Поиски красавицы Нанси (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - III) - Понсон Террайль

-Это очень умное замечание! - заметил король.

-Хитрая старуха посоветовала сыну отправиться в Наварру и попросить у родственников гостеприимства, не выдавая своего родства и намерений. Антонио так и сделал. Он прибыл на ферму двоюродных братьев, попросился переночевать, и так как у нас в Наварре люди отличаются широким гостеприимством, то его сейчас же впустили, накормили и обласкали. Так ему пришлось увидать Маргариту...

-Она была красива? - спросил король.

-Ослепительно, государь!

-И Антонио полюбил ее?

-С первого взгляда!

-Ну, а... она?

-Вот тут-то и начинается моя история, государь! Брак Маргариты с Антонио был решен еще много лет тому назад родителями молодых людей, так что Маргарита выросла с сознанием быть женой Антонио.

-Значит, она заранее любила его?

-Нет, ваше величество, наоборот!

-Но почему?

-Да потому, государь, что ей наговорили, будто Антонио неотесанный мужлан, живущий в самой дикой, самой мрачной и самой бесплодной лощине испанской Наварры.

-Достаточная причина, нечего сказать!

-Была еще причина посерьезнее. У Маргариты был еще двоюродный братец, которого она... любила.

-Почему же она не вышла за него замуж?

-Да потому, что отец и братья уже дали слово матери Антонио, кроме того, тут было очень много причин, о которых слишком долго распространяться.

-А как звали этого второго кузена?

-Генрихом... и он жил во Франции.

-Вот как? - сказал король, приоткрывая один глаз. - Узнав, что Антонио вскоре прибудет на смотрины, братья Маргариты поспешили выпроводить Генриха французского, угрожая ему смертью, если он еще раз появится на ферме. В тот день, когда Антонио явился просить приюта, Маргарита была очень грустна и заплаканна: только накануне уехал ее возлюбленный Генрих! Антонио назвался испанцем и сказал Маргарите, что очень хорошо знает того, за кого ей придется выйти замуж. Любопытство отодвинуло скорбь, и Маргарита стала расспрашивать путника о своем нареченном. Антонио принялся чернить самого себя как только мог. "Красавица! - сказал он.- Антонио - урод, Антонио зол, Антонио глуп, Антонио - неотесанный мужлан!" Маргарите было приятно, что путник чернит и ругает того, к кому она сама питала дурные чувства, и так случилось, что беседа путника стала нравиться ей все больше и больше, пока, наконец, она не разглядела, что он молод, красив и неглуп...

При последних словах Карл IX открыл второй глаз и сказал, протягивая Генриху руку:

-Видно, что Антонио был очень умен, братец! Но скажите, догадывается ли Маргарита, что сир де Коарасс может иметь другое имя?

-Отнюдь нет!

-В таком случае я советую вам оставаться как можно дольше сиром де Коарассом, потому что Марго девушка капризная и может разлюбить вас в тот день, когда узнает истину!

-Но ведь я не могу скрывать свое настоящее имя очень долго, потому что через две недели прибудет моя матушка!

-Так погодите с этим еще две недели!

-Но возможно, что королева Екатерина и Рене заставят сира де Коарасса снять маску!

-В этом вы правы, братец! Но погодите, мы что-нибудь придумаем!

Не успел король договорить эти слова, как в дверь тихонько постучались, и Мирон сказал:

-Ваше величество! Ее величество королева идет сюда!

-Ах, черт! - сказал король и отпер дверь.

В кабинете был паж Рауль, явившийся от королевы с просьбой принять ее немедленно. Король велел сказать матери, что ждет ее, и жестом указал Ноэ на комнату, где лежал Генрих. Ноэ прошел к раненому, а следом за ним туда вошла и Маргарита.

-Вовсе не нужно, чтобы королева застала меня здесь! сказала она брату-королю, после чего заперла дверь.

Вскоре в соседней комнате послышались шаги королевы-матери.

-Она будет требовать моей головы! - сказал Генрих улыбаясь.

-Ну что же,- сказала Маргарита, прикладывая сначала глаз, а потом ухо к замочной скважине,- всякий, кто живет в Лувре, подслушивает у дверей. Будем делать, как делают все!

II

Когда Сарра выбежала из дома, Рене вспомнил, что они даже не решили с ней в деталях, как и когда будет совершена передача тайны сокровищ Самуила Лорьо. Ее обещание было слишком неопределенно и давало возможность ко всяким уверткам. Рене решил догнать женщину и попытаться заставить ее сформулировать условия более точно.

Но Сарра бежала очень быстро и имела достаточный выигрыш во времени. Поэтому, когда Рене дошел до кабачка Маликана, ее там уже не оказалось. Зато при виде Маликана у Рене блеснула в голове новая мысль.

-Здравствуй, дорогой мой Маликан,- ласково сказал он, отвечая на поклон кабатчика.- А меня к тебе послала королева...

-Королева?

-Да! Ее величество узнала, что один из дворян, которого она очень любит и которого я тоже очень люблю, поссорился с кем- то у тебя в кабачке...

-Да, это сир де Коарасс.

-И дрался на дуэли!

-Да, с каким-то незнакомцем.

-Который, как говорят, тяжело ранил его?

-О нет, рана очень легкая!

-Ах,- сказал Рене,- тем лучше! Я с облегчением перевожу дух!

-Через неделю он будет на ногах.

-Это очень хорошо. Он у тебя, надеюсь? Я хотел бы повидать бедного сира де Коарасса!

-Нет, его у меня нет.

-Но ведь не мог же он добраться, сам до своей гостиницы?

-Сам - нет, но его друг, господин Амори де Ноэ, послал за носилками и увез его куда-то, вероятно домой!

Это было так правдоподобно, что Рене поверил и направился в гостиницу Лестокада.

Последний тоже, как и Маликан, сидел на пороге своего заведения. Так как Рене пользовался огромной популярностью в Париже, то при приближении страшного парфюмера Лестокад встал и отвесил ему низкий поклон.

-Как поживает сир де Коарасс? - спросил Рене.

-Неплохо, должно быть! - ответил Лестокад.

-То есть как это "неплохо"? Ты, вероятно, хотел сказать "лучше"?

-Но ведь сир де Коарасс не болен, насколько мне известно. Правда, он не ночевал дома, но ведь он уже не раз оставался у своего кузена, господина Пибрака...

-Да разве ты не знаешь, что он тяжело ранен на дуэли? спросил Рене.

-Господи! Несчастный! - с ужасом и сожалением крикнул Лестокад.

Рене было мало дела до чувств трактирщика. "А, бандит Маликан! Ты посмеялся надо мной! Ну, погоди! - подумал он и хотел сейчас же идти к Маликану и жестоко наказать его. К счастью и для Маликана, да и для Рене (потому что Маликан был способен всадить ему нож в сердце), парфюмер успел рассудить дело.- Если этот нахал соврал мне,- подумал он,- значит, он знает или догадывается о моей ненависти к Ко-арассу. Но раз он знает об этой ненависти, значит, тем более он не станет держать раненого у себя. Куда же припрятали его?"

Рене зашел на минутку домой, а потом направился в Лувр, и королева Екатерина, вернувшись с охоты, застала его у себя в кабинете.

-А, это ты! - сказала она.- Ты знаешь, что случилось с сиром де Коарассом?

-Да, ваше величество.

-Он дрался на дуэли и тяжело ранен.

-Нет, он ранен легко.

-Значит, он выздоровеет?

-Еще бы, ведь за ним достаточно хорошо ухаживают,- сказал Рене наобум.

-Разве? Кто же именно?

-Ваше величество,- ответил Рене,- я только что с большим трудом выкарабкался из когтей господина Кабоша и не имею ни малейшего желания попасть в них опять.

-Да что ты мелешь, Рене? - удивленно спросила королева.

-Помилуйте, государыня, сир де Коарасс находится под большой протекцией. Король очень любит его...

-Король сделает все, что я захочу.

-Но ведь король не один; принцесса Маргарита тоже интересуется им!

Королева вздрогнула и внимательно посмотрела на Рене.

-Ах, Господи,- продолжал тот,- он вполне заслужил это! Ведь он и дрался-то из-за нее, ваше величество! Королева от изумления даже привскочила.

-Да что ты говоришь! - крикнула она.- Коарасс дрался на дуэли из-за принцессы Маргариты?

-Да, ваше величество,

-Но... с кем же?

-С его высочеством Генрихом Лотарингским, герцогом Гизом! - ответил Рене с жестоким хладнокровием.

Екатерина побледнела, и судорога бешенства так схватила ее за горло, что она могла с трудом прохрипеть лишь одно слово:

-Говори!

По повелительному тону, которым было произнесено это слово, Рене понял, что отныне устойчивость его влияния всецело зависит от важности тех признаний, которые он сделает, и тотчас произнес:

-Желая повидать принцессу Маргариту, герцог Гиз приехал инкогнито в Париж.

-Ну, и ему удалось повидать ее?

-Да.

-Значит, он был в Лувре?

-Да, государыня.

-Вот как? - с негодованием крикнула королева.- Значит, мне служат очень, плохо! Герцог должен был быть в Бастилии теперь!

-Я тоже так думаю,- сказал Рене.- Но... теперь герцог уже очень далеко от Парижа!

-Значит, он видел Маргариту? Ну и...

-Господи, но принцесса разлюбила его, потому что в течение этого времени успела полюбить...

Рене остановился, колеблясь выговорить решительное слово.

-Договаривай! - крикнула королева.