Жестокий мучитель - Бьянка Коул

дохожу, кто-то зовет меня по имени.

— Эй, Наталья.

Я поворачиваюсь и вижу Адрианну, сидящую неподалеку и наблюдающую за мной. Мы обменивались с ней короткими фразами на физкультуре, и она всегда была приветлива, хотя мы и не дружим.

— Привет, — говорю я, стискивая челюсти в попытке не расплакаться из-за боли в груди. Все, чего я действительно хочу, — это побыстрее поесть и вернуться в свою комнату, чтобы разрыдаться в подушку.

— Что это было?

Я пожимаю плечами.

— Я не нравлюсь новенькому, а Джинни больше интересуют горячие парни, чем ее подруга.

Адрианна похлопывает по сиденью рядом с собой.

— Ты можешь присоединиться ко мне, Джорджии и Камилле.

Я бросаю взгляд на двух других девушек, сидящих за столом, с которыми я никогда не общалась, но знаю по именам.

Камилла улыбается мне.

— Да, то, что только что сделала Джинни, довольно дерьмово.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и киваю.

— Конечно, спасибо. — Ставлю свой поднос на стол и сажусь рядом с Адрианной, неловко пододвигаясь. — Честно говоря, не понимаю, что я сделала такого, что разозлило Элиаса.

Джорджия качает головой.

— Это Джинни не права. Она должна была сказать ему, чтобы он отвалил.

Я улыбаюсь.

— Спасибо, что позволили мне поесть с вами, девочки.

— Само собой. — Глаза Камиллы становятся сердитыми. — Я ненавижу хулиганов со страшной силой. Особенно Джинни. — Ее челюсти слегка сжимаются. — Несмотря на то, что вы дружили много лет, ты никогда не участвовала в ее выходках.

Это правда. Джинни постоянно была одержима школьной иерархией и тем, чтобы заставлять новеньких чувствовать себя дерьмом, а я всегда была слишком увлечена учебой, чтобы беспокоиться из-за этого. Однако я также никогда не была тем, кто выступает против.

Оглянувшись на стол, за которым я сидела с восьми лет, замечаю, что Джинни ухмыляется и что-то шепчет Аните. Они все смеются, и я чувствую, как жар разливается по всему моему телу.

— Идиотки, — бормочу я.

Адрианна легонько подталкивает меня локтем.

— Не обращай на них внимания. Тебе не нужны такие девушки в твоей жизни. — Она прочищает горло. — Ты можешь зависать с нами, когда захочешь.

Камилла приподнимает бровь.

— Если только ты не слишком крута для нас.

Я качаю головой.

— Почему вы так добры ко мне, когда я всегда тусовалась с задирами?

Джорджия пожимает плечами.

— Потому что я чувствую родственную душу за милю. Это что-то вроде дара.

Я улыбаюсь, чувствуя, что мы хорошо поладим. Жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы поговорить с ними, хотя они учатся в этой школе столько же, сколько и я.

— Итак, я действительно мало что знаю о каждой из вас. Откуда вы все?

— Сицилия, — говорит Джорджия, что объясняет акцент.

— Я из Чикаго, — отвечает Камилла. — Ты из Бостона, верно?

Я киваю в ответ.

— Да. — бросаю взгляд на Адрианну. — А как насчет тебя?

Она слегка хмурит брови, как будто ожидала, что я знаю, но я всегда плохо разбиралась в том, кто из какой семьи и откуда.

— Я живу за границей, в Мексике.

— Вау, это долгий путь. Ты скучаешь по дому?

Адрианна пожимает плечами.

— Не совсем. У моей семьи редко находилось время для меня. Они слишком погружены в то дерьмо, которым там занимаются. Картель Васкез — одна из крупнейших мафиозных организаций в Мексике. Я счастлива быть вдали от него.

Картель Васкез.

Я слышала о них. Они враждуют с другим картелем, который снабжает моего брата наркотиками, — картелем Эстрада.

Я киваю и принимаюсь за еду, несмотря на то, что не чувствую голода после испытания с Элиасом.

— Интересно, в чем проблема этого мальчика.

— Элиаса? — Спрашивает Адрианна.

Я согласно машу в ответ.

— Одному Богу известно, — говорит Камилла, качая головой. — Он продолжает смотреть на тебя пугающим взглядом.

Я оглядываюсь и понимаю, что Камилла права. Он свирепо смотрит на меня, несмотря на то, что успешно выпихнул из-за моего обычного стола. На самом деле, я чувствую, что меня полностью выгнали из моей группы друзей, но даже не грущу по этому поводу.

Адрианна вздыхает.

— Он член картеля Эстрада, хотя его вторая фамилия Моралес, потому что его мать вышла замуж.

Мои брови хмурятся, когда его льдисто-голубые глаза сужаются, и он делает знак большим пальцем, проводя им поперек горла. Я тяжело сглатываю, боль сжимает мою грудь, когда я задаюсь вопросом, что, черт возьми, сделала, чтобы вызвать такую ненависть. Он член картеля, который снабжает братву Гурина, так что это не объясняет, почему он так меня ненавидит. Наши семьи, по сути, союзники.

Тяжесть сжимает мою грудь, когда я отрываю от него взгляд, словно предупреждение сжимает мое сердце. Возможно, он самый красивый мальчик из всех, кого я когда-либо видела, но он также явно не в себе.

— Пусть он и горячий, но у меня от этого парня мурашки по коже, — говорит Камилла, качая головой.

Джорджия кивает.

— Да, лучше держаться от него подальше.

— Не стоит с ним связываться, — говорит Адрианна, качая головой. — Их семья такая же сумасшедшая, как и моя.

Я приподнимаю бровь.

— Означает ли это, что мне также нужно быть осторожной с тобой?

Адрианна смеется.

— Возможно. — Выражение ее лица становится серьезным. — Нет, я ненавижу все это мафиозное дерьмо. Я стараюсь держаться от этого подальше, насколько могу.

Камилла кивает.

— Я тоже.

Джорджия пожимает плечами.

— Наверное, мне повезло. У меня потрясающая семья, но Сицилия отличается от Америки.

Я с трудом сглатываю, так как довольно сильно вовлечена во всё дома. Михаил говорит, что однажды я собираюсь возглавить братву, что многим кажется нелепым. Женщина, возглавляющая братство. О таком просто не слышали. Вместо того, чтобы что-то сказать, я только киваю.

Над столом повисает уютная тишина, и я задаюсь вопросом, не была ли я дурой все те четыре года что пробыла здесь. Дружила не с теми девушками. Камилла, Джорджия и Адрианна кажутся гораздо более искренними.

Меня бесит, что образ Элиаса Моралеса, указывающего на свое горло, постоянно крутится в моей голове. Я боюсь, что в мгновение ока моя жизнь в Академии Синдиката примет очень мрачный оборот, если этот мальчишка не оставит меня в покое.

Глава 2

Наталья

Настоящее…

Я смотрю на зловещее здание, ненавидя то, как потеют мои ладони при виде школы, которую посещаю с восьми лет. Можно подумать, что спустя почти десять лет мандраж первого дня должен был пройти, но я знаю причину, по которой так нервничаю.

Элиас Моралес.

Король Академии Синдиката и стопроцентный мудак. По спине пробегает дрожь, когда я делаю первый шаг к зданию, задаваясь вопросом,