Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий

Именно он, по мнению многих историков, стал основателем промышленного шпионажа, когда под вывеской брокерской конторы начал контролировать стратегически важные поставки в Россию и продавать секреты самых последних российских изобретений на Запад. И он же стоял у колыбели русской авиации, ибо стал одним из спонсоров созданного Борисом Сувориным акционерного общества «Крылья», а на деньги Розенблюма-Рейли был организован тот самый знаменитый, вошедший во все учебники истории перелет Петербург — Москва.

Он же наладил крупнейшие нелегальные поставки оружия в Россию и заработал на этом сказочные по тем временам деньги — около трех миллионов долларов. И при активнейшем же его участии был построен первый в нашей стране аэродром.

Пожалуй, он был суперагентом от природы. Его любовницами были жены дипломатов и политиков, и в списке его побед оказалась даже знаменитая писательница Этель Войнич, автор романа «Овод», а в списке знакомств — небезызвестный Распутин.

Ясно, что, когда в 1918 году Британии понадобилось определяться со своим отношением к новому государству — Российской Федерации, Рейли со своим умом и знанием русской действительности стал полезен, как никто другой — как раз в качестве агента. Именно он был ближе всех к физическому устранению Ленина и Троцкого. Только он, пожалуй, имел подлинный мандат ОГПУ — на имя Сиднея Рейлинского. И только он после провала так называемого «Заговора послов» имел право сказать: «Я был в миллиметре от того, чтобы стать властелином России».

Наступил момент, когда Рейли стал настолько опасен, что именно ему была посвящена вторая часть знаменитой операции «Трест». Сидней, неоднократно предупреждавший своего друга Савинкова об опасности, тем не менее попался сам.

— Но откуда ты все это знаешь? — Соломин был явно потрясен.

— Мой дед участвовал в этой операции в 1925 году, — улыбнулся Артем.

Соломин покачал головой.

— А что дальше? Где этот Рейли? — выдохнул он. — Что с ним было?

Артем пожал плечами.

— Сложно сказать. В архивах есть рапорт о его расстреле в Сокольниках, вроде как по прямому указанию Сталина, но ты же знаешь цену подобного рода бумагам.

Соломин прикрыл глаза. Он знал цену бумаге, как никто иной.

Указ

Соломину было что переоценить и было над чем подумать, и все-таки к личному визиту генерала Заславского он оказался не готов — ни морально, ни физически.

— Ну, что, герой, поздравляю, — бодро произнес от порога руководитель подразделения «X».

Соломин подтянулся на подушке повыше.

— Спасибо, товарищ генерал. Но с чем?

— Ну, как?! — со значением прокашлялся Заславский. — Операция прошла успешно, а враг получил по заслугам.

Соломин облизал мгновенно пересохшие губы, и генерал насторожился.

— Что-то не так? Ну, говори…

Соломин отвел глаза. Он совершенно точно знал, что Заславский знает об их последнем с Белугиным разговоре все. Просто потому, что есть технические средства.

— Один вопрос, Константин Ильич, — с натугой сказал он, — скажите, какое отношение вы имеете к Алевтине Федоровне Белугиной, в девичестве Малининой?

— Самое прямое. Вы же и так знаете, Юрий Максимович.

Соломин заставил себя повернуться лицом к лицу, поднял глаза…

— Нет, я совсем не уверен, что знаю, Константин Ильич.

Заславский заиграл желваками.

— Тогда вам, Юрий Максимович, надо знать одно: именно там и тогда, в ту роковую ночь, Глеб Белугин променял Родину, память о жене и совесть на жалкую свободу. Или тебе копию дела из ФБР предъявить?

Соломин с трудом выдержал горящий ненавистью взгляд.

— Никак нет, Константин Ильич.

— Еще вопросы есть?

Соломин поджал губы. Его терзал один-единственный вопрос: кто он? Потому что, если он — проштрафившийся коллега, его накажут, и жестоко, а вот если «ходячая консерва»…

— Что будет со мной?

Заславский усмехнулся и протянул ему папку, которую принес с собой. Соломин открыл и замер. Это было представление на присвоение ему звания генерал-майора. Здесь же был указ о награждении полковника Соломина Ю. М. орденом Красной Звезды. Точно такой же был у Белугина…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Не к ночи будь помянут…»

— А что дальше?..

Заславский снова усмехнулся.

— А дальше все просто. Отдыхай, без пяти минут генерал. Если понадобится отправить тебя в народное хозяйство, тебе сообщат.

Он положил на прикроватную тумбочку бархатную красную коробочку с орденом — «Носи!» — и неслышно вышел. Новоиспеченный генерал Соломин снова начал терять ощущение реальности.

Мусор

Алек Савельевич Кантарович выскочил из страны в последний миг. Да, он где-то слышал, что чекисты покушений на своих не прощают. Но, во-первых, кто узнает о микродозе солей полония, растворенной в бутылке «Смирновской», а во-вторых, кому он нужен, этот алкаш Черкасов? Многое указывало на то, что он, как агент, безнадежно провален, и эти жуткие люди — по обе стороны океана — плюнули на него окончательно. И значит, он мог спокойно завтракать в своем любимом отеле «Ритц», что на улице Пиккадилли в центре Лондона, и читать свою утреннюю газету.

— Ну-ка, ну-ка, — заглянул он в обещающий свежий политический скандал из России разворот. — Ого!

Агентства наперебой сообщали о завершении знаменитого «дела ученых». Бывший декан оборонного института Николай Смирнов только что был осужден на 12 лет лишения свободы за передачу государственных секретов иностранному государству. Руки Алека дрогнули.

— Вот так, Николай Иванович, вот так…

Алек прикрыл глаза и представил себе, что творилось на его чердаке, когда там шел обыск, и еще раз мысленно поздравил себя. Есть уже не хотелось. Он бросил жуткую газету на стол, оставил рядом деньги вместе с чаевыми, спустился на улицу и только здесь, вдохнув наполненный выхлопными газами воздух западной демократии и свободы, успокоился.

— Ну, что… посадили и посадили. Не он первый, не он последний. Подумаешь, тоже мне, «отечественный Невтон» нашелся…

Сравнение показалось забавным, и Алек, насвистывая, двинулся через улицу.

— Там и Ньютона посадили бы… работал бы в шарашке… за паек, — Алек рассмеялся, — но я-то здесь!

Слева отчаянно затрубила сирена грузовика, и Алек обернулся. Прямо на него летел огромный, как двухэтажный автобус, мусоровоз.

«Как глупо!» — последний раз в жизни подумал Кантарович.

Больной

Как только исчез блестящий затылок Заславского, дверь палаты снова приоткрылась, и на пороге появился Павлов.

— Ушел?

— Угу.

Юра откинулся на подушку и прикрыл глаза. Голова отказывалась соображать. Он приглашающим жестом поманил вновь обретенного друга:

— Залазь!

— Слушай, а это кто был? Неужто сам Заславский? — Павлов не скрывал удивления, что в дверях больничной палаты столкнулся с самым загадочным и самым могущественным генералом спецслужб. — Чего ему от тебя нужно?

— Того же, что и всем! — Соломин сделал эффектную паузу. — Здоровья! Пришел пожелать здоровья и… кое-что передал…

Он двинул в сторону Артема папку и коробку с орденом, и Павлов тут же их раскрыл и обмер:

— Ух ты! Звезда! — И без остановки: — Ге-не-рал! Обалдеть!

В его глазах появилось настолько восторженное детское выражение, что Соломин рассмеялся. И Павлов тут же выпрямился и, сделав стойку «руки по швам», смешно отрапортовал:

— Товарищ генерал-майор! Практически… — поправился Артем и бойко продолжал: — За время моего дежурства в коридоре больницы происшествий не случилось. Граница на замке, все шпионы уничтожены. Все девушки отделения наши! Докладывал отставной адвокатуры лейтенант Павлов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мужчины громко захохотали. Юра не рассчитал сил и схватился за еще не зажившую щеку. Швы только-только сняли, и она еще болела:

— Ой-ой! Не могу! Больно! Тема, прекрати!

— Да ладно! Пижон! Лучше скажи, когда будем обмывать?