Стерва на капитанском мостике. Преимущества и издержки власти - Елена Кабанова

Вот и другая причина кризиса: исполнение всех главных желаний. Известный социолог Абрахам Маслоу связал тягу к неизведанному с мечтой о самореализации. Что, спрашиваешь ты себя, разве у меня все есть? Да-да, конечно. Квартирка обставлена, социальная программа-минимум выполнена, родительские заветы либо бесповоротно отвергнуты, либо отложены в дальний ящик, дабы обрушить их на головы будущих внуков, поскольку твои собственные дети уже подросли, от заветов отказались и бесстыдно живут собственной жизнью. И неожиданно из-под спуда выплывают расписные — давно, казалось бы, позабытые мечты детства. Или не совсем детства. Разве не хотелось тебе быть укротительницей? Или рокершей? Или откопать новую гробницу фараонов где-нибудь посередь пустыни — кругом тьма египетская, иероглифы на стенах, высохшие мумии с приветливыми, но несколько застывшими улыбочками на устах… А вышло иначе: подвернулся шанс поступить в вуз, далекий от фараоновых гробниц, как далай-лама от Госдумы. Потом все складывалось лучше или хуже, но совершенно в ином направлении. И ты шла-шла-шла, словно Красная Шапочка по темному лесу, пока не вышла к чудному домику под черепичной крышей, где и ожидал тебя Серый волк, нахально узурпировавший бабушкино спальное место, белье и любимые очки. Тут и начались ужасные опасности и проклятые неприятности.

Первая реакция на «неприятности» — кризис. Под влиянием то ли солнца, то ли общей атмосферы рутины рождается намерение попробовать нечто новое, неизведанное. Попутно вылезает, словно чирей на… на чувствительной части тела, недовольство всем — собой, семьей, работой. Надоело все! Колесо фортуны хочется раскрутить с такой скоростью — и в такую непредвиденную сторону, — что появляются новые, неожиданные увлечения, больше похожие на планомерное саморазрушение. Всякие призывы типа «Начни жизнь с чистого листа» весьма подходят для лузеров и аутсайдеров, «листочки» которых явственно напоминают использованную туалетную бумагу. Но бывает, что эти и другие навязчивые фразы того же рода вдруг приобретают удивительную власть над людьми вполне успешными, обеспеченными и имеющими все причины радоваться жизни. Человек ощущает эйфорию, но своеобразную — не пассивно-благостное состояние души, а, наоборот, агрессивно-бодряческое рвение, и принимается за дело. А в первую очередь рассказывает о своих планах родным и близким: я, дескать, решил все переменить, теперь я буду дегустатором напитков крепостью от сорока и выше. И вы должны меня поддержать! Несите мне все сорта водок, джинов и виски и абсент — на десерт. Я их все перепробую, пока у меня не начнется «совсем другая жизнь», как у жителей деревни Горькое от карамелек. Родные, конечно, устраивают обструкцию и объявляют импичмент. И в семье будущего дегустатора начинается борьба за выживание: кто кого быстрее выживет — ты родных или родные — тебя.

Не стоит обвинять ближних своих в бесчувственности. Они совершенно резонно полагают, что основная ноша ляжет на их плечи: если оные начинания закончатся пшиком, то исцелять твою раненую душеньку и раздавать твои же долги придется именно родне. А если не закончатся? Если все получится? Стал же коммерсант Шлиман археологом, отрывшим Трою! И хотя современные археологи не упускают случая поругать Шлимана за зверское-браконьерское обращение с территорией раскопок и с находками — мировая слава к новоиспеченному охотнику за сокровищами все-таки пришла. Вот и ты тоже надеешься ухватить за хвост свою синюю птицу. Чего, спрашивается, домочадцы разбушевались? Наверное, они не в силах тебя понять, приземленные созданья! Желают и сами прожить, «как черви слепые», и тебя заставить. Чтоб ни сказок про тебя не рассказали, ни фоторобот не создали! Погоди, не кипятись.

Родные и близкие боятся за стабильность положения, а ты — за собственную личность, которая без возможности реализовать себя увянет на корню. Твои стремления понятны и обоснованны. Но и претензии твоих близких — тоже небеспочвенны! Если спустить вас друг на друга, словно бойцовых псов, от семьи и совместной жизни одни клочки по закоулочкам останутся. Вот почему лучший вариант — ввести ситуацию в специализированное русло: сегодня на Западе чрезвычайно популярны центры обучения и факультеты «второго образования» — из них уже сложилась целая индустрия по переквалификации людей среднего возраста. Тем более, что ученые заметили: только половина обучающихся яростно вгрызается в новую профессию и делает успехи на новом поприще. Для остальных учеба становится тем самым шлюзом, через который выходит излишняя энергия, создающая кризисное состояние. Успокоившись и даже несколько разочаровавшись в своей будущей профессии, они возвращаются к своему старому доброму бизнесу.

Если ты испытываешь некое ощущение нерастраченного потенциала, не надо пугаться. Ты же не собираешься немедленно разводиться, нацеплять на спину рюкзак и отправляться в пешее кругосветное путешествие? Примерься к желаемой стезе:

купи несколько специальных пособий или периодических изданий, где описаны проблемы и последние достижения твоей «голубой мечты»;

если желание испытать все описанное на себе не угасло, запишись на курсы или посети центр, где получают выбранную профессию;

найди время и побывай на желанном «рабочем месте», приглядись к обстановке, проведи своего рода экскурсию в свой «мир мечты».

И если тебя нисколько не устрашит рутина, которая есть в любой, даже самой увлекательной профессии, а проблемы покажутся не препятствием, а интересными задачами, достойными решения — вполне вероятно, что стоит попробовать «запретный плод».

Вместе с описанной ситуацией рассмотрим и другой случай: когда не ты в кризисе, а скорее твоя работа — при последнем издыхании. Предположим, все, что можно выжать из своей нынешней должности, ты уже выжала, всех целей, которые поставила себе, находясь в этих рамках, уже достигла. Надо начинать что-то новое, иначе окажешься у разбитого корыта. Тоже состояние не из веселых. Как писали Ильф и Петров в «Золотом теленке»: «Стало ему немного скучно, как Роальду Амундсену, когда он, проносясь в дирижабле «Норге» над Северным полюсом, к которому пробирался всю жизнь, без воодушевления сказал своим спутникам: «Ну вот мы и прилетели». Внизу был битый лед, трещины, холод, пустота. Тайна раскрыта, цель достигнута, делать больше нечего и надо менять профессию». Все помнят, что в таком душевном настрое натворил Остап Бендер: едва не отдал все свое неправедно нажитое министру финансов, дабы опять обрести цель и радость жизни.

На самом деле в такой ситуации возвращаться к чистому листу — не единственный выход. Иначе никто и никогда никаких вершин не покорял бы и лишь бессмысленно месился у подножья. Сейчас нужно перейти к следующему этапу карьеры: наметить новые цели. У этой задачи много опасных тупиков, которые стоит изучить заранее, а не методом тыка, оказавшись непосредственно перед глухой стеной. Поэтому постарайся ответить откровенно на вопрос: хочу ли я поменять свой статус? А если да, то как?

Реакция на изменение социального положения в принципе бывает двух типов: деградация или прогресс целей в ходе индивидуально-общественного прогнозирования. Отметая мудреный социологический сленг, на обычном языке это звучит так: то мы вовсе ничего не хотим, то хотим получить сразу все и вдобавок постичь смысл жизни. Только тогда (возможно) жизнь этот самый смысл обретет. Некоторые горящим глазом косят в сторону классиков и в частности цитируют Ювенала: «Высший позор — ради жизни утратить смысл жизни»! Хотя, честно говоря, нам гораздо ближе современные юмористы. А они утверждают, что «если ты вдруг нашел смысл жизни, самое время проконсультироваться у психиатра». И это верно, поскольку оба «полярных состояния» — не самая выгодная ситуация для того, кто хочет обрести внешнюю и внутреннюю гармонию. Что, собственно творится с человеком, когда его цели меняются на новые? И как ему вести себя в обоих случаях — когда цели деградируют или прогрессируют?

Вариант первый: деградация целей. Выражается оно, главным образом, в приступах абулии. То есть патологического отсутствия силы воли. Или, если хотите, в припадках вселенской скорби пополам с неподъемной ленью. Накатывает какая-то волна обессиливающего безразличия: «Зачем все вообще? Зачем колыхаться? Есть же светила космического масштаба — звезда Бетельгейзе и звезда Билла Гейтса. Мне до них вовек не достать. А раз так, то нечего из моей жизни Нью-Васюки делать! Лучше прожить свой век благостно и незаметно, аки голубок небесный…» Честно говоря, сравнивать себя с астрономическими объектами — занятие жутко невыгодное. Чувствуешь себя соплеменником зеленого отморозка Гринча — обитателем Ктограда, целиком разместившегося на снежинке. И оттого деятельность любого рода представляется совершенно бессмысленной. Так и рождаются Нострадамусы и Конфуции. Нет, не из тех, кто испытал аналогичное чувство, слился с ним и прожил жизнь абулии в угоду. Наоборот, для тех, кому нужны оправдания собственной инертности: чего, мол, ради суетиться, когда все уже предсказано и предписано высшими силами, для которых род человеческий — мизернее насекомых, примитивнее амебы — и далее в том же духе мстительного самоуничижения.