Пишу, как пишется - Джон Леннон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Франк не промух
Франк был малый не промух, а в то утро мух на нем и вовсе не было – что ж в этом удивительного? Он был законопослушный гражданин с женой и дитем, не так ли? Обыкновенным франним утром он с неописуемым проворством вскочил на половые весы в водной. К своему величайшему лужасу обнаружил он, что прибавил себя на целых двенадцать дюймов! Франк не мог этому поверить, и кровь бросилась ему в голову, причинив довольно сильный покрас.
«Не могу осмыслить сей невероятный подлинный факт о своем собственном теле, которое не обрело ни капли жира с тех самых пор, как мать произвела меня на свет посредством детоброжения. Ах, и на своем пути в сем бредном подлунном мире, разве я питался норманно? Что за немилосердная сила повергла меня в это жирное несчастие?»
И снова Франк взглянул вниз, на жуткую картину, помутившую его взор чудовищным весом. «Прибавление на целых двенадцать дюймов, Боже! Но ведь я не жирнее своего брата Джоффри, чей отец Алек произошел от Кеннета через Лесли, который породил Артура, сына Эрика из дома Рональда и Апреля, хранителей Джеймса из Ньюкасла, кто выиграл „Мэйдлайн“ при ставках 2 к 1 на Серебряном Цветке, обойдя 10:2 Турнепс по 4/3 пенса за фунт?»
Он спустился вниз раздавленный и оближенный, ощущая непомерный гнус, который лег на его клячи – даже женино потряпанное лицо не засветило обычную улыбку в голове Франка, который, как помните, был малый не промух. Жена его, бывшая каролица красоты, созерцала его со странным, но самодовольным видом.
«Что это бложет тебя, Франк?» – спросила она, растягивая свое морщинистое, как червослив, лицо. «Ты выглядишь презренно, даже, пожалуй, неприлично,» – добавила она.
«Это-то ничего, но вот я прибавил на целых двенадцать дюймов больше, чем в это же самое время вчера, по этим вот самым часам – разве я не несчастнейший из людей. Не дерзай говорить со мной, ибо я могу поразить тебя смертельным ударом, – это испытание я должен скосить один.»
«Боже мой! Франк, ты жутко поразил меня столь мрачными словесами – разве я виновата в твоем страшном несластии?»
Франк грустно посмотрел на жену, забыв на минуту причину своего горя. Медленно, но тихо подойдя к ней, он взялся за голову как следует и, без промуха нанеся несколько быстрых ударов, безжалостно сразил ее наповал.
«Не подобало ей видеть меня таким жирным,» – пробормотал он, – «к тому же в ее тридцать второй день рождения.»
В это утро Франку пришлось самому готовить себе завтрак – впрочем, как и в следующие утра.
Две (а может, три) недели спустя Франк вновь, проснувшись, обнаружил, что на нем нет мух.
«Этот Франк – малый не промух,» – подумал он; но к его величайшему удивлению, очень много мух было на жене, которая все еще лежала на полу в кухне.
«Не могу вкушать хлеб, пока она лежит здесь,» – подумал он вглух, записывая каждое слово. «Я должен доставить ее в родимый дом, где ее примут с радостью.»
Он запихал ее в небольшой мешок (в ней всего-то было метр двадцать) и направился к тому законному дому. Вот Франк постучался в дверь, и теща открыла.
«Я принес Мэриан домой, миссис Сатерскилл» (так и не привик он называть тещу «мамой»). Он развязал мешок и вывалил Мэриан на порог.
«В моем доме я не потерплю всех этих мух,» – вскричала миссис Сатерскилл, ибо она очень гордилась своим домом, и захлопнула дверь. «Уж могла бы, по крайней мере, предложить мне чашечку чаю,» – мрачно подумал Фрэнк, вновь взваливая проблему на свои клячи.
Cлавный пес Найджел
Гав-гав, глядите, вот бежитКосматый наш дружок.Фонарный столб он ороситИ – дальше со всех ног.
Славный песик! Хвост вразлет -Служи, милок, служи!Тебя, мой умник, радость ждет -ЗАВТРА В ТРИ ЧАСА ПОПОЛУДНИМЫ УСЫПИМ ТЕБЯ, НАЙДЖЕЛ.
У зудного
Мадам: Мой дуплистый зуб сильно меня крючит.
Сэр: Солитесь же в это грустло, Мадам, и откройте пошире Вашу класть…
– О, Ваш крот совсем обеззубел.
Мадам: Увыах! У меня осталось всего восемь зубов (сохранилось всего восемь зубов).
Сэр: Значит, Вы потеряли восемьдесят три.
Мадам: Немероятно!
Сэр: Всем известно, что во рту имеются четыре кривца, два глупца и десять пристяжных, что вместе составляет штрипцать два.
Мадам: Ведь я все делала, чтоб сохранить свои зубы.
Сэр: Может выть! Но не вышло.
Мадам: Ах! Почему я не грешилась прийти к вам раньше?
Сэр: Рушайтесь, сейчас или негода.
Мадам: Так вы будете его вырывать?
Сэр: Нет, Мадман, я его элиминирую.
Мадам: Но ведь это очень больно.
Сэр: Дайте-ка на него взглянуть – Крак! – Вот он, пожалуйте, Маданц.
Мадам: Ах сэр, мне так хотелось сохранить этот зуб ( я желала сохранить этот зуб).
Сэр: Он весь черный, глиной – да и остальные тоже.
Мадам: Пощадите! Чем же я тогда буду есть?
Сэр: Министерство здравозахоронения пред– оставляет Вам возможность получить бес– платный набор зубных протезов, с ними будет похуже, что Вы на тридцать лет моложе.
Мадам: (В сторону): Тридцать лет дороже! (Громко): Хорошо, сэр, я без предрассудков, вырывайте все мои погнилушки.
Сэр: О'кэй, чичас.
Эрик Хирбл и его Жирный Струп
Как-то ранним сальным утром Эрик Хирбл проснулся и обнаружил у себя на голове огромный жирный нарост. «О, Рожа!» – воскликнул Эрик Хирбл, весьма удивленный. Впрочем, дальше он занялся своими гробычными усренними делами, ибо чего тут особенно беспокоиться, из-за какой-то шишки? Но вдруп он услышал тоненький голосок, который звал его: «Эрик… Эрик Хирбл», – вроде бы так, правда, сам я, честно говоря, не слышал.
Следующим вечером тот же голосок сказал: «Эрик, это я, жирный нарост на твоей собственной голове, Эрик, помоги мне!»
Вскоре Эрик привык и даже очень привязался к своему жирному дружку.
«Зови меня Струп», – сказал голос. Так оно и было.
«Зови меня Эрик», – сказал Эрик, как ни в чем ни бывало.
С тех пор Эрика всюду видели с большим жирным струпом на голове. Из-за этого Эрик и лишился работы в школе, где он учил танцам спазматиков.
«Мы не допустим, чтоб нашим ребятам преподавал калека», – заявил Директор школы.
Как-то раз, в незапамятные бремена, далеко-далеко, на краю земли, за холмами да за морями, куда и вороне не залелеть, жили-были 39 человек на маленьком островке в далеком и чужом краю.
Когда наступало у них время заражайное, тут уж все веселились как могли: пировали, плясовали и все остальное– прочее. А Перри (который был у них Лорд-Мурлом) должен был к празднику отрыть (тут-то он и показывал свою прыть) какую-нибудь новую забаву (вот смеху– то бывало!), аттракцион или артиста (как-то раз он пригласил гнома). Но уж в этот год Перри превзошел самого себя – раздобыл натурального Пса-Борца!
Но только кто же рискнет сразиться с этим чудоюдом? Да ну его на фиг!
Вечеринка у Рэндольфа
Наступил Рождественский вечер, но Рэндольф хирел один. Где же все его добрые приятели – Берни, Дэйв, Никки, Алиса, Бедди, Фриба, Вигги, Найджел, Альфред, Клайв, Стэн, Франк, Том, Гарри, Джордж, Гарольд? Куда все они подевались в такой день? Рэндольф мрустно поглазел на единственную проздравительную открыжку, которую ему прислал отец, жующий отдельно.
«В толк не возьму, как же это я такой одиночный, да в тот самый вечер, когда, вроде бы, положено встрематься с дружками», – размышлял Рэндольф. Тем бременем, он продлежал развешивать всюду разукрашения и всяческую чешуру. Вдруг, как грум среди частного неба, раздается превеселый стук в дверь.Ну кто, да кто бы это мог стучаться в дверь ко мне, страшивает он и отворяет. Глядь, а на пороге-то все его шнурки-приятели, как один: Берни, Дэйв, Никки, Алиса, Бедди, Фриба, Вигги, Найджел, Альфред, Клайв, Стэн, Франк, Том, Гарри, Джордж, Гарольб, ну дела!
«Заходите старики, кореша и чуваки», – приветствовал их Рэндольф, ухвыляясь от уха до рыла. Ну, они и ввалились, хохмоча и голося: «Веселого Рожлиства, Рэндольб», – громко и сердечно, а потом накинулись на него и ну тузить, лупить по кумполу, приговаривая: «Никогда-то мы не любили тебя, дурья твоя башка, и чего ты только к нам примазывался, олух…»
Словом, они убили его, видите ли, но по крайней мере, нельзя ведь сказать, что он помер одиноко, верно? Счастливого Рождества тебе, Рэндольф, друган ты наш!
Великолепная Пятерка В Горемычном Аббатстве
Настало время для приключений Великолепной Пятерки, описанной Энигом Блайтером. Ведь их было пятеро, не правда ли – Том, Стэн, Дэйв, Найджел, Бернис, Артур, Гарри, Уи Джоки, Матумбо и Крейг? Последние 17 лет великоляпная пятюка храбро пускалась во всевоснежные адвентюры на необучаемых островах и в таинственных данилах. При этом их всегда сопровождал серный пес по кличке Крэгсмор. Был у них и знаменитый Дядюшка Филпол со своими знаменитыми седыми кудряшками, обветренным красноморщинистым лицом, в знаменитых рыбацких сапогах и потряпанном свитере, живший в своем маленьком домике-гомике.
