Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского) - John Tolkien

– О чем говорить! – сказал Пин. – Разложи теперь передо мной все эти семь Камней – я только зажмурюсь покрепче и заложу руки в карманы.

– Рад слышать, – сказал Гэндальф. – Затем и рассказано.

– Вот еще хотел бы я знать… – начал Пин.

– Смилостивись! – воскликнул Гэндальф. – Если ублажать твое любопытство рассказами, то остаток моих дней мне рта закрыть не удастся. Ну, что еще ты хотел бы знать?

– Я-то? Названия звезд небесных и зверей земных, историю Средиземья, Верховья и Нездешних Морей. Всего-то навсего! – рассмеялся Пин. – Но мне это не к спеху, могу и подождать. Я спрашивал про ту черную тень… Ты крикнул: «Посланец Мордора!» Какой посланец? Зачем ему надо в Изенгард?

– Это был крылатый Черный Всадник, кольценосец-назгул, – сказал Гэндальф. – А зачем? Ну вот, например, забрать тебя и доставить в Барад-Дур.

– Но он ведь не за мной летел, нет? – пролепетал Пин. – Он же не мог еще знать, что я…

– Никак не мог, – сказал Гэндальф. – По прямой от Барад-Дура до Ортханка добрых двести лиг, и даже назгул их меньше чем часа за три-четыре не пролетит. Но Саруман, конечно, наведывался к Камню после вылазки орков и волей-неволей выдал многие свои тайные помыслы. Вот и полетел посыльный разведать, что он там поделывает. После нынешней ночи и второй наверняка прилетит вдогон. И пропал Саруман, как та птичка, у которой увяз коготок. Откупиться пленником он не может. Камня у него не стало, он даже не знает, чего от него хотят. А Саурон заведомо подумает, что пленника он прячет и придерживает, а Камня чурается. Даже если Саруман расскажет посланцу всю правду, это Саруману не поможет. Изенгард – верно, разрушен, но он-то отсиживается в Ортханке, почему-то цел и невредим! Словом, Саурон непременно сочтет его мятежником, а ведь он затем и спешил с нами расплеваться, чтобы и тени таких подозрений не было! И как ему быть теперь, это сущая загадка. В Ортханке он, пожалуй, сможет кое-как отбиться от Девятерых: попробует, если придется. Может, даже попробует осадить какого-нибудь назгула, убить под ним крылатую тварь. Если у него это выйдет – пусть ристанийцы получше глядят за своими вороными конями! Как это обернется для нас – тоже не знаю. Может быть, Враг собьется с толку, его на время ослепит гнев против Сарумана. Или же проведает, что я стоял на крыльце Ортханка, а позади невдалеке болтались хоббиты. И что наследник Элендила жив и стоял со мною рядом. Если ристанийские доспехи не обманули Гнилоуста, он вспомнит, кто таков Арагорн. Этого-то я и опасаюсь. Поэтому мы и бежим – чтоб как можно скорей попасть из огня да в полымя. Ибо Светозар несет нас с тобой, Перегрин Крол, в сторону Края Мрака.

Пин промолчал, только зябко укутался в плащ, как от порыва холодного ветра. Серая равнина мелькала под ними.

– Смотри! – показал Гэндальф. – Перед нами долины Вестфольда: выезжаем на восточную дорогу. Вон там тень – это устье Ущельного излога, там – Агларонд и Блистающие Пещеры. Но про них ты меня не спрашивай. Вот встретишься с Гимли, спроси у него – узнаешь тогда, какие бывают длинные ответы на короткие вопросы. Самому тебе увидеть их на этот раз не доведется, скоро мы их оставим далеко позади!

– Как это, а я думал, мы остановимся в Хельмовой Крепи! – сказал Пин. – Куда же ты так торопишься?

– В Минас-Тирит, пока его не захлестнуло войной.

– Ого! А это здорово далеко?

– Далековато, – сказал Гэндальф. – Втрое дальше, чем до столицы конунга Теодена, а до нее отсюда к востоку сотня с лишним лиг, если считать по прямой, как летают посланцы Мордора. Путь Светозара длиннее – посмотрим, кто кого опередит.

На рассвете, часа через три, где-нибудь передохнем – отдых нужен даже Светозару. В горах где-нибудь. Хорошо бы доскакать до Эдораса. Постарайся уснуть! Проснешься – и в глаза тебе блеснет первый рассветный луч на золотой кровле дворца эорлингов. А еще через два дня увидишь лиловую тень горы Миндоллуин и белые стены великой крепости Денэтора в утреннем свете.

Скачи же, Светозар! Скачи, благородный конь, как никогда прежде! Ты возрос в этих краях, ты знаешь здесь каждый камень. Скачи во весь опор! Вся надежда на тебя!

Светозар тряхнул головой и звонко заржал, словно услышал зов боевой трубы. И прянул вперед. Копыта его сыпали искры; ночь расступалась по сторонам.

Пин понемногу засыпал, и ему казалось, будто они с Гэндальфом, неподвижные как изваяния, сидят на каменной конской статуе, а из-под копыт коня в шуме и свисте ветра уносится земля.

КНИГА IV

Глава I. ПРИРУЧЕНИЕ СМЕАГОРЛА

– Ну, хозяин, засели мы, что гвозди, – ни туда, ни сюда, – сказал Сэм Скромби. Он стоял подле Фродо, горестно сгорбившись, и без толку пялил глаза в сумрак.

В третий раз смеркалось с тех пор, как они бежали от своих, хотя где там было вести счет дням и часам, карабкаясь и пробираясь по голым обрывистым склонам Привражья, то возвращаясь след в след, потому что вперед уже никакого пути не было, то кружа и кружа на одном месте. Однако ж вперед они все-таки продвигались, держась по возможности ближе к краю путаного, ломаного нагорья. Края у него были отвесные, возвышенные, непроходимые; немо и хмуро взирали обветренные скалы на простершиеся от подножных раздрызганных осыпей гнило-зеленоватые безжизненные болота, над которыми не видать было ни единой птицы.

Хоббиты стояли у скалистого обрыва, далеко внизу серое голое подножие заволокло туманом, а поверху громоздились кручи, упиравшиеся в облака. С востока дул леденящий ветер. Ночь опускалась на болота, мутно-зеленый их цвет менялся на серо-бурый. Далеко справа был Андуин. Днем он нервно поблескивал в лучах робкого солнца, теперь потерялся в бесцветной мгле. Но за реку они не глядели, хотя где-то там были их друзья и светлые земли, населенные людьми. Они смотрели на юго-восток, откуда надвигалась грозовая ночь, где даль была отчеркнута чернотой, как неподвижно склубившимся дымом. Там, между землей и небесами, мерцал ярко-красный огонек.

– Крепко засели! – сказал Сэм. – Одно было место во всем Средиземье, куда нам не хотелось, так теперь на тебе – нам туда и надо! Надо-то надо, а не попадешь, похоже, нас вообще малость подзанесло. Вниз поди-ка спустись, а спустишься – как раз увязнешь по уши в непролазном болотище. Фью! А воняет-то как, замечаете? – Он сопнул.

– Уж как не заметить, – отозвался Фродо, не шевельнувшись.

Он глядел на черный окоем и мигающий огонек.

– Мордор! – едва слышно вымолвил он. – Ну что ж, в Мордор так в Мордор. Поскорей бы только дойти, да и дело с концом!

Он зябко повел плечами: холодный ветер обволакивал густым, тяжелым смрадом.

– Ну ладно, – сказал он, устало прикрыв глаза, – засели мы не засели, а всю ночь не торчать же на уступе. Поищем какое ни на есть укрытие, заночуем, а наутро, глядишь, и выберемся.