Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но кого они оплакивают? Ведь все живы: отец, мать, две сестры. Да и вообще в Прощальный зал чужакам вход заказан. Или камеру тайно пронесли свои? Мало ли народу в доме! Вон они – толпятся у стен, блестят глазами. Советники, приближенные, дальние родственники, слуги. Наверняка кто-то польстился на человеческие деньги… Нет, но кто же у них умер-то?
И тут Дэсс увидел покойника. Как полагается, мертвое тело было уложено на возвышение в центре Прощального зала и накрыто отрезом лилового шелка. Оставались видны только плечи, шея и голова. Серебряная шерсть с переливами алого и зеленого, знакомое лицо. Дэсс потрясенно вякнул и отшатнулся от экрана, затем снова приник к нему, вглядываясь и усиленно моргая.
В Прощальном зале оплакивали Дэсса Мат-Вэя. Непутевого, бестолкового, ленивого сына. Сколько раз он видел свое отражение – в бронзовых зеркалах СерИвов, в простых зеркалах людей, в горном озере, в ручьях, что неспешно текут в долине, и даже в настоящих Зеркалах, которые порой просыпаются… Правда, в настоящих отражение немного другое.
В белом свете висящих в воздухе шаров Дэсс несомненно узнал себя: слишком тонкие, не семейные черты – наверняка в бродягу-певца! – округлый подбородок, только ему свойственная линия рта, как будто младший княжич улыбался даже после смерти, черный треугольный нос с глубоко вырезанными ноздрями, пучки черных волосков над глазами и черные же полоски от глаз к вискам, алый перелив на покатом лбу, уши в густом пуху, как серебристые шарики.
Как же так? Ведь вот он – княжич Дэсс Мат-Вэй, живой и здоровый… Только с ним что-то случилось. Что-то совсем непонятное.
В Прощальном зале отец вскинул руки – и несколько белых огненных шаров устремились к лежащему на возвышении телу.
– Прощальная церемония серивов коротка и стороннему глазу может показаться безжалостной, – зазвучал голос рыжеволосой девушки. – Этому юноше было пятнадцать стандартных лет. Серивы живут меньше людей, и по нашим меркам, ему чуть за двадцать. Больно думать, что смерть настигла его так рано. Смерть, которой могло бы не быть!
Белые шары поцеловали траурное покрывало и отпрянули, оставив следы поцелуев – мелкие огоньки, которые побежали по шелку. Князь снова вскинул руки, повелевая вспыхнуть большому пламени. И оно полыхнуло: ослепительные языки взметнулись, окружив мертвое тело танцующей стеной; на лиловых каменных стенах заиграли белые блики. Сгорающие в огне благовония заглушали запах паленой шерсти и плоти. Так было, когда прощались со старшим братом. Дэсс тогда не скрываясь плакал, и его сестренка Дэсса – тоже. Отец был ими сильно недоволен. А сейчас… Дэсс изумленно моргал, уверенный, что его новые человеческие глаза бессовестно лгут. Мать, которая души не чаяла в своем среброшерстном сыне, стоит будто каменная, ни единый волосок на лице не дрогнет. Лисса, старшая сестра, вовсе не смотрит, думает о чем-то, перебирает шелка на груди. Да что с нее возьмешь? Она и по Кассу не убивалась. Но Дэсса, любимая сестренка! Она-то чему радуется?! Маленькая изящная княжна, златошерстная СерИвка, улыбалась, глядя, как пламя сжирает тело брата. Дэсс был ошарашен. И оскорблен. И обижен до пронзительного воя, потому что если твоя смерть доставляет радость близким, значит, тебе и впрямь настало время умереть. Но Дэсс ничем не обидел сестру! За что она его так ненавидит?
Он взвыл, не в силах сдержать чувства. Человеческая глотка породила вопль, который в другое время напугал бы его самого. Дэсс вскочил и ахнул экраном о ближайший шкаф, выплескивая свой гнев и горе. Экран разломился, как сухая щепка. Дэсс и не подозревал, что в человеческих руках может таиться эдакая мощь.
Сомкнутые створки двери разъехались, и в комнату ворвались двое. Не СерИвы – люди.
– Ты что?! – заорал один, широченный, как два сдвинутых вместе шкафа, с черными усами и в легкомысленном «детском» костюмчике – белом в зеленую полоску. Короткие штаны не доходили до колен, рукава едва прикрывали плечи. Зато на ногах были тяжелые ботинки, которыми удобно месить чужие ребра; видео нередко такое показывало.
– Фффф-ууу, – шумно выдохнул второй, невеличка, черноусому по плечо, с крашенными в синий цвет волосами. Костюм у него был тоже синий, похожий на полицейскую форму. – Очнулся!
Дэсс попятился. У него под рукой одна старая мебель, а эти двое вооружены. У каждого – штука, название которой он от волнения забыл, хотя видео смотрел внимательно.
– Чего орешь, сволочь?! – потребовал черноусый, видимо, сердитый с перепугу.
– Пусть лучше орет, чем спит, – рассудительно отозвался невеличка. – Как вы себя чувствуете, господин Домино? – осведомился он любезно, поигрывая блестящей грозной штукой.
Дэсс прижался к стене. С людьми шутки плохи – это вам не СерИвы.
– Отлично он себя чувствует, – объявил черноусый, рассматривая завернутого в простыню княжича. – Вон как нарядился! Годен для парада мод, не то что для дурного шоу.
Они захохотали. Черноусый – басом, невеличка – с тонкими всхлипами, оскорбительными донельзя. Дэсс прикинул, как бы ему прорваться к двери. Увы: эти двое стояли между ним и вновь сомкнувшимися створками.
– Твоему отцу уже сообщили, – доверительно поведал черноусый, притворяясь, будто готов убрать оружие в кобуру. – Как только он перешлет деньги, мы сейчас же отправим тебя домой.
Дэсс усиленно соображал. Домой – это прекрасно. Только как он докажет отцу, что он и есть Дэсс Мат-Вэй, младший княжеский сын? Ведь тело Дэсса сожгли в Прощальном зале, а то, что у него осталось, не похоже на непутевого княжича.
– Господин Домино, вы не рады? – с издевательской вежливостью поинтересовался невеличка. – Вы не желаете вернуться домой?
Да ведь он толкует про чужой дом! Дэсса принимают за какого-то Домино, и с отца этого Домино хотят получить деньги. Чужой отец денег за Дэсса не даст. Впрочем, как он узнает, что Дэсс – не Домино? Пока не заговорит с ним, не догадается. Однако нечестно скрываться под чужим именем и спасаться из плена за чужие деньги. Княжеский сын не должен обманывать…
Дэсс не успел додумать свою правильную и честную мысль. Створки двери снова разъехались, и черноусый с невеличкой без звука повалились на пол.
Глава 2
Через порог метнулся новый человек. Дэсс крепче вжался в стену – такая волна бешеной ярости его окатила. Губы чужака кривились в оскале, из-под светлой челки сверкали карие глаза. Только это и успел отметить княжич, когда чужак перепрыгнул через неподвижное тело невелички и оказался возле Дэсса.
– Сукин сын! – рявкнул он, сгребая княжича в объятия. – Ур-род!
Объятия означали привязанность,
