Синтез (СИ) - "Токацин"

— Разработчики называют его девственным. Ему ещё не задали вектор поиска и не предоставили образец искомого вещества. В таком состоянии он практически безопасен — и бесполезен. Но сейчас я дам ему образец…

Он подошёл к чану-уловителю, над которым был размещён штатив для пробирок, и щёлкнул переключателем генератора. Прозрачное защитное поле прикрыло его и всё его оборудование.

— Химически чистое железо, — Вольт показал сарматам маленькую пробирку с серебристым порошком внутри, приоткрыл её на секунду, вытряхивая порошок в кювету, и тут же закрыл. — Сольвент активируется при двухсот пятидесяти градусах… это шкала Фаренгейта, надеюсь, здесь она всем знакома.

Стенки кюветы были достаточно прочными, чтобы выдержать подогрев, но Майкл держал её с подчёркнутой осторожностью. Гедимин видел, как по мере нагрева слизь внутри окрашивается в тёмно-бурый и немного краснеет.

— Это сольвент Йонице, и он переходит в состояние поглощения, — Вольт отодвинул горелку и взял ещё одну пробирку, следя, чтобы кювета была в точности над уловителем. — Для окончательного перехода ему нужна кислая среда. Добавим немного соляной кислоты. Это пятипроцентный раствор, сам по себе он…

Кювета зашипела. Сначала Гедимину показалось, что у неё отвалилось дно, но оно было на месте — точнее, то, что от него осталось после проедания в нём большой круглой дыры. Красная жижа шмякнулась в уловитель. На его дне лежала горка щебня, и сольвент, разлившись по камням, зашипел ещё громче. Горка начала оседать. Жижа стремительно темнела.

— Поглощающий сольвент растворяет субстрат, собирая атомы железа, пока не насытится, — Майкл, показав сарматам кювету с проеденным дном, бросил её в уловитель, и красная жижа обволокла её. Стекло смялось и растаяло.

— Вот это слизь, — пробормотал Сет, с опаской глядя на уловитель. — Сожрёт она нам все трубы на первом же испытании…

— Достаточно, — Вольт приоткрыл воронку в нижней части уловителя, и жижа закапала наружу. Гедимин ждал, что она проест и нижнюю ёмкость — тонкостенную, с перегородкой из сетчатого скирлина — и выльется на пол вместе с остатками воды, налитой туда. Однако тёмный сольвент растёкся по поверхности, медленно оседая на ткань.

— Слабый раствор едкого натра… достаточно одного процента, чтобы создать щелочную среду и условия для перехода в режим сброса, — Майкл слегка встряхнул ёмкость, и на поверхность всплыла светло-серая слизь. Сетчатый скирлин, отяжелев, провис до самого дна. Его покрывала бурая корка.

— Гидроксид железа. Обратите внимание на количество осадка, — Майкл осторожно собрал сольвент с поверхности раствора и перелил в пустую кювету. — Я оставлю слизь в щелочной среде… для нашей безопасности и сохранности оборудования.

Гедимин, не отрываясь, глядел на «проржавевший» скирлин и на комья серой грязи, вытряхнутые из уловителя. «Выцежено всё, до последнего атома… Если набрать местной руды, залить этой слизью и периодически отцеживать, — сколько жёлтого кека у меня будет? Очень интересно…»

— Это был сольвент Йонице, разработанный в Северном Союзе, — Майкл вскрыл второй герметичный сосуд и наполнял из него чистую кювету. — Я покажу аналогичный опыт с сольвентом Нолана. Он активируется при очень низкой освещённости и переходит в режим сброса на свету. Считается, что это будет удобно при работе в шахтах… О чём вы хотите спросить?

Гедимин почувствовал быстрое движение под столом — кто-то примерился пнуть его по голени; уклонившись, он поймал чужую ступню «в клещи» и крепко сдавил. Йорат еле слышно скрипнул зубами — похоже, нога принадлежала ему.

— Как сделать сольвент? — спросил Гедимин. — Это сложно?

Майкл помедлил с ответом, внимательно глядя на него.

— Это изобретение защищено патентом. Пока не получено разрешение на его производство, однако «Вирм» планирует выкупить патент. Если разработка окажется прибыльной… В любом случае, я не имею права показывать вам такие опыты. Я ответил на ваш вопрос?..

Вторая кювета была проедена не со дна — дно освещалось — а с затемнённых, непрозрачных боков, но так же быстро, как первая. Железо, окисляясь, оседало на тканевом фильтре, серая слизь всплывала на поверхность. Гедимин задумчиво смотрел на неё, прикидывая варианты защиты труб и насосов. «Интересно будет работать с этим веществом.»

Защитное поле схлопнулось, прикрывая отключённую установку. Гедимин дополз до стены и откинулся на неё, прижимая к груди счётчик Гейгера. Рука так тряслась, что он опасался раздавить прибор — но на то, чтобы дотянуться до ниши и аккуратно положить его, не было сил. Мышцы не подчинялись, тело будто превратилось в ком Би-плазмы. Сердце колотилось в горле и, по ощущениям, порывалось выползти наружу. Гедимин с трудом сглотнул — слюны было много, заплёвывать лабораторию он не хотел. В горле заныло. Воздух едва заметно пах горячим металлом, и не из-за отключённого фторного реактора — эта установка остыла час назад, и её запах выветрился. Сармат плюнул на ладонь — в отражённом свете единственного фонаря слюна показалась ему розоватой. Он мотнул головой, пытаясь сфокусировать зрение на шкале счётчика.

«Чуть выше нормы…» — собравшись с силами, Гедимин дотянулся до креплений и подвесил прибор на обычное место. С трудом, шатаясь от стены к стене, он дополз до затопленного коридора, уходящего к озеру, и опустил руки в холодную воду. Три дня шли дожди, озеро, и так не слишком тёплое, быстро остывало. Холод принёс облегчение — в глазах начало проясняться. Гедимин отхлебнул из ближайшей канистры, запоздало заметив, что там не вода, а спиртовой раствор, быстро запил водой и лёг на каменный пол, слушая, как кровь стучит в висках. «Даже если нейтронный источник не экранируется… если всё это время он был включён, и я работал под ним… за пять минут я не мог набрать такую большую дозу. Что-то здесь не так, и я не понимаю…»

Он посмотрел на обожжённую руку. Края красного пятна потемнели и покрылись грубыми чешуями, центр оставался бледно-розовым — из-под кожи поднимался очередной водяной пузырь. «Кажется, зря я связался с плутонием,» — подумал сармат, садясь у стены и доставая чистый кусок ветоши. «На перевязки уходит больше, чем на работу. Как будто я каждый раз обжигаюсь заново. Но где?!»

Наложив повязки, он втиснул руку в перчатку. Сегодня его ждала несложная работа — несколько глиняных муляжей разнообразных гранат. Обожжённые пальцы мешали даже такому простому делу, но браться за уран Гедимин просто боялся. «Видимо, я не смогу вести несколько опытов параллельно,» — вздохнул он, с сожалением оглядываясь на фторный реактор. «Ещё три недели, я проверю выход плутония и брошу это дело. Что-то не так с оборудованием…»

— Эта схема ещё не была опробована на практике, но по расчётам она должна оказаться пригодной для работы с сольвентом, — Майкл провёл указателем вдоль стены, подсвечивая чертёж. Гедимин, мотнув головой, наклонился над листом для записей, попытался провести прямую линию, — рука задрожала, выписывая зигзаг. Сармат покосился на запястье — из-под повязки проступала холодная прозрачная жидкость. Он снова взялся за ручку, провёл ещё одну линию — короткий полукруглый отрезок. Стержень проткнул бумагу и впился в стол. Сармат судорожно сглотнул, чувствуя знакомый привкус железа. «Опять,» — успел подумать он, прежде чем его повело в сторону, и он, оттолкнувшись от стола, сполз на пол. «Этого ещё не хватало…»

Растянувшись на полу, он закрыл глаза и сосредоточился на словах профессора. «Жаль, отсюда не видно чертежей,» — сармат кое-как перекатился на бок и выполз в проход. Кто-то осторожно пнул его в плечо. Гедимин отодвинулся на пару сантиметров — на большее не хватило сил.

— Доигрался? — сверху на него, презрительно щурясь, смотрел Йорат. — Ещё порция дебильных опытов?

— Заткнись, — прохрипел сармат. Слюна уже не помещалась во рту и стекала наружу, при попытке её проглотить подступила тошнота.