Гибискусу не хватает света - Кирилл Андреевич Кузин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одинокая слеза скатилась с глаза до губ, миновав преграду из щетины. Неман вздрогнул. Земля и родители часто снились ему.
Его пальцы ввели новую орбиту в мозг корабельного компьютера, по спирали удалявшуюся от звезды ко второй планете системы. Позволив компьютеру произвести корректировку, Неман пошел к двери, чтобы проверить груз в трюме корабля.
«Мечтатель» по своим характеристикам неплохо подходил для работы Немана. Грузового отсека хватало на один-два крупногабаритных груза, небольшая кухня годилась и для двух человек, одновременно находящихся в ней, оставалась одна спасательная капсула, было и три жилых отсека, два из которых Неман также приспособил для перевозки грузов, сняв для этого две из трех спасательных капсул. И это все не считая технической палубы. Корабль мог летать и в космосе, и в не слишком агрессивной атмосфере, совершать длительные прыжки в подпространстве. В общем корабли типа «Мечтатель» хорошо себя зарекомендовали в самых разных ситуациях и заданиях, в которых они принимали участие. Единственное, что не устраивало Немана в корабле, так это постоянные поломки его агрегатов и частей.
С грузом все было в порядке. Скудное освещение трюмного отделения выхватывало из сумрака нагромождения пластиковых ящиков, крепко скрепленных с кораблем стропами. Неман мог их и не проверять, но ему просто захотелось пройтись по своему кораблю, послушать свои шаги, гулко разносившиеся по пустому пространству, и окунуться в прохладу трюма, генерировавшуюся дешевыми морозильными установками. Для перевозимого груза требовалось держать температуру в очень узком диапазоне чуть ниже нуля по шкале Цельсия.
Возвращаясь обратно, Неман отметил, что сила тяжести на корабле стала по ощущениям несколько выше марсианской.
— Васко, — позвал человек кого-то.
— Слушаю, — отозвался безэмоциональный голос.
Неман отметил про себя, что каждый раз, общаясь с мозгом корабля, он чует специфический запах новых металлических инструментов, преследовавший его с тех времен, когда он помогал отцу на марсианских шахтах.
— Отчет по текущей силе тяжести.
— Текущая сила тяжести — четыре целых, тридцать одна сотая метра на секунду в квадрате на один килограмм массы, Неман, — мгновенно отрапортовал голос.
Плохо, подумал человек. Видимо снова сбой в гравигенераторе. Надо бы заменить и его.
Неман задумчиво потрепал на ходу свои короткие черные волосы. Финансовые вопросы всегда напрягали его больше всего. Однако по завершении этого рейса ему должно было хватит на что-то одно из списка покупок, а на оставшиеся деньги он рассчитывал купить всякую мелочь, вроде расходных материалов и еды.
Очень кстати подвернулся заказ, который он сейчас выполнял. Приличный по своей сумме задаток был уже на его счету, что не могло не радовать.
Чуть расслабившись от этой мысли, считая в уме деньги, Неман стал поливать свой гибискус, вернувшись в рубку. Зеленый цвет растения очень успокаивал, а ухаживание за ним превратилось в ритуал, помогавший концентрироваться на будущем, отметая все несущественные преграды и мелкие проблемы. Листья тихо шелестели, благодаря Немана за заботу.
— Пожалуйста, — ответил тот, убирая леечку на верхнюю полку. — Только представь, что когда-нибудь мы с тобой попадем домой и снова увидим небо, которое не может воспроизвести ни одна из виденных нами планет.
Неман снова мыслями витал на Земле. Последнее время его все больше беспокоила тщетность попыток прорваться на родную планету.
От сказанных слов гибискус чуть осел в своем горшке, выражая грусть.
Корабль уносился от звезды все дальше, и вот она уже была видна в иллюминатор полностью. Ее белые протуберанцы просачивались в холодный космос как щупальца некоего космического исполина, стараясь достать что-то далекое, а потому невидимое в пространстве, рябившем от звезд.
— Она почти как Солнце. Только несколько белее. Эх. Лишь ты можешь представить, как я иногда скучаю по Солнцу. Оно совсем другое на Земле. Не такое, каким я всю жизнь видел ее с Марса.
Неман обращался к растению, но по правде говоря общался сам с собой. Он давно привык к таким разговорам в тишине рубки, когда никто ему не отвечал. Сначала он боялся своего одиночества, но потом впитал его в себя, так же, как это сделал с космосом, сроднившись с ними обоими. Теперь разговоры с гибискусом были в порядке вещей на борту этого корабля.
В иллюминаторе начала появляться первая планета этой системы. Газовый гигант размерами меньшими, чем Юпитер, несся по своей орбите, оставляя после себя длиннющий газовый шлейф. Сейчас он был слева от корабля и уходил от него в сторону за счет увеличивающегося радиуса орбиты последнего.
Все было как всегда: и тишина на корабле, и молчание величественного космоса, и шелестящий гибискус, и грусть одинокого человека в пустоте. Но эта грусть была приятной. Я один из тех, кто нашел красоту в молчании бесконечности, подумал Неман, и, кажется, я влюбился в эту красоту.
Его располагавшее к философствованию настроение прервали скачок напряжения и короткая предостерегающая сирена, эхом прокатившаяся по всему кораблю.
— Ах ты зараза, — выругался Неман и бросился к панели резервного контура корабля, чтобы убедиться, что компьютер перенаправил энергию.
Снова на долю секунды вышла из строя система маскировки. В этот момент «Мечтатель» должен был успеть выбросить в космос громадное количество накопленной энергии, разрядив ее в пустоту. И это было опасно, так как звезда находилась уже далеко и не могла замаскировать собой подобный всплеск энергии. Неман взглянул на радар. Пока все тихо, подумал он. Но это естественно. Прошло только секунд десять, а ты уже ведешь себя так, будто первый раз ощутил тесноту шахты и хочешь выбраться наверх от неожиданно нагрянувшей клаустрофобии. Так не пойдет, рассуждал Неман. Надо уходить. И чем скорее, тем лучше. Если тут поблизости были патрули или если где-то рядом есть буй, то дело плохо. Но паниковать никак нельзя.
Он сел за штурвал и взял управление на себя. Корабль мягко откликался на изменения курса. Теперь он летел по прямой ко второй планете, увеличивая скорость. Неман все пытался вспомнить ее название, чтобы чуть сконцентрироваться на управлении и откатить от себя волну напряжения, но оно никак не приходило в голову.
Газовый гигант начал замедлять свою скорость относительно «Мечтателя» и пропадать с левой стороны иллюминатора. Звезды почти не двигались и оттого стало казаться, что корабль тоже завис в пустоте, наслаждаясь мерцанием миллиардов и миллиардов алмазов.
Однако Немана сейчас вся романтика космического полета не очень интересовала. На радаре появились две четкие цели,
