Под Куполом - Стивен Кинг

— Как только Купола не станет, — промурлыкал Ренни. — И когда это произойдет?

— Может, скорее, чем вы думаете. Я планирую оказаться внутри первым и прежде всего прикажу надеть на вас наручники и самолетом отправить в Форт-Ливенуорт, штат Канзас, где вы будете дожидаться суда.

От такой наглости Большой Джим на мгновение лишился дара речи. Потом рассмеялся.

— Если вы действительно хотите что-то сделать на благо города, уйдите в отставку, — продолжил Кокс. — Посмотрите, что произошло за время вашего единоличного правления: шесть убийств, как мы понимаем, два в больнице прошлой ночью, самоубийство, продовольственный бунт. Вы не годитесь для этой работы.

Пальцы Большого Джима сомкнулись на золоченом бейсбольном мяче и сжали его. Картер Тибодо уже с тревогой смотрел на своего босса.

Будь ты здесь, полковник Кокс, я бы отделал тебя так же, как и Коггинса. Бог мне свидетель, отделал бы.

— Ренни?

— Я здесь. — Пауза. — А вы там. — Вновь пауза. — И Купол никуда не денется. Думаю, мы оба это знаем. Сбросьте на него самую большую атомную бомбу, на двести лет выжгите жизнь в окрестных городках, убейте всех в Честерс-Милле радиацией, которая проникнет сквозь Купол, и он все равно никуда не денется. — Дышал он теперь часто, но сердце билось в груди сильно и ровно. — Потому что поставлен Купол Божьей волей.

И в это он уже верил всем сердцем. Как верил и в то, что волей Господа должен взять власть в Честерс-Милле и провести город через все испытания, которые выпадут на их долю в последующие недели, месяцы, годы.

— Что?

— Вы меня слышали. — Он уже понимал, что ставит все, в том числе и собственное будущее, на продолжительное существование Купола. Также зная, что некоторые люди сочтут его за такое безумцем. Также зная, что эти люди — неверующие дикари. Вроде полковника Джеймса Оу Гребаного Кокса.

— Ренни, проявите благоразумие, пожалуйста.

«Пожалуйста» Большому Джиму понравилось; благодушное настроение разом вернулось к нему.

— Давайте подведем итог, полковник Кокс. Руководит здесь Энди Сандерс, не я. Хотя, естественно, я ценю звонок вежливости от такой шишки, как вы. И Энди, несомненно, оценит ваше предложение управлять оттуда, дистанционно… Думаю, я уже сейчас могу передать вам его ответ. Он посоветует вам взять ваше предложение и засунуть в то самое место, куда не заглядывает солнце. Мы здесь предоставлены сами себе и собираемся выпутываться самостоятельно.

— Да вы — безумец! — В голосе Кокса слышалось крайнее изумление.

— Так безбожники всегда называют верующих. Это их последний рубеж обороны против веры. Мы к такому привыкли, так что в этом я вас винить не стану. — Тут он солгал. — Могу я задать вопрос?

— Конечно.

— Вы собираетесь отключить наши телефоны и компьютеры?

— Вам бы это понравилось, так?

— Разумеется, нет. — Опять ложь.

— Телефоны и компьютеры остаются. Как и пресс-конференция в пятницу. На которой, уверяю вас, вам придется ответить на очень трудные вопросы.

— В обозримом будущем я не собираюсь посещать никакие пресс-конференции, полковник. И Энди тоже. И от миссис Гриннел толку не будет, бедняжки. Так что вы можете отменить вашу…

— Нет, нет. Отнюдь. — Неужто на лице Кокса играла улыбка? — Пресс-конференция состоится в полдень пятницы, чтобы она помогла продать много тюбиков крема от геморроя в вечерних новостях.

— И кто на ней будет присутствовать от города?

— Все, Ренни. Абсолютно все. Потому что мы намерены разрешить их родственникам подойти к Куполу. Со стороны административной границы с Моттоном, там, где рухнул самолет и погибла жена мистера Сандерса, о чем вы, вероятно, помните. Пресса будет фиксировать все. Это будет день открытых дверей в тюрьме, только в ней никто ни в чем не виновен. За исключением, возможно, вас.

Ренни снова охватила ярость:

— Вы не можете этого сделать!

— Конечно, могу! — Он таки улыбался. — Вы сможете сидеть на своей стороне Купола и показывать мне нос; я смогу сидеть на моей и отвечать вам тем же. Гости выстроятся вдоль периметра, и все, кто согласится, наденут футболки с надписями: «ДЕЙЛ БАРБАРА НЕВИНОВЕН», и «СВОБОДУ ДЕЙЛУ БАРБАРЕ», и «ДЖЕЙМСА РЕННИ В ОТСТАВКУ». Будут слезы счастья и руки, прижатые к рукам, с Куполом между ними, может, даже попытки поцеловаться. Все это будет прекрасно смотреться на экранах телевизоров, не говоря уже о мощнейшем пропагандистском эффекте. И главное, все это заставит жителей вашего города задуматься, что им делать, если у руля стоит такая некомпетентная личность, как вы.

Голос Большого Джима превратился в рычание:

— Я им не позволю!

— И как вы их остановите? Более тысячи людей! Вы не сможете их всех расстрелять. — Кокс замолчал, а когда заговорил вновь, голос его стал спокойным и рассудительным: — Послушайте, член городского управления, давайте обо всем договоримся. Вы еще можете выйти сухим из воды. Вам только нужно передать руководство городом другому человеку.

Большой Джим увидел, как Младший идет по коридору к двери на улицу, похожий на призрака, в пижамных штанах и шлепанцах, и никак на это не отреагировал. Младший мог упасть замертво в прихожей, но Большой Джим остался бы сидеть, нависнув над столом, с золоченым бейсбольным мячом, зажатым в одной руке, и телефоном во второй. В голове колотилась только одна мысль: передать руководство Андреа Гриннел, помогать которой будет патрульная Буфера.

Шутка, однако.

Плохая шутка.

— Полковник Кокс, а не пойти ли вам на хрен.

Он отключил связь, развернулся на стуле и швырнул золоченый бейсбольный мяч. Тот попал в фотографию Тайгера Вудса с его автографом. Зазвенело разбитое стекло, рамка упала на пол, и Картер Тибодо, привыкший к тому, что его боятся, но сам редко испытывающий страх, вздрогнув, вскочил на ноги.

— Мистер Ренни, с вами все в порядке?

Выглядел тот не очень. На щеках пламенели пурпурные пятна. Маленькие глазки заметно увеличились в размерах, потому что вылезли из орбит. На лбу пульсировала вена.

— Они никогда не отнимут у меня этот город, — прошептал Большой Джим.

— Конечно, не отнимут, — поддакнул Картер. — Без вас мы пойдем ко дну.

Эта фраза помогла Большому Джиму чуть расслабиться. Он потянулся к телефону, потом вспомнил, что Рэндолф пошел домой, чтобы поспать. После начала кризиса новому начальнику полиции практически не удавалось сомкнуть глаз, и он сказал Большому Джиму, что будет спать как минимум до полудня. И хорошо. Толку от него все равно не было никакого.