Сабрина - Барбара Делински

— Я смешался с компанией молодых людей, которые направлялись в другие апартаменты. Пока они выясняли отношения с привратником, я проскользнул в лифт и поднялся на ваш этаж. Потом объяснил вашей служанке, что я — ваш старинный друг и вы меня ждете, и вот я здесь.

— Я вас не ждала.

— Знаю. Но мне очень хотелось с вами поговорить. Кстати, я звонил вам несколько раз. Но ваш муж старательно оберегает ваш покой.

— Вы с ним разговаривали?

Дерек заметил, как при этих словах у нее едва заметно дернулся уголок левого глаза. Такого рода тик свидетельствовал о переутомлении или о повышенной нервозности. Дерек подозревал, что следует иметь в виду последнее.

— Разговаривал, но не напрямую. Сам он так мне и не перезвонил, а когда я в очередной раз попытался с ним связаться, его секретарша пригрозила, что он пожалуется на меня президенту моей телекомпании, если я буду настойчив.

Она кивнула; при этом в ее глазах промелькнуло что-то вприятно-жесткое.

— Как думаете, он исполнит свою угрозу? — поинтересовался Дерек.

— Думаю, да. — Сабрина помолчала. Жесткость в ее взгляде улетучилась, и теперь в нем проступило нечто похожее на смущение. Тем не менее, когда она заговорила снова, ее голос зазвучал ровно и спокойно. — Итак, что вам угодно?

— Хочу с вами поговорить. Только и всего. — Взгляд Дерека упал на кудряшки ребенка. При ближайшем рассмотрении его волосики оказались не такими светлыми, как у матери, и обладали скорее каштановым, нежели золотистым оттенком. — Он спит? — спросил Дерек, наклоняя голову, чтобы лучше видеть лицо ребенка. Ответ на свой вопрос он получил в ту же секунду — стоило ему взглянуть на широко раскрытые карие глаза малыша, смотревшие рямо перед собой.

Работая репортером, Дерек насмотрелся на человеческих трагедии. Он видел изуродованных жертв пожара, усохших, как скелеты, доходяг, не евших по нескольку недель, и живые обрубки людей, пострадавших от разрывов снарядов и авиабомб. Тем не менее он давно уже научился держать дистанцию между собой и этими несчастными, которые часто становились героями его репортажей. Другое дело ребенок. Личико этого малыша с крохотным носиком, розовыми губками и нежной, словно атлас, белой кожей помимо его воли отпечаталось у него в сердце.

— Какой красивый, — прошептал он. — Сколько ему?

— Год и четыре месяца.

— И как его зовут?

— Николас.

В честь отца, значит. Дерек мог и сам догадаться. Вряд ли у кого повернулся бы язык назвать Николаса Стоуна чрезмерно скромным или лишенным тщеславия. Это был человек из породы победителей — из семьи, где каждый отпрыск был изначально запрограммирован на успех.

Размышляя на тему о том, через какие душевные страдания проходят родители умственно отсталых детей, Дерек пришел к выводу, что их невозможно преувеличить. Другими словами, они были ужасны, что, несомненно, находило отражение и в манере поведения, и во внешности несчастного родителя. И Сабрина Стоун в этом смысле не являлась исключением?1 Присмотревшись, он обнаружил едва заметные горькие складки, собиравшиеся у нее в уголках рта, и темные тени под глазами. И еще: хотя кожа матери была столь же нежной и белой, как у ее ребенка, белизна эта казалась неестественной и больше походила на нездоровую бледность.

При всем том, Сабрина была очень красива, и уж в этом не могло быть никаких сомнений. Более того, ее красота будто подсвечивалась изнутри, а это, помимо всего прочего, наводило на мысли о красоте духовной.

С чего это он так расчувствовался? Он ведь совсем ее не знает. Между тем эта женщина затрагивала какие-то тонкие, глубоко скрытые струны в его душе, о существовании которых Дерек или не подозревал, или давно уже успел позабыть.

— Я не совсем понимаю, зачем вы ко мне пришли, — негромко произнесла Сабрина. При этом они оба знали, она солгала. В глубине ее выразительных глаз промелькнуло нечто похожее на вызов.

— Мне требуется ваше содействие, — сказал он. Она, не мигая, продолжала на него смотреть, и тогда Дерек просил: — Я делаю репортаж о детях с врожденными аномалиями и их родителях. Хочу рассказать о нуждах этих дюдей, о том, как помогает в решении их проблем медицина — если, конечно, современный уровень ее развития позволяет на такую помощь рассчитывать. Короче, меня ^Интересуют все аспекты проблемы — и медицинские, и, я бы сказал, чисто человеческие…

Сабрина перехватила драгоценный груз так, чтобы высвободить правую руку, левой рукой прижала ребенка к груди и, продолжая хранить молчание, посмотрела на Дерека a в упор. Дерек заколебался. Нето чтобы он боялся поручить по физиономии — в его практике случалось всякое. Еще меньше его страшили угрозы отца семейства, который, если верить секретарше, собирался нажаловаться на него начальству. Все это, в сущности, были мелочи. Дерека заставила замолчать исходившая от этой женщины Неведомая ему сила.

На мгновение Дерек даже задался вопросом, какого черта он торчит в этом уединенном садике на крыше, досаждая скрывающейся здесь от мира женщине. Да, он репортер, в чьи обязанности входит добывать информацию и делать на основании ее репортажи. Но добывать информацию — не значит выдавливать ее, выковыривать с кровью. У него возникло ощущение, что, вовлекая Сабрину в затеянное им предприятие, он лишь увеличит ее страдания.

Неожиданно ему пришло на ум, что в основе нравственных страданий Сабрины лежат прежде всего ее отношения с мужем. Послание ее супруга, адресованное Дереку, было пропитано злобой и враждебностью, но в Сабрине не было и намека на недоброжелательство. Она была насторожена — это верно, но любая женщина на ее месте ела бы себя точно так же. В ее глазах проступали печаль, смущение, даже беспомощность, но в них ни на гран не было злобы.

— Я знаю, что вы восприняли случившееся очень тяжело, — снова затронул болезненную тему Дерек.

— Кто вам об этом сказал?

Он не мог ответить на этот вопрос, но, желая всем сердцем изгнать из ее взгляда боль, торопливо произнес:

— Это не имеет значения. Важно другое: теоретически, ваше положение позволяет вам с мужем мобилизовать на борьбу с постигшей вашего ребенка бедой все лучшие средства, имеющиеся в распоряжении современной медицины. Скажу сразу, такими возможностями обладают немногие. В большинстве своем родители не в состоянии выявить подобные отклонения заблаговременно. Другие же упрямо отказываются признавать сам факт наличия у ребенка такого дефекта. Как видите, деньги еще далеко не все. Оказавшись в сходном с вами положении, люди теряются и не знают, как им быть дальше.

Ребенок захныкал, Сабрина прикоснулась к его лбу губами и снова принялась его укачивать. Малыш тут же успокоился.