Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Льюис Майкл

Во время игры с «Ред Сокс» я попытался вовлечь Рикьярди в разговор, который был нужен только мне. За несколько месяцев до этого он настойчиво убеждал меня, что между Билли Бином и любым другим генеральным менеджером в бейсболе огромная разница. Со словами «Билли здесь, а остальные – вот тут» он поднял одну руку высоко-высоко над головой, а другую опустил к полу. Когда Рикьярди наблюдал, как «Ред Сокс» проигрывала его новому детищу «Блю Джейс», я поинтересовался, не приходили ли ему мысли о том, что он, возможно, мог бы б не хуже своего прежнего руководителя Билли Бина управлять командой. Рикьярди только рассмеялся. То, что Билли Бин был лучшим управленцем в бейсболе, – факт. Вопрос состоял в том, почему Билли был лучшим.

Глава 1

Тяжелое бремя таланта

Если боги хотят кого-нибудь погубить, они объявляют его подающим надежды.

Первое, с чего всегда начинали, был тест на скорость бега. Когда скауты, работающие на Главную лигу, проверяли новую группу подающих надежды непрофессиональных спортсменов, их скоростные возможности испытывали первыми и отмечали в контрольном листе результаты. Скауты повсюду носили с собой такие контрольные листы. Способности ребят, которых проверяли, именовали «набором инструментов». Всего таких инструментов в листе было пять: умение быстро бегать, подавать мяч, принимать подачу, бить по мячу и хорошо его ловить. О спортсмене, умеющем быстро бегать, говорили: «парень c колесами», о сильной руке – «шланг». Язык, на котором общались скауты, вообще казался похож на язык автомехаников, а разговор скаутов можно было легко принять за обсуждение спортивных машин, и в этом никто не находил ничего необычного.

В этот день поздней весной в Сан-Диего несколько команд Главной лиги пропускали через жернова просмотра группу подающих надежды спортсменов. И если в воздухе витало чуть больше напряжения и драматизма, то лишь потому, что на дворе стоял 1980 год и риски, связанные с подготовкой бейсболистов, возросли. Несколькими годами ранее суд предоставил профессиональным бейсболистам право иметь статус свободных агентов[1], и, ни секунды не мешкая, владельцы бейсбольных команд стали поднимать цены на игроков до уровня, противоречившего былому здравому смыслу. Только за четыре года средняя зарплата в бейсбольной лиге выросла едва ли не в три раза, с 52 до 150 тысяч долларов. Новый владелец «Нью-Йорк Янкиз» Джордж Штейнбреннер заплатил в 1973 году 10 миллионов долларов за весь клуб, а в 1975 году – 3,75 миллиона долларов за первого в то время игрока со статусом свободного агента, Кейтфиша Хантера. Приглашая нового игрока в команду еще несколько лет назад, никто особенно и не задумывался, действительно ли он на сто процентов подойдет команде. Но времена изменились – теперь любая ошибка обходилась все дороже, ее цена измерялась уже не в тысячах долларов, а приближалась к круглой сумме в миллион.

Как бы то ни было, просмотр в Сан-Диего начинался традиционно – с бега. Пять молодых парней разминались, то и дело проносясь по газону дальнего поля. Это были Дарнелл Коулс, Сесил Эспи, Эрик Эриксон, Гарри Харрис и Билли Бин. Все еще мальчишки, чтобы оказаться здесь, им нужно было иметь письменное разрешение родителей. Никто за пределами их городов ничего о них не знал, но для скаутов имена этих подростков уже казались нарицательными. Все пятеро прошли первый национальный официальный отбор. Парней этих «добыли», словно золотые самородки, в самом богатом на бейсбольные таланты месте Северной Америки – в Южной Калифорнии – и теперь пригласили на бейсбольное поле в старшую школу имени Герберта Гувера в Сан-Диего, чтобы выяснить, кто из них лучший из лучших.

Пока мальчишки разогреваются, несколько скаутов стоят на внутреннем поле и судачат о своем. На дальнем поле с секундомером в руке расположился Пэт Гиллик – главный менеджер клуба «Торонто Блю Джейс». Гиллика обступили пять-шесть скаутов, все тоже с секундомерами в руках. Один из них отмеряет шагами шестьдесят ярдов и отмечает ногой линию финиша. Мальчишки строятся на левой границе игрового поля вдоль линии фаул. Левее от них – ограждение поля, в которое в свое время Тед Уильямс[2] еще старшеклассником рикошетом отбивал мячи, успевая затем пробежать две базы. Школа имени Герберта Гувера – альма-матер Теда Уильямса. Но мальчишкам сейчас не до этого. Они пребывают словно в тумане, ничего вокруг не замечая. За последние нескольких месяцев их тщательно проверяли несчетное количество раз, и на этих тестах перебывало столько скаутов, что мальчишки уже не представляли себе, для кого они здесь собрались. Парням кажется, будто их взяли в «пробную поездку», чтобы хорошенько проверить перед покупкой, словно спортивные машины, а не людей, занимающихся спортом.

Пол Уивер[3], скаут клуба «Сан-Диего Падрес», тоже здесь, на поле. Он поражен спокойной уверенностью подростков. На своем веку Уивер перевидал много желторотых птенцов, которые впадали в ступор, как только их начинал тестировать скаут[4]. Уивер помнил, как когда-то тестировал Марка Маклемора (когда тот не был еще теперешним Марком Маклемором – аутфилдером, звездой клуба «Сиэтл Маринерс» с годовым контрактом в три миллиона долларов) – еще никому не известного мальчишку. Марк так нервничал, что его стошнило прямо на поле. Парни, которые сейчас сдавали нормативы, совсем другие. Они уже были лучшими и были таковыми слишком долго.

Дарнелл Коулс. Сесил Эспи. Эрик Эриксон. Гарри Харрис. Билли Бин… Один из скаутов поворачивается к соседу со словами: «Я беру себе трех черных ребят – Коулса, Харриса, Эспи. Они заткнут за пояс белую ребятню. А Эспи – этот заткнет за пояс вообще любого, даже Коулса». Коулс – прирожденный спринтер и уже подписал соглашение на получение футбольной стипендии с Калифорнийским университетом.

Гиллик резко опускает руку. Пять молодых спортсменов разжимаются как пружины и срываются с места. Семь секунд бега – и все, финиш. На фоне Билли Бина остальные участники забега показались скаутам какими-то заторможенными. Эспи прибежал вторым, отстав от Билли на добрых три шага.

И хотя все очевидно – да и как по-другому можно еще это трактовать – Гиллик озадачен. Он кричит одному из скаутов, чтобы тот снова измерил шагами дистанцию и убедился, что ее длина шестьдесят ярдов. Затем просит испытуемых вернуться на стартовую линию на границе поля. Мальчишки не понимают: обычно забег проводят только один раз. «Может быть, Гиллику захотелось проверить нас на выносливость?» – проносится у ребят в мыслях. Но нет – не об этом думает сейчас Гиллик. Принцип Гиллика прост: он верит только своим глазам. Просто сейчас ему трудно заставить себя поверить в то, что пару минут назад воочию наблюдал. Гиллик не может поверить, что Билли Бин обошел Сесила Эспи и Дарнелла Коулса и сделал это абсолютно честно. Скаут удивлен и цифрам своего секундомера: стрелка показывает 6,4 секунды – такое впору ожидать от спринтера, но не от этого высокого парня.

Не совсем понимая зачем, ребята возвращаются на исходную позицию и снова бегут. Результат тот же самый. «Билли задал всем жару», – произносит Пол Уивер.

Юношей Билли Бин мог одержать победу над кем угодно и в чем угодно. Казалось, способность быть первым у него врожденная, он выигрывал у любого противника в любом виде спорта и делал это с невероятной легкостью. За год до окончания старшей школы Билли играл в футбольной команде на позиции квотербека и параллельно был лучшим снайпером своей баскетбольной команды. Он обнаруживал в себе спортивные таланты еще до того, как его тело было в состоянии этими талантами воспользоваться. Он уже умел выпрыгивать и класть мяч в баскетбольное кольцо еще до того, как его ладони могли хорошо удерживать мяч.