следствие, вместо того чтобы взаимодействовать с этими преградами, оно их попросту устраняет. Ведь чародеи научились использовать свою магию так, что она рассеивает пламя смерти ценой собственной материализации. Иными словами, они взаимоуничтожаются, и до тела долетает лишь клинок. С этой способностью зора не взаимодействует с магией и, как следствие, не уничтожается вместе с этой магией, а обрушивает на противника всю мощь и удара, и силы смерти. Зордалоды предложили Загрису примкнуть к ним, чтобы познать ещё большее величие и чтобы его знания открылись всем, а знания всех открылись ему. В ответ же он спросил, а какие именно знания и силы он обретёт. Алиса продемонстрировала этим самые знания и силы, когда низвергла созидающую грань зора на душу дарга смерти. Зелёный дух просочился сквозь землю и настиг душу и кости исполинского существа. Дух тут же принялся оплетать его могущественную душу. Даже будучи осенённой могуществом бога Пустоты, ей пришлось повозиться с этим воскрешением, потому что вернуть дарга смерти к его существованию было нелёгким делом. Он был творением великого, а потому оказался сложным существом. Алиса с поддержкой Бэйна достаточно просто могла даровать бессмертие всему множеству существ, которые обитали во всём этом мире. Она могла наполнить весь этот мир воскрешающей силой зора и обратить в бессмертных каждое существо на этой планете. Это было бы делом одной мысли. Чтобы вернуть бессмертие Дандору, потребовалось больше времени. Лукреция, Лукас и Загрис следили за тем, с какой мощью приходилось иметь дело зордалоду. Сейчас через неё проходил неимоверный поток силы смерти, которым девушка повелевала и который распределяла по всему телу и по всей душе дарга смерти. В итоге из-под возвышенности, на которой стояла обитель Загриса, вырвался Дандор, дарг смерти. Знания смерти, вложенные в него Йором, открылись нам, как и ему открылись все знания этой же стихии ему. Наши силы стали едины, и среди нас теперь обитал бессмертный дарг. Используя теперь уже силу смерти (ведь до этого Дандор обладал лишь знаниями смерти), он поднял своё костяное тело ввысь и принялся кружить над Эн’сутелином. Загрис, проводив его взглядом, сказал: «Да будет так. Я приму эти знания» Однако даже и после этого он не был согласен примкнуть к нам, потому как желал испытать боем двоих из них. Лукреция и Лукас извлекли свои косы, дополнили их сиянием зора, облачились в доспехи, сотканные из магии смерти, а после сообщили, что готовы сразиться с его слугами, ведь он имел в виду именно это, чтобы некроманты сразились с его менгами. Но он воззрился на Алису и сказал, чтобы воскреситель тоже приняла участие в этом сражении, если она этого желает. Девушка не отказалась. Она взяла свой жезл в две руки, использовала связующую силу смерти, доступную всем нам, и дополнила своё оружие пламенем смерти, так что у неё получилась такая же коса, как и у брата с сестрой. После этого битва началась. Зоралист ничего не делал, а лишь стоял и взирал на то, как идёт сражение. Менги бились очень слаженно. Однако они сражались сами. Лич не направлял их шаги. Вооружённые мечами и щитами, бессмертные не уступали ни в чём зордалодам, вооружённым косами. Лукреция и Лукас могли блокировать удары своими оружиями. Алисе приходилось от всех ударов уходить, потому что меч может повредить жезлу, а вместе с тем зелёное пламя смерти не превращает жезл в косу — она лишь является её продолжением. Поэтому сталь билась о воронённую сталь, дух встречался с духом, но никто никому не мог причинить вреда. И вот, посреди этой битвы на вершину Эн’сутелина восходят Константин и Влад.
Это сражение набирало обороты, так что в ход уже шли не только боевые способности, но также магия. Конечно, против бессмертных, в которых полыхал зелёный дух смерти, который был источником их существования, вся эта магия бесполезна, ведь как можно поливать огонь другим огнём в надежду на то, что один из них погаснет? Но битва, истинная битва, выходила за грани понимания. Умело сочетая совершенство плоти, совершенство разума, способности управления оружием и мастерство творения магии, зордалоды и менги создавали самое настоящее зрелище. Для живых оно было ужасно, потому что означало конец, поражение, смерть. Для бессмертных это не было ничем. Просто цель, которую нужно достигнуть. А потому, когда Загрис вдоволь насмотрелся на эту битву, она и завершилась. Его служители отпрянули и опустили свои оружия. Лич заговорил: «Этого было больше, чем достаточно. Я принимаю ваше приглашение» И после его слов Бэйн забрал его, трёх его менгов и одного тесара себе, так что наше воинство пополнилось. Наши разумы объединились, наши силы возросли, и нам открылось всё многообразие способностей Загриса. Мы познали ещё больше в том, что касалось связующей силы зора. Было много чего из того, что нужно было изучить. Однако, уподобившись новому зоралисту, зордалоды не стали растрачивать толноры для того, чтобы ещё глубже познать всю силу Загриса, но ринулись в Эт’сидиан, чтобы испытать это всё там.
В середине следующего толнора десять бессмертных, привлекая к себе внимание всех людей, прибыли на центральную площадь, где их уже дожидались Кивтикиан Архирус, Гордис и четверо менгов, бывших зорацирами. Зератель ужаснулся, увидав зоралиста. Его столько же сильно впечатлил и внешний облик, как и его могущество, которым он был окружён. Загрис одарил его лишь мгновением своего взора, а потом сосредоточился на том, чтобы начать истребление. Однако всё это ни в какое сравнение не шло с тем, что было дальше. Огромный костяной силуэт пронёсся над этим городом, развернулся завис над главной площадью и приземлил своё исполинское тело над вестниками смерти. Так как Дандор был огромен в обличии дарга, он не умещался на главной площади. А потому он использовал способность, которой наделил его Йор, и принял иное обличие. Теперь он был человеком, облачённым в чёрную мантию, на которой были навешаны белые кости. Его кожа была необычайно бледной, почти белой, а глаза наполнял дух смерти, так что они сочились зелёным пламенем. Всё это взывало великий ужас в сердцах людей. Однако он был настолько силён, что буквально парализовал всех. И пользуясь этим моментом, Константин принялся своим громогласный басом рассказывать всем местным жителям, за что они будут уничтожены. Так как эт’сидианцы наслышаны о жути, что обитает на востоке, эти мысли дошли до них очень быстро. А тем более после того, как у них на глазах могучий костяной дракон приземлился на главной площади, их разумы стрясли с себя всю бренность
