«На суше и на море» 1962 - Георгий Кубанский

Но мысль об этом отнюдь не тревожила совесть богатого лиссабонского купца, и если на мгновение на его лице появлялось выражение тревоги, то оно было вызвано совершенно другой причиной. «Что с Сикейрой? Почему он до сих пор не вернулся?» Гомиш возлагал большие надежды на свою последнюю экспедицию и имел все основания для беспокойства. По его расчетам, Сикейра должен был возвратиться в Португалию еще месяц назад, а его все нет и нет. «Что могло с пим приключиться? Неужели кораблекрушение? Или, быть может, его постигла участь Нунью-Триштана, и он погиб в стычке с африканцами?».

Погруженный в эти невеселые мысли, Гомиш не расслышал осторожного стука в дверь. И только когда стук повторился, он крикнул: «Войдите!».

В дверь просунулась черноволосая голова его слуги. Глаза его блестели от возбуждения.

— Хозяин, — с трудом переводя дыхание, проговорил! он, — капитан Сикейра…

— Что? Погиб? — упавшим голосом спросил Гомиш, не дожидаясь, пока слуга закончит фразу.

— Я бежал что есть духу, — захлебываясь, продолжал тот, — от самой гавани, чтобы первым сообщить вам известие…

— Да говори же толком, что произошло! — раздраженно закричал купец. — Не тяни, ради бога!

— Ваша воля, хозяин, а только я и говорю, что сеньор Сикейра…

— Что, что Сикейра? — не в силах сдержать нетерпение и гнев перебил его Гомиш. — Скажешь ли ты, наконец, что Сикейра?

— Я хочу все время это сказать, да вы не даете мне закончить, — растерянно ответил слуга.

— Ну-ну, — внезапно успокаиваясь, сказал Гомиш, — говори, я тебя слушаю.

— Корабль сеньора Сикейры входит в порт, ваша милость, и я поспешил вам об этом сообщить, как вы и приказывали.

— Слава создателю, слава пресвятой деве Марии! — пробормотал купец, творя крестное знамение. — Эй, Диого, подай мне шляпу и плащ и следуй за мной.

Спустя несколько минут он уже шагал в сторону порта, да так быстро, что слуга едва поспевал за ним, хотя был вдвое моложе своего господина.

Еще издали Гомиш увидел знакомые очертания своего-корабля, на котором прибыл Сикейра, и, сгорая от нетерпения узнать о результатах плавания, не стал дожидаться, пока капитан съедет на берег, вскочил в одну из принадлежащих ему шлюпок и приказал грести к кораблю.

Поднявшись на палубу, он кратко приветствовал экипаж и поспешил уединиться с Сикейрой в каюту, чтобы выслушать его отчет.

— Вы доставили мне много беспокойства, сеньор Сикейра, — начал он, — признаться, я ожидал вашего возвращения значительно раньше…

— На то воля господа нашего всемилостивейшего, — почтительно перебил его Сикейра. — Обратный путь был тяжел, ветер отнес нас далеко в сторону от привычного пути, благодарение создателю, что мне удалось спасти корабль и людей.

— А там, на берегу, надеюсь, все было успешным?

— О, в этом можете не сомневаться, сеньор Гомиш, — самодовольно покручивая ус, ответил Сикейра. — Трюм набит до отказа, и товар весь отборный.

— Превосходно, любезный Сикейра, превосходно! — от полноты чувств воскликнул Гомиш. — Вы будете щедро вознаграждены! — Он был в восторге оттого, что последняя экспедиция позволит ему еще больше округлить свой капитал, и пришел в прекрасное расположение духа. — Рассказывайте же, что вам удалось повидать на этот раз, рассказывайте!

— Не буду вам докучать, сеньор Гомиш, пересказом того, о чем вам уже известно, — степенно начал Сикейра. — Ограничусь лишь тем новым, что удалось мне открыть и увидеть. Миновав уже известные вам лагуны, мы продолжали плыть на восток вдоль берега, который по-прежнему был. покрыт густой растительностью. То и дело нам удавалось обнаруживать небольшую бухточку, хотя я уверен, что многие из них мы миновали не заметив, настолько там густы лесные заросли. Погода все время нам благоприятствовала (не то что на обратном пути): небо оставалось безоблачным, ветер был попутным. Так мы плыли несколько суток, не встречая ничего примечательного и не высаживаясь на берег.

Как-то вечером (солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом) я обратил внимание на какую-то громаду, заслонявшую впереди чуть ли не полнеба. По моим предположениям, это могла, видимо, быть какая-то гигантская гора. Я предупредил кормчего, чтобы он удвоил внимание, а сам удалился к себе в каюту.

Наутро, выйдя на палубу, я удостоверился, что виденное мною накануне не было игрой воображения. Огромная гора возвышалась над берегом, подняв к самому небу остроконечную вершину. Клянусь вам, сеньор, мне еще не приходилось встречать на своем веку горы такой невероятной высоты.

Ввиду того что на корабле пришли к концу запасы пресной воды, я приказал зайти в одну из многочисленных бухт. Захватив с собой несколько бочонков, мы погрузились в шлюпки и направились к берегу. Там, оставив у вытащенных на песок шлюпок несколько человек охраны, я разделил своих людей на два отряда, и они разошлись в разные стороны в поисках питьевой воды.

Искать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как мы наткнулись на небольшую речку, с трудом пробиравшуюся меж лесных зарослей. Вода в ней была чистая, прозрачная и очень вкусная. Набиравшие воду люди заметили, что речка изобилует рыбой и особенно крабами, которых в прозрачной воде легко было заметить. Наполнив бочонки водой, матросы ради забавы принялись их вылавливать и за несколько минут наловили целую кучу. Кто-то снял с себя рубаху и захватил улов с собой, отправляясь обратно к шлюпкам.

Изобилие в реке крабов подсказало мне мысль, что лучшего имени для этой реки, да и не только реки, по и вздымавшейся поблизости горы, о которой я упоминал, не придумаешь. Река Крабов! Гора Крабов! Звучит не так уж плохо. Как ваше мнение, сеньор Гомиш?

Купец кивнул в знак согласия и попросил продолжать.

— Вот, собственно, и все, заслуживающее внимания, сеньор, — пожал плечами Сикейра. — Впрочем, есть еще одно обстоятельство, которое, несомненно, представит интерес. Я хочу, чтобы вы знали о том, что сразу же после места нашей высадки берег меняет свое направление и поворачивает на юг. Как далеко он так тянется, не могу сказать, потому что вскоре я повернул корабль и пустился в обратный путь.

Приблизительно при таких обстоятельствах получила название протекающая в непосредственной близости от крупнейшей вершины на западном побережье Африки небольшая речка. Португальцы назвали ее рекой Крабов (Rio dos Саmaroes).

Одновременно, а по некоторым предположениям несколько позже, аналогичное название получила и упомянутая вершина, оказавшаяся вулканом. Camaroes — Камерун, под этим именем стал известен вулкан, а впоследствии это наименование получила и вся местность вокруг: Камерун — колония, Камерун — подопечная территория и, наконец, Камерун — самостоятельное государство, получившее независимость в 1960 году.