Заноза - Любовь Хилинская

Квартира встретила меня оглушающей тишиной. Скинув туфли, я прошла в единственную комнату и рухнула на разобранный диван. Сил, чтобы что-то делать, даже переодеться, совершенно не было. И слез почему-то не было. Я лежала в тишине, глядя перед собой в стену и вспоминала все, что случилось с нами.

Вот мы пришли с прогулки, сели пить чай, болтали… Ничто не предвещало беды. Я пошла в комнату, засела с ноутбуком смотреть свой сериал, а Паша оставался в кухне, просматривал учебные материалы. Я краем уха слышала, что он кашлял, потом пошел в туалет… Дальше все завретлось, как в каком-то сюрреализме. Резко и часто застучала крышка унитаза. Он там что, прикалывается? Что случилось? Отложив ноутбук, встала, постучала в дверь туалета, он у нас совмещен с ванной, но ответа не было, а стук продолжался.

- Паша?! – позвала я, думая, что он так шутит, а затем услышала хрип.

Откуда во мне взялись силы, я не знаю, так как дверь рванула на себя и одним махом выдернула замок, увидев, что мой муж бьется в каком-то припадке возле унитаза на коленях, опустив голову вниз.

Дальнейшие события слились в бесконечный кошмар – я звонила в скорую, тащила мужа из туалета в коридор, хотя он ростом почти два метра, а я всего 160см, пыталась делать ему сердечно-легочную реанимацию, но все безуспешно. Приехавшие врачи, узнав, что мы тоже врачи, два часа пытались завести сердце моего мужа. Не получилось. На вскрытии оказалось, что у него произошла тромбоэмболия легочной артерии… Внезапная и страшная смерть. И никак не защититься от нее, не уберечься, не предугадать.

Сижу я теперь в нашей маленькой квартирке совершенно одна, ощущая холодную пустоту в сердце и душе. Как мне дальше жить? У нас было столькопланов на будущее, столько совместных желаний… Мы ж как два попугайчика-неразлучника, а теперь я осталась с половиной кровоточащего сердца…

Наверное, если б у меня была мама, я бы рыдала сейчас у нее на коленях, но мы ж оба детдомовские, у меня родители разбились в аварии, когда я была совсем малышкой, а у мужа и вовсе никого не имелось, он подкидыш, мать так и не нашли, да и не пытались особо. Мы шли нога в ногу, сначала в школе за одной партой с первого класса, потом в мед поступали, единогласно решив, что хотим спасать жизни, отучились все шесть лет, вместе в ординатуру по хирургии пошли, столько планов было, столько надежд, и вот сейчас, когда уже остался последний рывок – доучиться, сдать экзамены и получить сертификат специалиста, мой дорогой умер.

Я сидела на краю дивана, не понимая, как дальше быть, тупо смотря в одну точку. Я никому не говорила о случившемся, ни однокурсникам, ни в учебной части, словно разом отупела и потеряла способность соображать. Ведь у нас же друзья есть, с которыми общались, одногруппники. Но никого видеть и слышать не хотелось. Итак придется идти в вуз, сообщать обо всем этом, потом смотреть, куда нас распределили. Как это все пережить? Еще и завтра урну забирать надо. Решение о кремации я приняла, так как не представляла, как копать могилу, как вообще на кладбище все организовать, а так, я смогу поставить прах дома и когда-нибудь со временем все же доехать до моря и развеять его там. Наверное, Паше бы понравилось.

Словно сомнамбула, я пошла в кухню, достала бутылку водки, которую мы держали на всякий случай, откупорила крышку и отпила прямо из горла добрый глоток. Огненная жидкость прокатилась по пищеводу, я закашлялась, слезы брызнули из глаз. Хватая ртом воздух, открыла кран и жадно наглоталась воды, намочив и рубашку и брюки и волосы, свисающие до талии в беспорядке. Ненавижу их! Зачем мне теперь эти космы, если любоваться ими некому?

Вспомнив, как любил Паша зарываться лицом в мои локоны, вдыхать их аромат, как я ухаживала за природным богатством, стараясь угодить мужу, я со злостью скрутила на голове шишку и заколола палочкой от китайской еды. Боже, одни воспоминания! Почему я не умерла рядом с ним?!

От того, что раньше я не пила такой крепкий напиток, и что не закусила ничем, я быстро опьянела. Почувствовав, как накатывает ошеломляющая тупость, не умываясь, не переодеваясь, доползла до комнаты и рухнула на диван, забывшись беспокойным сном.

Глава 2

Крематорий встретил меня серыми стенами и абсолютно равнодушными сотрудниками, сухо выдавшими белую урну с прахом человека, которого я считала своей половиной. Глядя на то, что когда-то было улыбчивым парнем, я потерянно вышла на улицу и зажмурилась – август близился к концу, но лето еще не собиралось отступать, даря свои последние теплые деньки людям.

Крыльцо крематория было на удивление широким, сделанным будто из белого мрамора или какого-то подобного материала, рядом была расположена пышная клумба и деревянная скамеечка вокруг нее, на которую я и уселась, скрючившись и стараясь не плакать.

- Соболезную, - услышала откуда-то сбоку голос.

Подняв голову и повернув ее в сторону говорившего, увидела мужчину, который, видимо, сидел здесь и раньше, да я не заметила, погруженная в свои мысли.

- Спасибо! – ответила глухо, после чего увидела, что рядом с ним тоже стоит урна-близнец той, что была у меня в руках. – И я вам соболезную.

- Спасибо, - кивнул он и сунул в рот сигарету, выпустив клуб дыма. – То, что нас не убивает, делает сильнее, так?

- Наверное, - я пожала плечами. – Ницше сошел с ума вскоре после того, как сказал это. Так что для кого как.

Что за странные разговоры со странным незнакомцем я веду? Думала, буду рыдать, захлебываясь, но отчего-то слез не было, хотя в груди жгло от боли.

- Пить будешь? – спросил мужчина, доставая откуда-то фляжку и протягивая мне. – Это нас точно не убьет, да и сильнее не сделает, но хоть немного облегчит горе.

- А давайте!

Во фляжке оказался коньяк или виски, я не очень разбираюсь в крепком алкоголе, он прокатился по пищеводу до желудка, который сжался и заурчал, недовольно намекая, что завтрака и обеда не было. Вот так, муж умер, а я думаю о низменном – как бы поесть и выпить. Вернее, не думаю, оно отчего-то само.

Вернув