищет токмо нор,Куда бы от него сокрыться,И что никто с ним не сравнится.

Он спит – и в сих мечтах веселыхВнимает завыванье псов,Рев ветров, скрып дерев дебелых,Стенанье филинов и сов,И вещих глас вдали животных,И тихий шорох вкруг бесплотных.

Он слышит: сокрушилась ель,Станица вранов встрепетала,Кремнистый холм дал страшну щель,Гора с богатствами упала;Грохочет эхо по горам,Как гром гремящий по громам.

Он зрит одету в ризы черныКрылату некую жену,Власы имевшу распущенны,Как смертну весть, или войну,С косой в руках, с трубой стоящу,И слышит он: «проснись!» гласящу.

На шлеме у нее орелСидел с перуном помраченным,В нем герб отечества он зрел;И, быв мечтой сей возбужденным,Вздохнул и, испустя слез дождь,Вещал: «Знать, умер некий вождь!

Блажен, когда, стремясь за славой,Он пользу общую хранил,Был милосерд в войне кровавойИ самых жизнь врагов щадил:Благословен средь поздных вековДа будет друг сей человеков!

Благословенна похвалаНадгробная его да будет,Когда всяк жизнь его, делаПо пользам только помнить будет;Когда не блеск его прельщалИ славы ложной не искал!

О слава, слава в свете сильных!Ты точно сей есть водопад.Он вод стремлением обильныхИ шумом льющихся прохладВеликолепен, светл, прекрасен,Чудесен, силен, громок, ясен;

Дивиться вкруг себя людейВсегда толпами собирает, —Но если он водой своейУдобно всех не напояет,Коль рвет брега и в быстротахЕго нет выгод смертным, – ах!

Не лучше ль менее известным,А более полезным быть;Подобясь ручейкам прелестным,Поля, луга, сады кропитьИ тихим вдалеке журчаньемПотомство привлекать с вниманьем?

Пусть на обросший дерном холмПриидет путник и воссядетИ, наклонясь своим челомНа подписанье гроба, скажет:«Не только славный лишь войной,Здесь скрыт великий муж душой».

О! будь бессмертен, витязь бранный.Когда ты весь соблюл свой долг!» —Вещал сединой муж венчанныйИ, в небеса воззрев, умолк.Умолк, – и глас его промчался,Глас мудрый всюду раздавался.

Но кто там идет по холмам,Глядясь, как месяц, в воды черны?Чья тень спешит по облакамВ воздушные жилища горны?На темном взоре и челеСидит глубока дума в мгле!

Какой чудесный дух крыламиОт севера парит на юг?Ветр медлен течь его стезями,Обозревает царствы вдруг;Шумит, и как звезда блистает,И искры в след свой рассыпает.

Чей труп, как на распутье мгла,Лежит на темном лоне нощи?Простое рубище чресла,Два лепта покрывают очи,Прижаты к хладной груди персты,Уста безмолвствуют отверсты!

Чей одр – земля, кров – воздух синь,Чертоги – вкруг пустынны виды?Не ты ли, счастья, славы сын,Великолепный князь Тавриды?Не ты ли с высоты честейНезапно пал среди степей?

Не ты ль наперсником близ тронаУ северной Минервы был;Во храме муз друг Аполлона;На поле Марса вождем слыл;Решитель дум в войне и мире,Могущ – хотя и не в порфире?

Не ты ль, который взвесить смелМощь росса, дух ЕкатериныИ, опершись на них, хотелВознесть твой грсм на те стремнины,На коих древний Рим стоялИ всей вселенной колебал?

Не ты ль, который орды сильныСоседей хищных истребил,Пространны области пустынныВо грады, в нивы обратил,Покрыл понт Черный кораблями,Потряс среду земли громами?

Не ты ль, который знал избратьДостойный подвиг росской силе,Стихии самые попратьВ Очакове и в Измаиле,И твердой дерзостью такойБыть дивом храбрости самой?

Се ты, отважнейший из смертных!Парящий замыслами ум!Не шел ты средь путей известных,Но проложил их сам – и шумОставил по себе в потомки;Се ты, о чудный вождь Потемкин!

Се ты, которому вратаТоржественные созидали;Искусство, разум, красотаНедавно лавр и мирт сплетали;Забавы, роскошь вкруг цвели,И счастье с славой следом шли.

Се ты, небесного плод дараКому едва я посвятил,В созвучность громкого ПиндараМою настроить лиру мнил,Воспел победу Измаила,Воспел, – но смерть тебя скосила!

Увы! и хоров сладкий звукМоих в стенанье превратился;Свалилась лира с слабых рук,И я там в слезы погрузился,Где бездны разноцветных звездЧертог являли райских мест.

Увы! – и громы онемели,Ревущие тебя вокруг;Полки твои осиротели,Наполнили рыданьем слух;И все, что близ тебя блистало,Уныло и печально стало.

Потух лавровый твой венок,Гранена булава упала,Меч в полножны войти чуть мог,Екатерина возрыдала!Полсвета потряслось за нейНезапной смертию твоей!

Оливы свежи и зеленыПринес и бросил Мир из рук;Родства и дружбы вопли, стоныИ муз ахейских жалкий звукВокруг Перикла раздается:Марон по Меценате рвется,

Который почестей в лучах,Как некий царь, как бы на троне,На сребро-розовых конях,На златозарном фаэтоне,Во сонме всадников блисталИ в смертный черный одр упал!

Где слава? Где великолепье?Где ты, о сильный человек?Мафусаила долголетьеЛишь было б сон, лишь тень наш век;Вся наша жизнь не что иное,Как лишь мечтание пустое.

Иль нет! – тяжелый некий шар,На нежном волоске висящий,В который бурь, громов ударИ молнии небес ярящиОтвсюду беспрестанно бьют,И ах! зефиры легки рвут.

Единый час, одно мгновеньеУдобны царствы поразить.Одно стихиев дуновеньеГигантов в прах преобразить;Их ищут места – и не знают:В пыли героев попирают!

Героев? – Нет! Но их делаИз мрака и веков блистают;Нетленна память, похвалаИ из развалин вылетают,Как холмы, гробы их цветут;Напишется Потемкин труд.

Театр его – был край Эвксина,Сердца обязанные – храм;Рука с венцом – Екатерина;Гремяща слава – фимиам;Жизнь – жертвенник торжеств и крови,Гробница – ужаса, любови.

Когда багровая лунаСквозь мглу блистает темной нощи,Дуная мрачная волнаСверкает кровью, и сквозь рощиВкруг Измаила ветр шумит,И слышен стон, – что турок мнит?

Дрожит, – и во очах сокрытыхЕще ему штыки блестят,Где сорок тысяч вдруг убитыхВкруг гроба Вейсмана лежат.Мечтаются ему их тениИ росс в крови их по колени!

Дрожит – и обращает взглядОн робко на окрестны виды;Столпы на небесах горятПо суше, по морям Тавриды!И мнит, в Очакове что вновьТечет его и мерзнет кровь.

Но в ясный день, средь светлой влагиКак ходят рыбы в небесахИ вьются полосаты флаги,Наш флот на вздутых парусахВдали белеет на лиманах, —Какое чувство в россиянах?

Восторг, восторг они, – а страхИ ужас турки ощущают;Им мох и терны во очах,Нам лавр и розы расцветаютНа мавзолеях у вождей,Властителей земель, морей.

Под древом, при заре вечерней,Задумчиво Любовь сидит,От цитры ветерок весеннийЕе повсюду голос мчит;Перлова грудь ее вздыхает,Геройский образ оживляет.

Поутру солнечным лучомКак монумент златый зажжется,Лежат объяты серны сномИ пар вокруг холмов виется,Пришедши старец надпись зрит:«Здесь труп Потемкина сокрыт!»

Алцибиадов прах! – И смеетЧервь ползать вкруг его главы?Взять шлем Ахиллов не робеет,Нашедши в поле, Фирс? – Увы!И плоть, и труд коль истлевает,Что ж нашу славу составляет?

Лишь истина дает венцыЗаслугам, кои не увянут;Лишь истину поют певцы,Которых вечно не престанутГреметь перуны сладких лир;Лишь праведника свят кумир.

Услышьте ж, водопады мира!О славой шумные главы!Ваш светел меч, цветна порфира,Коль правду возлюбили вы,Когда имели только мету,Чтоб счастие доставить свету.

Шуми, шуми, о водопад!Касаяся странам воздушным,Увеселяй и слух и взглядТвоим стремленьем светлым, звучнымИ в поздной памяти людейЖиви лишь красотой твоей!

Живи! – и тучи пробегалиЧтоб редко по водам твоим,В умах тебя не затмевалиРазжженный гром и черный дым;Чтоб был вблизи, вдали любезенТы всем; сколь дивен, столь полезен.

И ты, о водопадов мать!Река, на Севере гремяща,О Суна! коль с высот блистатьТы можешь – и, от зарь горяща,Кипишь и сеешься дождемСафирным, пурпурным огнем, —

То тихое твое теченье —Где ты сама себе равна,Мила, быстра и не в стремленье,И в глубине твоей ясна,Важна без пены, без порыву,Полна, велика без разливу,

И без примеса чуждых водПоя златые в нивах бреги,Великолепный свой ты ходВливаешь в светлый сонм Онеги —Какое зрелище очам!Ты тут подобна небесам.

Ласточка