Брутальная Падме, или Новая судьба королевы (СИ) - Войце Влад

— От чего такое странное название? — спросил тогда граф.

— Всё просто, это аббревиатура.

— Это понятно, но как она расшифровывается?

— Союз Свободных Секторов Республики.

— При всём уважении, ваше величество, но название просто напрашивается, для приглашения назойливых гостей с Корусанта.

— Ну, что вы, граф, я вовсе не то имею ввиду. Это речь не о сепаратизме. Как вы знаете, я последовательно перевожу банкиров под руку государства. У вас же эти структуры изначально под контролем вашей семьи были.

— Это так, но причём тут это?

— Ну, вы же в курсе, что чем дальше от центра, тем больше элементов иногда прямо, а подчас — опосредованно, мешающих развитию субъектов Республики.

— О, кто этого не знает, — саркастично хмыкнул граф.

— Так вот, я не претендую на противостояние этим элементам, касающимся именно центральной власти Республики, но есть нюанс. Та же наша банковская система во много монетизируется за счёт оценки её экономики Корусантом. Мы, по сути, платим пятипроцентный налог, на производство своих же денег.

— Ну, в общем-то так, только речь о республиканских кредах, те же кто решает сделать полностью свою внутреннюю валюту, ещё и теряет на, зачастую, невыгодном для них курсе к республиканскому креду.

— Да, но на это, как уже сказала, я не покушаюсь — слишком крупные силы такое бы взбесило.

— Постойте, вы хотите окончательно привести к контролю уже наших, точнее ваших, аваэльских, а теперь и тарпенских внутренних банкиров?

— Да, но не то, чтобы окончательно, а оставляя им вторичное. Главное же национализируя.

— Улавливаю суть, — задумчиво прикинул граф, — так как для государства, в отличии от самих банкиров, это лишь инструмент стимуляции всей экономики и обеспечения частных лиц, то оно сможет сделать так, чтобы свести к минимуму банковский профит.

— Именно. Тем самым мы серьёзно снижаем вторые около пяти процентов, а у некоторых и того больше, что уже региональные финансисты накидывали к любому внутреннему кредитованию. Тем выставляя уровень кредитования тех же промышленников в общем под десять процентов, что для части производств — на грани рентабельности. Даже убрав из них два-три процента, а в особых случаях и оставив всего один, а то и вовсе, лишь накладные расходы, мы сможем на территории формируемого СССР, породить экономику большего благоприятствования.

— Полагаете, это даст достаточный эффект, чтобы территории нового союза давать такое особое наименование?

— Вы привыкли в графстве, что любые нужды в этой сфере решаются относительно просто — были бы деньги. Но для остальных это большая проблема. Нам не случайно Корусант выставил такой порог в пять процентов, прекрасно понимая, что местные увеличат его минимум вдвое, а нередко и больше. Тем самым мы априори оказываемся слишком в невыгодном экономическом положении по сравнению с более центральными мирами, развиваясь с трудом.

— Производства с высокой добавленной стоимостью чем дальше от центра, тем сложнее развивать, а обычные при таком высоком проценте становятся на грани рентабельности.

— Именно, об этом я и веду речь. Но мы не банкиры, и можем получать прибыть не с банковских услуг, а от прочей экономики, которую, если облегчить ей это финансовое бремя, станет заметно легче развивать.

— Тогда будут недовольны наши соседи, так как со временем к нам начнут убегать некоторые их предприниматели, со своими мощностями.

— …, — многозначительно улыбнулась Падме.

— На это и расчёт?

— Ну, это приятный бонус. В основном, я всё же полагаю приоритетным наше внутреннее развитие. И если кто-то извне начнет желать такого же, что же, им можно помочь, если это будет выгодно.

— Война даже против региональных банкиров — опасное дело.

— Всё куплю — сказало злато, всё возьму — сказал солдат. Будь мы бедны, я бы с вами согласилась, но поскольку это не так, то я скорее поставлю на наших солдат, в самом широком смысле этого понятия.

— А вы рисковая девушка, — мужчина лукаво попытался пофлиртовать, но наткнувшись на взгляд королевы, понимающе рассмеялся. — Хотите, я познакомлю вас со своей двоюродной сестрой, — многозначительно намекнул граф уже не первый раз, на интерес к укреплению связей между их династиями. Если вам более симпатична она, уверяю вас, вы найдёте у неё взаимность. Хотя я вполне был бы согласен на формальный брак. В конце концов, брак по расчёту, при наличии глубинных интересов обеих сторон, может быть крайне крепким. А что там вне официоза будут делать супруги — дело десятое.

— Подумаю, но особых надежд не питайте, я замужем за королевством.

— Ну, моё дело предложить, стратегически это было бы выгодно обеим нашим семьям.

Так новое объединение и получило странное название — СССР. А Падме, точнее — сентиментальный старик в её теле, потешил свою память об утерянной Родине.

Увы, то, во что новый СССР начинал превращаться, прообраз с Земли напоминало крайне слабо. Землянин уже сделал немало для продвижения своих идей, но система с ментальностью общества хоть и немало изменялась, в некоторых вещах продолжала гнуть более привычное для себя.

Илья понимал, что хоть некоторые элементы своего старого мира, а точнее Родины, ввести смог или это удастся в ближайшие годы, то вот в целом — стратегически, уже было понятно, его сил не хватит. Он чувствовал неприятное послевкусие с тех пор, как это понял.

Пытаясь осознать, что выходит из под его властных рук, он всё ближе склонялся, что это будет сплав, со скидкой на технологический рост, из времен состоявшегося СССР с Испанской империей в период расцвета с её конкистадорами, всё более активно нынче несущих вовне, волю недавно родившегося Союза.

Кому-то и того было довольно, но Илье стало всё сложнее себя мотивировать, понимая, что его действия местными воспринимаются и преобразуются на свой лад. И хоть некоторое он мог исправить, но другое — лучше было не давить слишком сильно. Уже сейчас было видно, что он порождал опасного пусть и разумного зверя, живущего всё более своей жизнью.

И потоки перемен начинали не просто нести бывшего землянина, но и всё чаще он замечал, как становится невольным заложником благих намерений, которые перерождались в не совсем то, чего он хотел ранее. И да, пока он соответствует происходящим течениям, которые вольно или невольно ранее породил сам, то его будут носить чуть ли не на руках, как нынче.

Но не дай бог он попытается стать перед катком, который сам же создал. О, он прекрасно мог представить, как в глазах окружающих обожание, почтение или опаска, сменяется раздражением, непониманием и нелояльностью. И как скоро это перерастёт в бунт? Проверять не хотелось. Он сам заточил и продолжает это делать, уже ведомый течением, зубы этому умному хищнику — местному СССР, который вырос на теле Республики. И знал, как больно этот хищник уже кусается, а так же, как нынче быстро он уничтожает своих врагов. И то ли ещё будет.

Заложник обстоятельств, возомнивший, что мог изменить систему, но как и толпы глупцов ранее, осознавший свою самоуверенность. Систему можно сдвинуть, хоть это и крайне не просто. Даже поменять в ней некоторые элементы, но она всегда возьмёт своё…, так или иначе.

Да, то что выходило, оказывалось более человечным, чем было. И уж конечно, тем более, в сравнении с большинством прочих малых государств, входящих в большое — Республику. Но Илья то знал, может быть заметно лучше.

Уже начал формироваться довольно значимый социальный лифт в военной сфере. Немного менее — в силовых структурах. Но в прочих, система отчаянно сопротивлялась и продавливать приходилось со всё более возрастающим усилием. Система в принципе не хотела принимать, к примеру, наиболее умелого мастера с завода, в его руководящий состав, если он не имел определенной родословной, либо не принадлежал к состоятельным кругам. Даже последнее ничего не гарантировало.

Потому простым подданным королевы, не использующим для своей социальной эволюции правильную кровь или большие деньги, оставалась армия и, в меньшей степени — прочие силовые структуры. Ну, либо работа на личных предприятиях королевы, где с этим обстояло несколько проще. Да, это уже было очень немало. Но…