Сердце трона - Лилит Бегларян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть первая
Глава 1. Ночь
Дэмьен умер молодым, прожив всего двадцать два года. Болезни обходили короля стороной, и никто бы не подумал, что его судьба оборвется так рано и так внезапно.
Перед смертью он не желал видеть даже родную сестру. Слуги, врачи, советники — все до одного его раздражали, кроме меня. А я имел большую честь быть его секретарем и личным слугой, долгие годы он называл меня ближайшим другом. Я был рядом и в день, когда Дэмьен взошел на престол, и сегодня, когда он покинул свое королевство.
Так странно было видеть властелина мира таким беспомощным. Мучаясь в судорогах, он не умолкал ни на минуту: или кричал от болей что есть мочи, или вспоминал свою жизнь и жалел о несбывшемся, или — проклинал весь белый свет за то, что ему отвели так мало времени.
Что же теперь будет с королевством? Покойный не дал династии прямого наследника: все они умирали или в утробах своих матерей, или едва увидев мир. Дэмьен оставил после себя только младшую сестру, в которой никогда не видел преемника и которую всячески не допускал к делам. Несладко же придется Ларрэт, ведь именно ей нести бремя власти.
Два дня и две бессонные ночи у кровати умирающего вымотали меня, и я не помню, как прошло погребение и как на ночь глядя я пересек половину Дворца и оказался у этой двери. Ноги сами привели меня к дому моего бывшего наставника. Я стучусь, и мне открывают в ту же секунду, будто ждали у порога.
— Извини, что так поздно, — говорю, оглядываясь по сторонам. Не хотелось бы привлечь внимание.
— Да что ты, Вен, — отвечает старик, приглашая внутрь. — Знаешь же, мой дом и твой тоже. Заходи.
Крэйна я знаю большую часть своей жизни и обязан ему многим, если не всем. Десять лет назад меня чуть не выгнали из Дворца на произвол судьбы, но он приютил и пристроил меня. Страшно представить, где я мог оказаться сейчас, если бы тогда, в восемь лет, оказался на улице совсем один и без единой монеты в кармане. Озлобленный на весь мир. Я безмерно благодарен наставнику за все, что он мне дал, но никогда не благодарил его лично.
— Неужели это правда? — спрашивает Крэйн взволнованно.
— Да.
— Какое несчастье. — От другого это прозвучало бы неискренне, но я вижу в его глазах скорбь. Ему одному я верю безоговорочно.
Я киваю.
— Холодно, — говорит он чуть позже. — Может, чаю? Согреешься…
— Не трать воду.
— Знаешь же, старик я одинокий, ученики — моя единственная радость. Для тебя ничего не жалко. — Он подходит к печи. — Особенно для тебя.
К горлу подкатывает ком из-за чувства вины. За шесть лет службы королю я бывал у учителя считаные разы, зачастую не без повода. В последний раз мы с ним вдоволь разговаривали полгода тому назад. Я избегал его не без весомых причин. Если не вдаваться в подробности, то я хотел таким образом защитить Крэйна от обвинений в том, что он якобы знает больше, чем ему дозволено. Дэмьен был до жути мнительным человеком, и я опасался, что он может ему навредить.
— И что теперь? — спрашивает Крэйн, поглаживая усы.
— Ясное дело, трон перейдет госпоже. Если, конечно, никто вовремя не подсуетится и не перевернет Дворец с ног на голову. В такую ночь может случиться что угодно.
— Ты думаешь, ее жизнь в опасности?
— Возможно. На всякий случай я усилил охрану замка. Но даже мы если обойдемся без покушений, надо признать, что госпожа слишком юна и неопытна, она еще не готова нести корону без поддержки и легко попадет под чье-то влияние. Кто приберет ее к рукам — тот и будет править миром.
— Ты ч-чего? — шепчет Крэйн, проверяя, нет ли кого за окном. — Ты говоришь про королеву, а не про… Как можно?
Он закрывает окно ставнями, тушит свечи. Глаза у него круглые и встревоженные. Я никогда не посвящал его в дела государства, не обсуждал с ним ни короля, ни его семью. Неудивительно, что он в замешательстве. Крэйн из тех людей, которые боятся выйти за рамки правил, ошибиться в словах или проявить мало уважения к вышестоящим. Он думает, за любую неосторожность следует отвечать, но это не всегда правда. Обычно этим недугом страдают люди преклонного возраста, жившие в более жестокое время, когда за малейшую провинность казнили. Крэйну как раз далеко за сорок.
— Как ты можешь порочить имя династии?.. — спрашивает он, хмуря густые седые брови. — Ты клялся ей в верности.
— Сам же знаешь, что нет.
Старик краснеет — он не мог забыть. Я должен был сделать это в день коронации Дэмьена, но поменял в тексте клятвы династию на Его Величество и поклялся в верности одному королю. Это не могло остаться незамеченным, так как шло наперекор порядку, и текст клятвы с начала эры ни один из подданных не осмелился нарушить.
— Я теперь свободен, — говорю. — Я принадлежал Дворцу, потом принадлежал тебе, затем Ордену, наконец господину… А сейчас сам себе хозяин. Представляешь? — Я невольно ухмыляюсь. — Здорово я придумал, правда?
— Разве это не воля короля, чтобы ты…
— Нет, я даже не предупредил его.
— Ты пошел против обычая… — Он отрицательно качает головой. — Нарушил церемонию.
— Дэмьена это, между прочим, весьма тронуло.
Крэйн кладет кружку горячего напитка передо мной, а сам садится с другого конца стола.
— Что теперь с тобой будет? — спрашивает он.
Только что я назвал себя свободным человеком — это значит, что я сам выбираю, как мне жить дальше. Но мне трудно ответить на вопрос Крэйна, не сославшись на судьбу или на волю королевы. Чего я хочу на самом деле: власти или покоя? Хочу ли я в шаге от смерти думать о тех, кому не успел отомстить, о тех, кто займет мое место? Хочу ли я думать об упущенном, как Дэмьен, вместо того, чтобы прижать к груди ладонь близкого человека?
— Я хочу покоя, — отвечаю. — Бросить все и свалить куда-нибудь подальше.
— Как это?
Крэйн родился и вырос во Дворце. Он не видит себя в отрыве от службы, ему трудно понять, как можно прыгнуть с вершины в пропасть. А я вступил на эту тропу с одной целью — отомстить врагу. Когда это свершилось, власть потеряла для меня всякий смысл. Я служил Дэмьену, плыл по течению, я
