Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы - Стивен Эриксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аратан все еще чувствовал на подбородке прикосновение твердых костяшек ее пальцев. Мышцы шеи и спины сводило от боли. С трудом расстегнув ремешок шлема, он стащил его с головы, а затем снял кожаную шапочку. Голову обдало ледяным дождем. Повернувшись, сын Драконуса долго смотрел на город, пока Хеллар не ткнулась в хозяина мордой.
Взяв поводья, он повел лошадей к входу в башню.
Внутри обнаружилась одна-единственная комната, шагов примерно в пятнадцать шириной. У противоположной стены стоял Каларас, отец высыпал перед ним из мешка корм. Увидев странную женщину, Драконус выпрямился.
Она сбросила с себя шкуры посреди помещения, и те упали на каменный пол к ее ногам. Под шкурами ничего не оказалось.
– Из всего твоего отродья, Властитель Ночи, – произнесла великанша тонким голосом, – только в нем одном я не ощутила безумия. – Она почти застенчиво подняла взгляд и добавила: – Надеюсь, всех остальных ты убил. Сокрушил большим камнем их черепа, а потом оторвал им головы, расчленил детей и бросил в пламя самого жаркого кузнечного горна. Пока от них не осталось ничего, кроме пепла.
– Ох и далеко же от дома ты забралась, Кильмандарос, – сказал в ответ Драконус.
– Никто не заходит в гости, – проворчала та. – Уже давно. – Женщина посмотрела на Аратана, который вел мимо нее своих лошадей. И спросила: – Он уже пробудился?
– Нет, – ответил Драконус. – И да.
– Значит, ты не приберег его для меня?
– Кильмандарос, мы встретили по пути твоего мужа.
– И полагаю, моего сына тоже. Вместе с его мерзким дружком, который сделал то, о чем ты его просил.
Проигнорировав ее замечание, Драконус повернулся к сыну:
– Аратан, разведи небольшой костер, когда закончишь с лошадьми. Топливо у стены слева от тебя.
Чувствуя неловкость и стараясь не смотреть на наготу женщины, Аратан положил шлем и принялся расседлывать Хеллар и Бесру.
– Мы также встретили твою сестру по духу, если не по крови, – произнес наконец Драконус.
Кильмандарос зашипела сквозь зубы:
– Пусть пухнет от своих предрассудков. Однажды форулканы возжелают земель песьегонов, и тогда мы возобновим нашу войну, а быть может, и завершим ее.
– Хочешь превратить своих последователей в оружие?
– На что еще они годны, Властитель Ночи? К тому же форулканы мне не поклоняются. Они возвели в ранг божества безграничную власть закона, хотя и страдают оттого, что постоянно сами же его и нарушают. В какой-то момент, – Кильмандарос подошла ближе, встав прямо напротив Аратана, – они заявят свои законные права на все, чем владеют песьегоны, оправдывая тем самым массовые убийства.
– Ну и глупо, – отрезал Драконус. – Мне говорили, что среди песьегонов теперь есть яггуты, восседающие на тронах божественности и тирании. Разве форулканы недостаточно страдали от унижений со стороны тисте, чтобы теперь столь отважно выступать против песьегонов и яггутов?
– Все зависит от того, – промолвила Кильмандарос, – что я нашепчу им в уши.
Ощутив на затылке дыхание ее слов, Аратан поспешно перешел к другой лошади и начал снимать с нее упряжь.
Кильмандарос снова подошла ближе.
– Тирания плодится, – сказал с другого конца комнаты Драконус, – хотя по всем разумным меркам она должна сдохнуть с голоду.
– Нехватка чего-либо порождает раздоры – это ты имел в виду, Властитель Ночи? Именно нужда вынудила моих детей выступить против тисте…
– Нужда в железе. Искусственно созданная, дабы придумать оправдание. Но это старый спор между нами. Я простил тебя, но лишь потому, что ты проиграла.
– Тщательно взвесив твое великодушие, Властитель Ночи, я нахожу его не слишком обременяющим весы. Но, как ты уже заметил, теперь все это уже в прошлом.
Ее рука скользнула к левому бедру Аратана, а затем опустилась к промежности.
– Оставь его, Кильмандарос, – велел Драконус.
Женщина убрала руку и отошла в сторону.
– Ночь еще молода, – вздохнула она. – Я знаю его желания и готова их удовлетворить. Это наше с ним дело, Властитель Ночи, и тебя оно никак не касается.
– Я знаю слова, которые прогонят тебя прочь, – предупредил ее Драконус.
– Неужели ты поступишь так со мной? И с ним?
– Боюсь, Аратан перестанет тебя интересовать. Но это лишь последствия того, что мне придется тебе сказать, а не цель.
– Тогда отложи это до утра.
– Не могу.
– Ты никогда не понимал толк в удовольствиях, Драконус. Твоя любовь тяжела, вместо того чтобы быть легкой, и в удовлетворение своих желаний ты вкладываешь лишь силу, но не нежность. Возможно, однажды я объявлю себя богиней любви – что думаешь по этому поводу, Властитель Ночи? Будешь ли ты этому радоваться, как любовь радуется ночи, а ласка – тьме?
Закончив с лошадьми, Аратан отнес мешок с провизией на середину помещения, зажег фонарь и достал котелок, утварь и еду. Из пола какое-то время назад вынули четыре каменные плиты, создав этакое подобие кострища. Подняв фонарь, юноша посмотрел наверх, но, чтобы разглядеть потолок, света не хватало. И все же он чувствовал уходивший вверх поток воздуха. Подойдя туда, где, как говорил его отец, лежало топливо, Аратан нашел несколько десятков брикетов навоза, больших и слипшихся.
Все это время, и даже потом, возвращаясь к кострищу, он чувствовал на себе взгляд Кильмандарос.
– Как думаешь, сын Драконуса, – спросила она, – хорошая бы из меня получилась богиня любви?
Аратан сосредоточился на том, чтобы разжечь костер, и лишь затем ответил:
– Никто не смог бы удовлетворить ваше безмерное желание, госпожа, и вы лишь смотрели бы с высоты на несчастный мир.
У Кильмандарос перехватило дыхание.
– Если уж на то пошло, – продолжал он, глядя на поднимающийся над растопкой дым, – вы, возможно, уже богиня любви.
– Властитель, на эту ночь твой сын принадлежит мне.
– Боюсь, что нет. Аратан полон желаний, которые всегда донимают молодых. Ты предлагаешь слишком многое, а он жаждет во всем этом затеряться.
Юноша почувствовал, как кровь прилила к лицу. Отец мог проследить любые его мысли, и подобная проницательность повергала в ужас.
«Слишком легко угадать, что у меня на уме и на сердце. Мои мысли ходят по хорошо протоптанным дорожкам, а все мои желания на виду. Каждый с легкостью может их прочитать. Мой отец. Эта азатанайка. Ферен и Ринт. Даже Раскан не нашел никаких тайн в моем рассказе.
Когда-нибудь я стану неведомым для всех.
Кроме Ферен и нашего ребенка».
– Этими словами, Драконус, – сказала Кильмандарос, – ты выдаешь свою слабость как фаворита. Ты находишь себя в любви, но боишься унижения. Воистину, я и есть эта суровая богиня, если, глядя в твои глаза, вижу мужчину, которого разоблачает страх.
– Твой сын вместе с Эррастасом совершили убийство, – сообщил
