Ересь Хоруса: Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

История бандита пошла на новый круг, сохранив общие черты. Убийца космодесантник, несомненной посланный по личному риказу самого Сукиного сына Хоруса, прибыл на Геспериды, чтобы присоединится к поющим религиозным уродам, живущим в подуровнях, имея перед собой задачу убить, осквернить и пожрать тех храбрецов, которые зовут эту платформу домом, во имя чего-то или кого-то нечестивого. Бандит и его товарищи самоотверженно встали у него на пути, и несмотря на жаркий, унёсший жизни двух его друзей, ему одному удалось выжить. Его пиррова победа заключалась в том, что он проследил за слюнявым монстром до подуровней, где он либо издох от ран или нашёл безопасное место среди боголюбов. И лучше бы космодесантнику и верующим там и оставаться.

Хальн проигнорировал зияющие провалы в логике повествования и сосредоточился на фактах. Значит, легионер был жив, и скорей всего находится рядом с целью. Но местонахождение последователей и их «церкви» будет сложно найти. Судя по собственному признанию бандита, тело последнего человека, который знал, где она находится, было переброшено через перила и погребено в небесах.

Потом кто-то ещё упоминал, что были и другие последователи, которые заходили в эту область, и с каким удовольствием банда похищала их и держала на цепи для избиений. Были предположения, что пленников могли продать жнецам в Миндано Плекс неподалёку, которые по слухам платили неплохие деньги за свежие органы.

Это была именно та информация, которая им была нужна. Ассассин подал условный сигнал, и при следующем слове разукрашенного бандита, Хальн взорвался смехом. Он убрал искуственный глаз, повернулся к бандиту и сказал ему, что от его словесного поноса, который он изливал последние два часа, у него заболел мозг. Не пропустив ни одного, Хальн перечислил каждый момент, в котором ложь бандита не имела смысла, особенно выделяя те места, где он откровенно прикрывал собственную трусость.

Драка началась в мгновение ока. Хальн отбивался от низших членов банды, обеспечивая ассассину шанс вмешаться и «помочь» бандиту заткнуть языкастого наглеца, который полез не в своё дело. Выглядело всё убедительно — по правде говоря, даже слишком убедительно — и закончилось тем, что убийца выкинул Хальна из окна навстречу, казалось бы, его ужасной смерти.

На самом же деле, Хальн забрался под ветхую конструкцию и стал ждать там, зацепившись за паутину кабелей, в то время как ассассин снискал расположение его нового лучшего друга. Он стал наблюдать через искусственный глаз, который он ловко поместил в карман куртки убийцы, пока они боролись.

План заставил Хальна понервничать, когда ассассин описал его, но теперь он пришёл в действие и развивался так, как и было обговорено. «Ещё один сюрприз»-подумал он.

Повиснув там под порывами ветра и громыханием рабочих сапог по полу у него над головой, Хальн подслушивал ложь, которую ассассин изливал на бандита.

«Он был не до конца честным. Он был не простым проходимцем. По правде говоря, он был слугой самого Императора, о да. Агентом Легио Кустодес, личной гвардии Императора, не меньше. Трудно поверить? Но это правда, правда, которую можно рассказать только патриоту. Такому, как ты. А тот космодесантник, тот здоровенный урод, который посмел убить твоих друзей и запятнать твой город своим присутствием? Он пришёл сюда, чтобы выследить его».

Хальн не мог отрицать того, что ассассин знал, как сыграть свою роль. Реакция бандита была печально предсказуемой. Его первоначальная настороженность вскоре сменилась жадностью, тщеславием и немалым чувством самосохранения. Он знал, что его вновь обретённый статус был шатким, но существует ли лучший способ закрепить за собой эту роль, чем покончить с угрозой, которая уже забрала жизни лучших? Кто-нибудь более умный, менее отчаянный мог бы поставить это под сомнение. Но бандит хотел, чтобы это было правдой, и Хальн знал, что в выдумки легче всего верят те, кто охотно их слушает.

«Конечно единственный способ найти этого чудовищного предателя, это найти место, где эти фанатики прячут их грязное святилище…Но кто может знать, где оно находится?»

Бандит был недостаточно умён, чтобы понять, что его подвели к ответу ещё до того, как он его дал.

«Паломники, конечно! Они должны что-то знать, не так ли? Всего-то нужно проследить за ними, и место найдётся…

Пока он рассказывал ассассину, где найти их, Хальн начал медленно и осторожно прокладывать путь по днищу платформы назад на нижние уровни. К тому времени, когда он оказался в безопасности, Хальн заметил, как эти двое разговаривают, грубо подшучивая друг над другом, словно они были старыми друзьями.

Шпион нашёл хорошее место для ожидания, короткий путь из забегаловки, и начал готовиться к следующей фазе обмана. Долго ждать не пришлось; татуированный бандит с парой своих подопечных и ассассином появились на одном из покачивающихся переходов и направились к спутниковой платформе, соединённой с основной плитой Гесперид серией переплетающихся каналов.

Хальн следовал за ними, держась на расстоянии, продолжая слушать разговор, который передавался на коротковолновый приёмник, встроенный в его череп. Бормотание их переговоров эхом отдавалось в его сосцевидной кости, и он прислушивался к слову-триггеру.

«Луперкаль». Ассассин произнёс его дважды, чтобы Хальн не прослушал. Шпион сорвался на бег, вытащив сверкающий нож, когда вышел из тени.

Он полоснул ножом по спинам людей бандита двумя короткими движениями, силовое лезвие оружия разрезало кость, нервы и плоть, разорвав позвоночники. Они упали с криками, и он ухмыльнулся. Их навыки были ужасными, они едва ли поняли, что произошло, и тупая, почти бычья реакция им не помогла. Он отказался добивать их, чтобы быстро оборвать их страдания, и оставил их истекать кровью, лёжа на земле парализованными и кричащими.

Хальн увидел, как ассассин поднял руку, когда лицо татуированного мужчины исказилось от шока и удивления, и на мгновение он испугался, что убийца вызовет своё демоническое оружие прямо средь бела дня. Но что-то странно промелькнуло на лице ассассина. Открытая ладонь превратилась в тяжёлый кулак, и он впечатал его в челюсть бандита. Человек упал, и на него обрушилось ещё больше ударов. С каждым ударом через электро-тату бандита проходила обратная связь, и они излучали беспорядочные вспышки света.

Ассассин самозабвенно продолжал забивать бандита, и Хальн замешкался, неуверенный, нужно ли ему вмешиваться. Грубая эмоция исказила выражение убийцы во что-то наполненное яростью и болью. Хальн услышал, как он проклинает бандита — который скорей всего уже был мёртв, его носовая кость была забита в переднюю часть мозга — и произносит имя женщины снова и снова.

— Кто такая Дженникер? — спросил он, не подумав.

Ассассин позволил бандиту упасть на землю в лужу собственной крови.

— О чём ты? — его лицо снова стало каменным, и он полез в карман, чтобы достать бионический глаз. — Ты не знаешь этого имени, — он бросил глаз Хальну, который поймал его в воздухе. — Зачем ты задаёшь мне бессмысленные вопросы?

Губы Хальна сжались. Его подопечный снова терял ясность рассудка, так быстро? Возможно такова была цена владения такого ужасного оружия, привязанного к нему этим отвратительным шрамом.

— Не важно. Ты знаешь, где держат паломников?

— Нам нужно узнать больше, если мы хотим найти цель. Пытка займёт слишком много времени, а мы и так уже потратили непозволительно много на этот кусок дерьма, — он пнул мёртвого бандита, получив тусклую вспышку света в ответ.

— У меня есть предложение, — сказал Хальн. — То же самое представление, что мы разыграли в забегаловке, только для другой публики.

— До тех пор, пока мне будет кого убивать, — пробормотал ассассин.

— Не волнуйся на этот счёт, — пообещал Хальн. — Не волнуйся.

Женщина по имени Зевн неохотно оставила Гарро одного в своего рода камере для медитаций, вырезанной в трубопроводе. Её недоверие к нему висело в воздухе словно едкий дым, но он даже не пытался рассеять его. Легионер устал отвечать на каждый вызов, брошенный его характеру, каким бы большим или малым он ни был. Если эта женщина думала о нём плохо, то так тому и быть. Значение имела лишь Святая, и то, что она скажет.

Гарро чувствовал, что глава его жизни подходит к концу, переворачивается страница от того, кем он был сейчас, к тому, кем он будет после. Это уже случалось прежде, это глубокое состояние перехода — когда он был юношей, отобранным стать неофитом Сумеречных рейдеров, затем снова, когда его Легион преклонил колено перед Мортарионом и стал Гвардией смерти, потом на Луне, когда Малкадор поговорил с ним…Но в этот раз было что-то ещё. Чувство, не страх или беспокойство, но мрачное понимание. Возможно, осознание того, что следующая глава его жизни может стать последней.