Выбор - Андрей Завадский

Когда крестьянин выбежал на свежий воздух, всадники, носившие на плащах и заброшенных за спину щитах незнакомый герб, уже ворвались в поселок. Они прокатились по Селькхиру стальным валом, яростно орудуя мечами и секирами, и пуская коней прямо на пытавшихся бежать селян, вопивших от страха. Гиганты, облитые стальной чешуей и восседавшие на казавшихся громадными жеребцах, они сметали все, оставляя за собой только разорение и изрубленные трупы.

  - С дороги, чернь! - Налетевший на застывшего посреди улицы Хофера воин замахнулся широким клинком, но ударить не успел. Крестьянин, едва ли сознавая, что делает, словно заправский пикинер, выбросил вперед вилы, и три заточенных до блеска зуба пронзили легкую кольчугу, с хрустом погрузившись в тело.

Всадник закричал, вываливаясь из седла под ноги Хоферу. Вилы так и остались в его груди, и мужик, не долго думая, схватил выпавший из рук своей жертвы меч. Хофер не был воином, хотя прежде и тренировался в замке своего господина, как и все прочие мужчины, под присмотром умелых дружинников. Но все же не война был основным ремеслом крестьянина, и потому он непривычно чувствовал себя с тяжелым клинком в руках, неловко выставив оружие перед собой.

Хоффер, еще толком не понимая, что происходит, огляделся, всюду натыкаясь на кровь и мертвые тела. Из-за соседнего дома показался еще один всадник в стеганом кафтане-жаке, подбитом холстом. Ему хватило доли мгновения, чтобы увидеть мертвого товарища и стоявшего над его телом мужика, уже завладевшего мечом.

  - Ублюдок! - Воин вскинул арбалет и рванул спусковую скобу, послав тяжелый болт точно в цель.

Выстрел был великолепен. Граненое жало впилось Хоферу в горло, и мужик, обливаясь кровью, повалился на вытоптанную землю.

  - Руби выродков, - яростно закричал стрелок, конь под которым вращался юлой. - Круши, бей!

Женщины и ревевшие от страха дети метались среди домов, преследуемые обезумевшими от запаха крови всадниками. Некоторые мужчины находили в себе смелость заслонить беззащитных от врагов, и гибли под ударами мечей, под разившими без промаха стрелами. Кто-то из воинов Рамтуса запалил факел, швырнув его на крытую дранкой крышу избы. Пламя мгновенно охватило дом, и из низкой двери навстречу восторженно улюлюкавшим всадникам выскочила истошно голосившая женщина. Взмыл над головами боевой топор, и крестьянка, захлебнувшись криком, повалилась под копыта боевых коней.

Грита, жена Хофера, тоже не смогла усидеть дома, и, вместо того, чтобы забиться в угол, укрыться в подполе, переждав нападение, она выскочила на обхваченную паникой улицу. И тотчас женщина увидела окровавленное тело своего супруга, подле которого лежал чужой меч.

  - Изверги, - Грита упала на колени возле бездыханного тела своео мужа, грозя кулаком проносившимся мимо всадникам. - Убийцы!

На бившуюся в истерике женщину наткнулся Улферт, вооружившийся пылающей головней. Его конь встал на дыбы, и наездник с трудом удержался в седле. А Грита, не видя ничего вокруг себя, схватил меч, который ей едва по силам было просто удержать, и неумело, неловко замахнулась на воина.

  - Проклятая ведьма! - Улферт коротко замахнулся перначом, обрушив страшное оружие, способное сокрушить даже рыцарские латы, на голову селянке. Череп ее с мерзким чавкающим звуком треснул, и на лицо Улферту попали кровавее брызги. И тотчас воин бросил головню на крышу ближайшей избы.

Селение охватило пламя. Огонь перекидывался с одного дома на другой, горела сухая солома, чадила смола. А всадники, завершив разорение поселка, настегивая коней ринулись к замку. В этот миг они чувствовали себя непобедимыми, и не сомневались, что играючи захватят укрепление.

В замке заметили приближение многочисленного отряда. Над стенами пропел сигнальный рог, и охранявшие ворота воины принялись что было сил толкать тяжелые створки, поспешно запирая их. В следующее мгновение замок оказался полностью отрезан от внешнего мира, а его малочисленный гарнизон, возглавляемый самим рыцарем Ярисом, высыпал на стены.

Воины разбегались по своим местам, на ходу застегивая под подбородком ремешки касок и одергивая кольчуги. Тревога застала их врасплох, и мало кто понимал, что вообще творится вокруг.

  - Трусливые выродки, - Рамтус едва сдержал скакуна на самом краю рва. - Подлецы! Не смейте прятаться! Выходите в поле, сразитесь с нами, бейтесь, как мужчины!

Рыцарь кричал, запрокинув голову вверх и потрясая оружием. И вместе с ним выкрикивали оскорбления его воины, тоже сгрудившиеся напротив ворот, едва не скатившись в ров. Кто-то выпустил по стенам болт, клацнув, отскочивший от каменного зубца. А защитники замка оказались столь удивлены и напуганы неожиданным нападением, что даже не решились стрелять в ответ.

  - Ну же, мерзкие предатели, - неистовствовал благородный воин. - Не смейте прятаться! Вас все равно ждет смерть, так примите ее с честью!

  - Они не выйдут. - Улферт поставил своего коня по левую руку от рыцаря. - Они испуганы, и не посмеют принять твой вызов, милорд, - презрительно усмехнулся он, добавив с сожалением: - Но и наших сил слишком мало, чтобы штурмовать замок. Кругом владения наших врагов, и если они опомнятся, нам придется худо.

Рамтус уставился на капитана гвардии Грефуса. Постепенно боевой азарт, безумие, овладевшее воином, начало спадать, и рыцарь смог наконец понять, что ему втолковывает воин.

  - Нужно спешить на помощь лорду Грефусу и королю, - убеждал Рамтуса Улферт. - Здесь мы принесем меньше пользы, нежели присоединившись к тому войску, что уже собирается под знаменами Эйтора. А до этих трусливых свиней черед рано или поздно все равно дойдет. Оставь их, милорд!

  - Верно, - кивнул рыцарь. - Пусть и дальше сидят за стенами и дрожат. Нас ждут дела. - И, опять обращаясь к притаившимся за каменными зубцами защитникам крепости, крикнул, надсаживая горло: - Эй вы, изменники, мы еще вернемся! Все вы умрете, предатели! - И, пришпорив коня, направился на запад.

Выстраиваясь в колонну, отряд, потерявший в этой стремительно атаке лишь единственного бойца, двинулся через поля прочь от замка, на стенах которого раздались крики радости, словно его защитник только что одержали победу. За спиной всадников оставался и объятый пламенем поселок. Рамтус мог быть доволен собой - в селении не осталось ни одного живого человека. Врагу был нанесен ощутимый ущерб, и теперь рыцарь всей душой стремился туда, где собирались верные государю Эйтору воины, дабы разгромить армию изменников, захвативших Фальхейн, и уничтожить самозванца, величавшего себя истинным владыкой Альфиона.

Рыцаря Рамтуса и его бойцов ждала большая война. И все, как один, более всего страшились опоздать на нее, уступив другим всю славу победы.