Скифы: расцвет и падение великого царства - Валерий Гуляев

Но прошло всего несколько столетий, и скифы (в том числе и среднедонские) были сметены с лица земли новыми волнами кочевников из Азии – сарматами. И теперь только многочисленные курганы, да оплывшие валы древних городищ напоминают о былом величии и славе некогда могущественной Скифской державы.

Многолетние археологические раскопки, дополняемые сведениями древнегреческих и римских авторов, позволяют сейчас воссоздать, хотя бы и в самых общих чертах, историю самобытной и яркой цивилизации скифов. Скифской проблематикой занималось и занимается множество исследователей как в России, так и за рубежом. Стоит ли удивляться, что в свое время и я – только начинавший карьеру археолог, – был сразу же увлечен изучением скифских древностей. Работая на Среднем Дону, я прошел путь от лаборанта до начальника крупной археологической экспедиции. Временами судьба складывалась так, что мне приходилось надолго покидать воронежские края (12 полевых сезонов я находился в составе Советской археологической экспедиции в Ираке; несколько лет вел раскопки на Кубе). И, тем не менее, среднедонские скифы и их загадочное прошлое неизменно притягивали меня к себе. С 1989 г. во главе комплексной Донской (бывшей Потуданской) археологической экспедиции, я регулярно веду исследования скифских городищ и курганов на юге Воронежской области, в бассейнах рек Потудань и Девица (правые притоки Дона) и на востоке Белгородской области (с. Горки).

Илл. 3. Золотая обкладка горита. Курган Чертомлык, IV в. до н. э.

На протяжении всех периодов древности и средневековья территория Среднего Дона играла заметную роль в важнейших событиях евразийской истории. Но особенно ярко это проявилось именно в скифскую эпоху.

Историко-географический термин «Регион Среднего Дона» в территориальном смысле включает ряд современных административных делений Центральной и Южной России: Воронежскую и Белгородскую области целиком, а Ростовскую, Волгоградскую и Липецкую области частично.

Река Дон занимает центральное положение в системе трех крупнейших рек Восточно-Европейской равнины (Днепр – Дон – Волга). Географически эта территория относится к лесостепной и степной зонам. Особенности рельефа, его равнинный характер и развитая речная система открывают сравнительно легкий доступ к природным ресурсам региона. Не удивительно, что эти земли весьма интенсивно использовались в прошлом различными народами и племенами.

Дон (древний Танаис) античные географы считали границей между Европой и Азией. В знаменитой трагедии Эсхила (526–456 гг. до н. э.) «Прикованный Прометей» главный герой говорит, обращаясь к красавице Но: «Переплыв Меотиду (т. е. Азовское море. – В.Г.), ты покинешь европейскую землю и вступишь на азиатский материк». На Дону находился перекресток важнейших торговых путей того времени: из Причерноморья на Урал и Алтай, из северных лесных областей на юг, из Причерноморских и Азовских степей на Кавказ. Здесь встречались и вступали в контакты друг с другом различные этнические группы, народы и племена – носители самых разных культурных традиций и верований: угро-финны, праславяне, фракийцы, ираноязычные скифы, меоты, савроматы, греки. Здесь шла мирная торговля, велись военные столкновения, пролегали пути миграций.

Известно, что в III в. до н. э. боспорские греки основали в устье Дона большой торгово-ремесленный центр – Танаис, откуда вездесущие эллинские купцы или их посредники проникали далеко на север. Ранее такую же роль играло для бассейна реки Дон Елизаветовское городище V–IV вв. до н. э. За ковыльными далями задонских степей грекам-торговцам виделись золотые россыпи Рипейских (Уральских) гор. Но, видимо, не столь уж часто ходили к подножью Рипов караваны греческих и скифских купцов, если их рассказы об увиденном так густо пересыпаны множеством небылиц. А может в этом и состояла главная купеческая мудрость: все истинные сведения о золотоносных областях на востоке держать при себе, в глубокой тайне, а вероятных конкурентов отпугивать страшными баснями об одноглазых воинах-аримаспах, козлоногих людях и не знающих жалости чудовищах-грифах. И, тем не менее, о размере этих связей с Уралом и Алтаем можно судить хотя бы по тому широкому потоку золота, который хлынул на Дон и в Северное Причерноморье именно в VI–III вв. до н. э., т. е. в скифское время.

Все упомянутые выше факты придают региону Среднего Дона особую значимость в глазах историков и археологов, занимающихся скифской проблемой. Скифские древности – курганы и городища – немые страницы забытой истории исчезнувшего народа, которая постепенно оживает сейчас благодаря усилиям ученых. Давайте же заглянем вместе с археологами в далекую и седую старину, в мир ожесточенных битв и походов, в мир своеобразной и богатой культуры, процветавшей на юге России и Украине около 2500 лет назад.

Глава 1 Начало скифскои эпопеи, или археологи за работой

Мы – те, о ком шептали в старину,с невольной дрожью, эллинские мифы:Народ, взлюбивший буйство и войну,Сыны Геракла и Эхидны, – скифы.

История исследования скифских древностей знает немало ярких страниц. Здесь были и сенсационные открытия, и глубокие разочарования. Порою рассказ об истории раскопок скифских курганов больше похож на приключенческую или детективную повесть, чем на официальный научный отчет. Археологам приходилось сталкиваться с грабителями, бандитами и мошенниками, преодолевать всевозможные трудности (частная собственность на землю, где находились древности, и др.). Среди первых исследователей курганов Скифии (а они начали свои работы в конце XVIII в. после завоевания русскими полками Северного Причерноморья и Крыма) были самые разные люди – энтузиасты-любители, крупные ученые, путешественники, военные и государственные чиновники. Многие из них, особенно на заре российской археологии, по неопытности или в погоне за эффектными и драгоценными находками наносили большой вред науке. Методы раскопок в то время мало чем отличались от простого кладоискательства. Раскопки не документировались, не велись дневники по ходу работ, не составлялись планы и разрезы раскопанных объектов. Многие находки, не представлявшие, с точки зрения раскопщиков, интереса, попросту выбрасывались. Все это – невосполнимые потери.

Первые официальные раскопки большого скифского кургана были произведены в 1763 г. по поручению генерал-поручика Алексея Петровича Мельгунова, бывшего в то время губернатором Новороссийского края. Исследованию подвергся Литой курган (или Червонная Могила), в 60 км от Елисаветграда (совр. Кировограда). И хотя курган не был докопан до конца из-за наступления ранних холодов, вскрытое там погребение знатного скифа содержало великолепные вещи конца VII – начала VI вв. до н. э. Их приказали передать коменданту крепости Святой Елисаветы для дальнейшего препровождения в Петербург императрице Екатерине II. Наиболее интересной находкой из могилы скифского вождя, безусловно, является меч в золотых ножнах, украшенных изображениями каких-то фантастических животных. Это странные существа имеют туловище быка, хвост скорпиона, голову барана, орла или льва, и крылья в виде рыбы со звериной головой. В лапах они держат натянутый лук со стрелой. В раскопе была также обнаружена диадема и множество других драгоценных украшений. Все эти предметы имеют древневосточное происхождение. Возможно, они были добыты скифскими воинами во время их походов в страны Передней Азии.

Куль-Оба[1]

22 сентября 1830 г. по приказу градоначальника Керчи И.А. Стемпковского в окрестности города была отправлена рота солдат для добычи камня на строительство новых городских зданий. В ходе разборки большого каменного холма работающие внезапно наткнулись на древнюю гробницу в виде квадратной камеры площадью в 20 кв. м, сложенной из огромных, тщательно отесанных известняковых блоков. Перекрывал ее ступенчатый (или «ложный») свод.

Илл. 4. Меч из Мелъгуновского кургана в золотых ножнах

Руководство расчисткой склепа взял на себя офицер Павел Дюбрюкс. Внутри гробницы он обнаружил три человеческих скелета. Главное захоронение, очевидно, принадлежало представителю знати[2], а, возможно, даже «царю». Его останки, облаченные в некогда роскошные одежды, были размещены на деревянном катафалке. О знатности и богатстве покойного свидетельствовали многочисленные золотые бляшки, нашитые на его одежду и войлочную шапку-башлык, а также изящные золотые браслеты для рук и ног и массивная золотая гривна весом более 400 г, скрученная жгутом из шести толстых проволок и украшенная на концах фигурками всадников-скифов. Рядом со скелетом лежали меч, лук и стрелы в футляре (горите), бронзовые с позолотой греческие поножи (кнемиды). Рукоять и ножны меча, а также горит были обложены золотыми пластинами с вытесненными на них фигурами зверей и фантастических животных. Неподалеку от оружия найдена прекрасная золотая чаша весом почти в 700 г, на которой изображения бородатой головы скифа чередовались с ужасными ликами Медузы Горгоны.