Обратная сторона луны - Татьяна Бочкова

Вид сверху захлестнул с головой. Вот они, такие сильные и такие маленькие по сравнению со всей этой огромной пропастью. Ни перевала, ни деревни у подножия не было видно: только верхушки черных деревьев да полоски снега, разрезающие эту черноту, как вены.

– Восхитительно! – ахнула Ольга.

– И страшно, – немного попятилась ее подружка.

– Говорят, спускаться проще, чем подниматься, – улыбнулся Иван.

– Ничего подобного, – с этими словами Владимир достал из рюкзака флаг и капсулу с посланием, – спускаться сложнее. Поэтому быстренько кушаем, выполняем долг перед Родиной, фотографируемся и вниз.

– Ну вот, – Артем достал пакет с бутербродами, – как всегда, все самое интересное…

Он не успел договорить, потому что страшный гул буквально заглушил его слова. Все шестеро замерли от увиденного. Только на вершине горы можно воочию наблюдать приближение стихии: белая пелена снега с поразительной скоростью и пронзительным воем приближалась прямо к ним.

– Вниз!!! – закричал Владимир, – Прижимайтесь к деревьям! Ныряйте в сугробы. Быстрее!!!

Сплоченная команда вмиг превратилась в кучку испуганных ребятишек. С криком и выступившими непонятно почему слезами Ольга присела и начала спускаться по склону, перебирая ногами. Скользкий лыжный костюм покатился легко и быстро, и ей оставалось только огибать невысокие кусты, растущие у вершины. До деревьев, которые должны их спасти еще несколько десятков метров. Или нет? Она совсем потеряла контроль над скоростью, зацепилась за торчащий из сугроба сук и покатилась кубарем вниз. Снег ударил в лицо, но это был не просто сугроб, это белая мгла заполонила все пространство вокруг девушки. Не оглядываясь, она слепыми глазами стала искать спасительные деревья и мертвой хваткой вцепилась в первый же шершавый ствол. Она сразу почувствовала ледяную кору и поняла, что потеряла варежки. Еще почему-то жутко ныло плечо, а спине стало невыносимо холодно. Она попыталась оглянуться, но снежная волна накрыла ее с головой и она прямо услышала, как в голове лопнули последние ниточки, державшие ее в сознании.

2– Утро нового дня

В голове гудело, поясница ныла, мир сошел с ума. Ольга совершенно запуталась в мыслях и ощущениях, и более того, она даже не понимала где она и что с ней происходит. Сознание возвращалось к ней поэтапно. Первой, как и полагается, пришла боль. Она растекалась по всему телу, проникая в каждый пальчик, каждую мышцу, но сильнее всего изнемогала спина. Поясница горела адским пламенем. Попытки пошевелиться еще сильнее разжигали этот костер. Терпеть эту боль не было сил.

Следом за болью пришел страх и Оля, схватив побольше воздуха в легкие, распахнула налитые свинцом веки. Тусклый свет свечи освещал маленькую комнатку. Выбеленные стены, завешанные со стороны кровати маленьким цветастым ковром. Такой же унылый потолок. Рядом с кроватью небольшой круглый столик, накрытый ажурной салфеткой, на которой мирно покоилась кружка со свечой. Около стола деревянная дверь. На дощатом полу знававший виды полосатый половик. Вся комната как экскурсия в деревенский домик ее бабушки. Только вот ничего этого Ольга раньше не видела, и поэтому понятия не имела, где находится.

Боясь лишний раз пошевелиться, девушка руками попыталась ощупать свое тело. Так, руки. Руки на месте. Голова, шея, живот, бока, ноги. Вроде все в порядке. За исключением боли в спине, конечно. Только вот еще странность: какая-то большущая ночнушка спуталась в районе поясницы. Такой у нее точно не было. Откуда тогда она?

Теперь главный вопрос: что случилось? Это терзало Олю сильнее всего. Да и как она оказалась в комнатушке, тоже не понятно. Нужно порыться в памяти. Так-так. В голове закружились последние события. Ссора с мамой, которая, как обычно, отказывалась понимать девичьи хотелки. Потом появился отец и попытался отговорить Ольгу от опасной затеи с зимним походом. Поход! Два дня в снежном плену, как кинолента, пролетели в голове. И плато на вершине горы, и захватывающий дух вид на окрестности. Потом страшный гул, приближающийся ужас, паника, крик учителя… Что-то случилось потом. Но что?

Ольга закатила глаза, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Но в следующую секунду вздрогнула всем телом, услышав скрип открывающейся двери.

– Ты проснулась? – в дверном проеме стояла женщина, на вид ей было лет тридцать пять. А может и сорок. Этих пышущих здоровьем селянок в первого взгляда не разобрать. Разве что излишняя бледность добавляла возраста.

– Кто вы?

– Меня зовут Настасья Алексеевна, – с этими слова она шагнула в комнату и, не замечая испуганного взгляда девушки, уселась на край кровати, – Можешь звать меня по имени. Болит сильно?

Оля кивнула.

– Даже не знаю, чем тебя и потчевать, – женщина как-то по-деревенски всплеснула руками, – все самые редкие отвары в тебя уже отправила. Пойду еще что-нибудь покумекаю.

И она встала. На ней было серое шерстяное платье, немного великоватое и довольно поношенное, но тем не менее вполне годное для домашней носки. Раньше в таких расхаживала добрая половина маминых подруг, но фасон уж давно вышел из моды. На ногах – разноцветные носки ручной вязки, доходившие почти до середины голени. Густые русые волосы заплетены в тугую косу, свисавшую почти до середины живота. С ленты свисали разноцветные бусы, гармонирующие с огромными носками. Но вместе с серым платьем весь комплект смотрелся потешно.

– Свисти если что, – с улыбкой проговорила Настасья и вышла.

Ольга осталась одна в маленькой комнатке без единого окошка. Она понятия не имела, где находится, и как долго. Ранее она периодически приходила в себя, но только и видела, что забеленный потолок, такие же стены, ну и стол. Она вспомнила, что сквозь беспокойный сон то и дело слышала спокойный женский голос со странным акцентом, а может просто с деревенским приговором. Иногда чувствовала легкие прикосновения заботливых рук, приподнимающих ее голову, чтобы она снова и снова смогла отпить горькое снадобье.

Сейчас она наконец-то пришла в себя окончательно, и в нос ударил едкий запах гари. За дверью послышались быстрые шаги, перемежавшиеся с оханьем и причитанием. В следующую секунду дверь в комнату отворилась.

– Ты не представляешь, я сгубила последние листья шалфея! – вошедшая была крайне взволнована, и на ее мраморном доселе лице появился розовый румянец, – А в наших краях такие травки большая редкость.

«Она смешно протягивает ударные гласные», – подумала Ольга, но лишь молча продолжила смотреть на хозяйку дома.

– Да что ж ты так пялишься, милая моя? Приходи уже в себя. Хватит чахнуть, – и она присела на стул.

– Кто вы? – Ольга попыталась привстать, но тут же вскрикнула от боли.

– Да не дергайся ты! Вечером Арина придет, может залатает. Уж не знаю, что она там шепчет, только всякие чахотошные у нее на следующий день встают как ни в чем ни бывало. Вчера бы уж пришла, да уехала давеча куда-то по делам. Потерпи, милая, – и женщина погладила Ольгу по голове, – А звать меня Анастасия, но друзья Настасьей величают, а кто и вовсе Тасей. Но это все молодежь. А ты зови как удобней. Только сильно не напрягайся, тебе еще до вечера терпеть. Не спасают тебя мои травки. Ой, не спасают…

Заглядевшись на забавную сиделку, Оля позволила себе расслабиться и улыбнуться:

– Спасибо.

– Да не за что пока благодарить – трупом второй день валяешься!

– Так я здесь уже два дня? – ей в ответ Анастасия лишь грустно кивнула, – Но как я здесь очутилась? Я совсем уж думала, что умерла. И этот снег везде, – при этих словах она вся сжалась, – Как же я выбралась? Чудом?

Голубые глаза на мраморном лице вдруг вспыхнули, или Ольге это показалось; на секунду она сомкнула глаза, а когда снова открыла, то увидела лишь хитрый прищур и плотно сжатые губы. Но уже в следующий миг женщина словно опомнилась и снова заговорила, растягивая гласные:

– Таким уж и чудом! Тебя дети мои нашли, снегом заваленную. И как тебя угораздило? Они тебя и тащили-то на сваленном молодняке. Не знаю, как умудрились. Так и боялись, что у тебя позвонки переломались. Ой, только не реви! – спохватилась рассказчица, услышав непроизвольные всхлипывания, – Все у тебя вылечится! Ну!

– У меня папа доктор, – запричитала Ольга, – знаю я, как это лечится. Это же на всю жизнь теперь калекой буду!

– Ой! Да горе ж ты мое! Сказала же, Арина тебя вылечит.

– Она что, колдунья что ли? – не унималась Оля.

– Знахарка. Да и какое тебе дело-то? Да хоть добрая фея! Главное – на ноги тебя поставит!

Где-то в доме раздался шум и Ольга прислушалась.

– Я скоро вернусь. Успокаивайся, давай, – и Настасья вышла, прикрыв за собой дверь. Через пару минут послышались мужские голоса. Только вот смысла разговора Ольга понять не могла, видимо еще пара дверей отделяла ее от говоривших.