Святополк Окаянный. Проклятый князь - Василий Седугин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зато согласился! Видеть тебя не могу…
– Ну полно, полно тебе. Как будто не знаешь: сегодня меня избрали, а завтра тебя. Сколько у нас уже побывало предводителями!
– Не знаю! Ничего не знаю! Но тебе такого не прощу! И уходи отсюда! Не береди мне душу!
И Ярослав увидел, как по лицу брата потекли крупные, злые слезы. Он отворачивался, судорожно глотал их, стараясь скрыть, но они текли и текли.
– Зря ты так, – немного потоптавшись, растерянно сказал Ярослав. – Я ведь тебя люблю и не хочу ссориться.
Святополк еще больше склонил голову, спина его мелко тряслась от с трудом сдерживаемых рыданий.
II
Они вернулись в Киев. А город в эти дни напоминал растревоженный пчелиный рой. Все были взволнованы и потрясены известием о скором крещении язычников и принятии новой веры – христианской. Нельзя сказать, чтобы жители ничего не знали о новой религии. Христиан в столице было достаточно много, и общины их существовали издавна. Сама великая княгиня Ольга, бабушка князя Владимира, была христианкой. Но вряд ли кто ожидал, что людей заставят забыть старую веру и перейти к вере греческой.
– Это как же так? – обратился к Святополку незнакомый ему мужичишка, видно желая с кем-то поговорить и поделиться своими мыслями. – Почему я должен отречься от веры своих отцов и дедов?
Святополк тоже был привержен язычеству и ничего не понимал в происходящих событиях. Решение отца было неожиданным для его семьи, потому что не имел привычки Владимир долго рассуждать и пояснять, а придерживался правила: раз он принял решение, все должны его выполнять!
– Я, дяденька, не знаю, – ответил он, растерянно глядя в его всполошенные глаза.
– Как же ты не знаешь, коли княжичем прозываешься? Кто же тогда должен знать? – настаивал мужичишка.
– Я еще маленький для этого. Пусть взрослые решают…
– И то верно. Чего я пристал? Да переговорил я уже со всеми своими друзьями-товарищами, ничего они толком объяснить не могут…
А рядом кто-то из бояр доказывал пожилому мужчине, по виду купцу:
– Не мог так поступить князь Владимир! Подбил его кто-то, околдовал, с ума свел. Ведь совсем недавно был он ярым приверженцем языческой веры, строил капища, возводил идолов и Перуну, и Велесу, и Стрибогу, и Дажь-богу… Так что же с ним случилось?
– Женщины на него влияют, женщины им стали руководить. Перво-наперво мать его Малуша, она еще в юности своей приняла христианство… И последняя жена, византийка Анна, тоже христианка…
– Разве он не мужик, если баб слушает? – возмущался боярин.
– Так устроен мир: бабы исподтишка действуют, но руководят нашим братом. Недаром говорят: муж – голова, а жена – шея, куда шея захочет, туда и голова повернется…
– Что же это у нас за страна такая, что всем женщины вертят!
– Не скажи. Я бывал в разных странах и везде указывали, что христианство поддерживали жены правителей, – говорил купец. – У польского короля Мечислава была жена-христианка по имени Домбровка. Она так сумела околдовать своего мужа, что он слушался ее во всем и тоже обратил свой народ в христианство. То же самое сделал венгерский король Гейза, его крещению способствовала полячка Адельгеида. Чего только не насмотришься на белом свете!
– Ни при чем тут бабы, – солидно проговорил полный человек, помаргивая поросячьими ресницами. – Близко в свое время знавал я князя Владимира и вот что скажу. Владимир является носителем подлинной русской души, которой свойственно бросаться из одной крайности в другую и никогда не бывать посредине. Раньше он много бражничал, был блудником безмерным. Теперь он кинулся в другую сторону, стал смиренным и умоленным, решил всего себя отдать Господу Богу. И баб не приплетайте!
В другом месте Святополк увидел группу спорящих людей. Один из них, высокий, длинношеий, кадыкастый, рыкал на всю улицу басистым голосом:
– Сам ходил к варягу-христианину, когда жрецы постановили отдать его сына на заклание богам. Сам громил его дом. Помню, как кричал варяг, стоя на сенях: «Не боги это, а просто дерево, нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева. Бог же один. Не дам сына своего бесам!» И кликнули мы, и подсекли под ним сени, и так их убили. И не ведает никто, где их похоронили…
– Помним… знаем… было такое, – раздавались голоса. – По прямому приказу князя Владимира и жрецов убили варяга… Победу над ятвягами праздновали…
– Убить-то убили, а теперь что – я не прав, стало быть? Зазря убивали?
– Выходит, так…
– Братцы! – кричал неподалеку богато одетый человек. Стоял он на бочке, волосы растрепались, собравшаяся вокруг него толпа смотрела в его широко разъятый рот. – Спасать надо Русь! Всегда Русь была сильная своей старой верой! Погибнет наша страна, как есть погибнет!
– С чего бы ей погибать? – раздался насмешливый голос из толпы. – Как стояла, так и будет стоять!
– Поднимется племя на племя, народ на народ! – обернувшись в его сторону, тотчас стал отвечать крикун. – Вся Русь встанет за своих богов, каждый будет держать свою сторону!..
Святополк шел дальше, а его неокрепшую душу все больше и больше охватывало смятение. Отец дома был грозным, молчаливым хозяином, его взгляда боялись все. Он никогда не объяснял своих поступков, видно считал, что его и так должны были понять. Поэтому за столом никогда не вел разговоров о смысле жизни, о своих сомнениях и колебаниях, какой веры придерживаться и в какую сторону склоняться. Он только объявлял о своих действиях, хотя тоже не всегда. Так, совершенно неожиданным было его решение сначала послать войска в помощь византийским императорам Василию и Константину против мятежника Фоки, а потом выступить против тех же императоров и осадить греческий город Херсонес в Крыму. Город был взят приступом, а из похода Владимир возвратился с новой своей женой, седьмой по счету – византийской принцессой Анной.
Разговоры и волнения продолжались в городе изо дня в день, пока 31 июля 988 года, в четверг, Владимир не собрал вече. Стихли горожане, ожидая чего-то очень важного и значительного. И не ошиблись. Объявил всем великий князь:
– Если не придет кто завтра на реку Почайну креститься – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом.
Потолковали между собой киевляне и ответили князю:
– Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре.
Вечером того же дня собрал князь Владимир сыновей в своей горнице. Пришли Вышеслав, Изяслав, Святополк и Ярослав. Остальные дети в это время вместе со своими матерями княжили в других городах: Глеб в Муроме, Борис в Ростове, Святослав у древлян, Всеволод во Владимире Волынском, а Мстислав в Тмутаракани.
– Собрал я вас, дети любезные, по важному и неотложному делу, – начал Владимир, рассевшись в кресле. Его могучая фигура была полна значительности и силы, а суровый и пронзительный взгляд притягивал к себе и сковывал волю. – Завтра народ киевский, а вслед за ним и вся Русь будет крещена прибывшими из Византии клириками. Я уже принял крещение в загородном доме в Василькове. Завтра вы должны показать всем пример и первыми войти в воды реки Почайны.
Он оглядел всех пристальным взглядом и, не увидя противоречия своим словам, продолжал:
– Не говорил я с вами о причинах перехода к новой вере, надеясь, что вы сами поймете его необходимость. Но вот передали мне, что некоторые из вас находятся в смущении и допускают колебания. Поэтому считаю долгом своим объяснить основные причины, побудившие меня принять такое решение. Не видел я апостола, который бы, придя в землю нашу, своею нищетою и наготою, гладом и жаждою преклонил бы наше сердце к смирению. Руководствуясь только своим добрым смыслом и острым умом, постигнул я, что Един есть Бог, Творец невидимого и видимого, небесного и земного и что послал Он в мир для спасения Своего Возлюбленного Сына. И с сими помыслами вступил я в святую купель. Таким образом, что другим кажется безумием, то было для меня силою Божией…
Владимир немного помолчал, потом продолжал:
– Руководствовался я также государственными соображениями. Страна наша многоплеменная. Живут в ней и племена полян, древлян, вятичей, кривичей, словен, дреговичей, родимичей, северян, уличей, тиверцев, волонян, полочан. И у каждого племени – свой главный бог. У одних – Перун, у других – Стрибог, у некоторых – Род, а у кого-то – Дажьбог. Это разъединяет Русь. Никогда не быть ей единым государством при язычестве. Но тогда нас просто сомнут более сильные соседи, коли мы не достигнем единства. А христианская вера объединит нас и сделает единым народом!
Снова замолчал великий князь, как видно, проникая в глубину своих мыслей. Наконец взгляд его просветлел, он стал говорить:
– Русь стала великой державой, она выходит на широкий международный простор. Ей надо крепить дружеские связи с другими могучими державами – Византией, Болгарией, Венгрией, Польшей, Францией, Швецией. Все они – христианские страны и не хотят устанавливать с нами добрых отношений, потому что мы – язычники.
