Книга гор (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Вы человек крайностей, Сергей, – задумчиво сказал Маэстро. – Самое знаменитое вино и самый крепкий табак. Если любить – то принцессу, если ненавидеть – то целую цивилизацию.

– Характер, Маэстро. Мерзкий характер… Скажите, что было раньше?

– Курица или яйцо?

– Вы или я.

Маэстро вздохнул и тоже взял сигарету. Щелкнул зажигалкой, протянул мне, затем прикурил сам.

– Вы, Сергей. Вы. Я вполне мог бы быть вашим потомком. Архивные исследования, весьма затрудненные вашей незначительностью в земной истории, показали, что за короткий срок жизни перед исчезновением вы заимели немало детей.

Я нервно затянулся, вогнав в легкие полсигареты. Голова закружилась сильнее, чем после бокала знаменитого вина.

– Не знал об этом, Маэстро.

– Три случая документированы генными пробами, остальные спорны… Вам нужны имена?

– Нет. Пожалуйста, не надо. Это будет похуже «третьей степени».

– Как угодно… Что ж, приступим к деловым переговорам?

Я молча кивнул и затушил сигарету о нарезанный дольками ананас. Маэстро поморщился.

– Это ведь декорации… иллюзии… – добродушно объяснил я. – Начинайте.

– Вначале предыстория… или, скорее, послеистория – для вас. В конце двадцать первого века человечество начало свою звездную экспансию. Она опиралась на только что открытый принцип гиперпространственных переходов – то, что ваши друзья называют «полетом по прямой», «гиперпрыжком с опорой на три маяка» и туннельным гиперпереходом. По экономическим причинам земляне использовали два первых способа – туннельный гиперпереход дорог даже для нас. В две тысячи сто тридцать втором году от Рождества Христова…

Я невольно ухмыльнулся торжественности, с которой была произнесена дата. Маэстро истолковал это по-своему:

– Вы христианин? По мусульманскому летосчислению шел…

– Я вообще атеист.

– В две тысячи сто тридцать втором году, – сухо повторил Маэстро, – Земля столкнулась… с определенными проблемами. Другого выхода из ситуации, кроме изменения методики колонизации, не оказалось. Вместо экспансии в пространстве Земля применила колонизацию во времени. В далеком прошлом, в эпохе, когда Земля была заселена только первыми примитивными организмами, была основана база Проекта «X». Она производила одну-единственную продукцию – гиперпространственные маяки, снабженные устройствами распространения жизненных спор. Автоматические корабли разносили их по всей галактике и даже за ее пределы. Каждый корабль доставлял на место семь маяков, после чего самоуничтожался. А маяки, создав вокруг себя жизнь с главенствующей гуманоидной цивилизацией, стали ее богами, Храмами. Как и было задумано.

– Выходит, я нахожусь в прошлом Земли? – тихо спросил я. – На Земле сейчас мезозой или крестовые походы?

– Что вы, Сергей. На Земле конец двадцатого века. Развитие цивилизаций-сателлитов заняло немало времени. Вы находитесь в своем настоящем… а я, точнее, мой информационный модуль в своем прошлом. Путешествия во времени – интересная штука, но в вашем случае они ни при чем.

– А темпоральные гранаты?

– Это мелочь. Маломощное устройство для чисто экспериментальных целей. Оно и переносит-то не физические объекты, а информационную составляющую личности.

– С кем вы воевали в прошлом? – Во мне вдруг проснулся полуабстрактный интерес, видимо вызванный упоминанием темпоральных гранат. Уничижительная характеристика этому «абсолютному оружию» наверняка была рассчитана на мое моральное подавление.

– Ни с кем! – Маэстро рассмеялся. – Сергей, разрушенные корабли и выжженные планеты, погасшие звезды… Все это бутафория, инсценировка! Вместе с духовным влиянием Храмов легенды о Сеятелях формировали необходимый тип цивилизаций…

– Необходимый для чего? – резко спросил я. Маэстро замолчал. Я потянулся к «Житану», закурил еще одну сигарету. – Простите мне маленькую слабость, Маэстро? На созданных вами планетах нет табака. А трэб и остальные стимуляторы меня не вдохновляют.

– Зато они не столь вредны для организма, – наставительным тоном заметил Маэстро. – Воин должен беречь свое здоровье…

Он замолчал, словно сообразив, что проболтался. Или подбросил мне очередную порцию информации?

– Для чего Земля перешла к колонизации прошлого? – Я поймал взгляд Маэстро. Ласковый, умный, лживый взгляд. – Какие цели у тысяч обитаемых планет? Почему Земля на положении планеты-изгоя? Зачем Храмы несут на себе изображение Земли?

– Отвечу на все вопросы, кроме первого, – быстро проговорил Маэстро. – Он не важен… для вас.

– Ну-ну. – Я устроился в кресле поудобнее. Я наслаждался – иллюзорным вином и сигаретами, несуществующим уютом обстановки. И настоящим, умным и сильным врагом.

– На Землю не могут прилетать инопланетные корабли, поскольку этого не было в нашей истории. Правильно, Сергей?

– Один пират побывал…

– Да. Купил плутоний, заплатив партией синтетических бриллиантов огромной величины… И потихоньку смылся. Анахронизмов нет.

– Согласен. – Я потянулся за бутылкой с «Мускатом» и обнаружил, что та вновь полна. Волшебное вино земных сказок.

– Но галактические цивилизации обязаны знать о Земле, помнить ее как странную легенду, сочинять всевозможные гипотезы. И все для того, чтобы однажды, через много лет, когда Храмы на всех планетах начнут вращаться и снимут свою видеоблокаду, когда триллионы изумленных людей увидят в символах своей религии изображение планеты-изгоя…

– Я понял. Они сольются с Землей и ее немногочисленными «настоящими» колониями в единую цивилизацию. И Земля будет главенствовать в небывалой империи.

– По праву планеты-основательницы! Жизнь во Вселенной – редкость. Мы подарили галактике миллионы форм жизни.

– По праву планеты, поставившей на всех обитаемых мирах мины замедленного действия. Храмы развили цивилизации, но сейчас они сдерживают их рост. И все для того, чтобы в момент «слияния» Земля была сильнее. Ни одна из планет не в силах пробить защиту Храма. И их жители догадываются – в любое мгновение Храм способен уничтожить планету. Превратить ее в плазму… или включить устройство кваркового распада.

Маэстро задумчиво смотрел на меня. Взгляд был по-прежнему добрым… а лицо спокойным… Умное, всепрощающее привидение.

– Не вам, друг мой, решать будущее земной цивилизации. И даже не мне. Но, я думаю, вы все же патриот родной планеты?

– Я был патриотом очень многих… планет, – насмешливо ответил я. – Вы знаете историю моей страны?

– Знаю, Сергей. Что ж, разговор о глобальном у нас явно не получится. Поговорим о вашей судьбе.

Его тон заставил меня насторожиться. Не люблю, когда говорят о моей судьбе. Слишком уж много было в юности «судьбоносцев», любителей заботливых разговоров.