Тихоня с искорками в глазах (СИ) - Николаева Раиса Борисовна

- Да, - едва слышно произнесла она, но увидев, как раздраженно-презрительно дернулись его губы, произнесла уже громче и с нарастающей злостью. – Да, герцог Лоут, случилось. Я хочу с вами поговорить и от этого разговора будут зависеть мои дальнейшие действия. – Лоут оторопело смотрел на свою жену, словно это не она разговаривала с ним, а ожившая статуя, но Элида продолжала, с каждой секундой говоря все тверже и тверже: - Видите ли, то, что происходит в вашем доме выходит не только за рамки этикета, это выходит за все пределы человеческих отношений, какие приняты в нашем обществе… - Высокопарные слова Элиды вызвали на лице Лоута такую гримасу отвращения, что она сразу поняла, как сильно ошиблась, решив говорить с герцогом таким тоном и такими фразами. Она запнулась на половине, а потом четко и по-деловому продолжила. – Думаю, для вас не является секретом, как ко мне все (начиная с вас и оканчивая мальчишкой помощником конюха), относятся в этом доме. Я долго терпела, но последняя выходка вашей прислуги положила конец моему терпению…

- Если вы пришли мне выразить недовольство прислугой в моем доме – обратитесь к управителю, - коротко ответил Лоут и взял со стола какую-то бумагу, показывая, что разговор окончен.

- Вы не поняли, - настойчиво сказала Элида. – Я пришла, чтобы сообщить вам список моих требований и узнать, согласны ли вы их удовлетворить…

- Что?! – Бумаги, что были в руках Лоута веером разлетелись по кабинету. – Мне? Требования? – он рванулся к ней, у Элиды от ужаса сжалось сердце, на секунду показалось, что он хочет ее убить. Вероятно, так оно и было, поскольку Лоут остановился на полпути и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. – Вон отсюда! – тихо и с угрозой сказал он. – Выйдете вон отсюда! – чуть не по слогам повторил Лоут, и Элида молча попятилась к двери. Но сегодня в нее, словно бес какой-то вселился, не иначе, поскольку она монотонным, спокойным голосом стала зачитывать строчки своего письма к лорду Рэннету, который являлся родным дядей герцогу и фактически организатором брачного союза между Элидой и Энгором Лоутом:

- Лорд Рэннет, - словно в каком-то трансе бормотала Элида. – Знайте, что с того момента, как вы получите это письмо я всем и каждому буду неустанно повторять, что вы лжец, что нельзя верить ни одному вашему слову! Вы говорили, что ваш племянник никогда не обидит меня и не даст в обиду другим – так вот это ложь, ложь, ложь!

- Что вы такое бормочете? – наконец удосужился поинтересоваться Энгор.

- Я читаю на память строчки письма, что отправила вашему дяди и…

- Что?! – снова ахнул Лоут и Элида мгновенно оказалась в его руках. Он резко встряхнул ее. – Что вы сказали?

- Я сказала, что невыносимые обстоятельства, в которые вы меня поставили принудили меня искать защиты у людей так или иначе причастных к нашему союзу. Это: моя мать, моя тетя - графиня Розалин, ваш дядя – лорд Рэннет и… - Элида сделала небольшую паузу, а потом выдохнув добавила: - И Ее Высочество принцесса Дейра, которая является моей подругой. Всем этим людям я отправила почти одинаковые письма, в которых перечислила унижения, которым вы меня подвергли.

- Вы лжете! Вы не писали никаких писем!

- Дом, - спокойно сказала Элида. – Сколько писем и кому я сегодня отправила? – как и ожидалось, магический страж подтвердил ее слова. – Но я повторяю, - с нажимом сказала она. – письма адресаты получат только в том случае, если вы откажетесь выполнить мои условия. – Герцог Лоут пристально взглянул в глаза Элиде, и в них она увидела клятву отомстить. И снова страх заставил задрожать колени, такого врага, как Лоут не пожелаешь никому, но отступать было некуда. – Я перечисли мои условия, - опустив глаза, чтобы больше не встречаться взглядом с Энгором, сказала Элида. – Их всего три, - она чуть не добавила: «зато каких!», но вовремя сдержалась. – Вы согласны их выслушать? – дождавшись кивка Лоута она начала: - Первое: я немедленно покидаю ваш дом и возвращаюсь в дом матери. Второе: начиная с сегодняшнего дня вы даете мне на содержание сто золотых цехинов в месяц, и так продлится пока мы не сможем оформить развод, или… кто-то из нас умрет.

- А вот это интересно, - оживился Лоут, - я, кажется, догадываюсь, кто из нас умрет, причем, в совсем скором будущем, - повеселев добавил он. Его слова можно было бы принять за иронию, или своеобразный юмор, вот только глаза смотрели спокойно и оценивающе, словно он уже просчитывал варианты, как ему избавиться от, так называемой жены. – Третье: - негромко продолжила Элида, не желая раздумывать над словами герцога, - все женщины из прислуги, нанесшие мне оскорбление должны быть подвергнуты прилюдному наказанию в виде ударов плетью.

- Что за дикое невежество, - сквозь зубы процедил Лоут. – Подобные наказания существуют только в самых отсталых и захудалых городах и поселениях, в моем доме подобного не будет!

- Если вы откажетесь, - спокойно ответила Элида, то за каждую из женщин, в качестве виры, вы должны мне выплатить по сто пятьдесят золотых цехинов. – Элида протянула Лоуту листок, на котором аккуратным почерком были выписаны все условия. Он также спокойно взял его, а потом не читая скомкал и бросил на пол.

- А теперь, милая женушка, слушай меня, - глаза герцога стали черными, и Элида почувствовала, как ее веки наливаются свинцом, а слова мужа, которые он стал произносить немного нараспев, раскаленными иглами впиваются в мозг: - Ты забудешь все плохое, что происходило в эти дни. Ты помнишь только венчание, а потом ты приехала в этот дом. Тебя встретила вышколенная, вежливая прислуга, ты всем довольна и очень счастлива. Повтори! – Губы Элиды шевельнулись в попытке повторить слова мужа, но в этот момент черная волна беспамятства накрыла ее с головой, последнее, что она помнила были слова отца:

- Элида, никогда не снимай этот амулет, он предохранит тебя от ментальной атаки. Понимаешь, если для всех остальных людей, такое вмешательство в сознание грозит подчинением, потерей памяти, то для нас с тобой это грозит смертью. А ты должна беречь каждую свою жизнь у тебя их всего девять.

- Девять? – тогда очень сильно удивилась она. – Как у кошки?

- Ты и есть мой ненаглядный котенок, - засмеялся отец. – Самый дорогой и самый бесценный… - Вместе с этим воспоминанием вспыхнуло еще одно – амулет, подаренный отцом уже который год, спокойно лежал в шкатулке, потому что не подходил ни к одному наряду и мать строго-настрого запретила его надевать.

… В себя она пришла уже в своей комнате. Она открыла глаза и резко села на кровати. Лоут сидел рядом на стуле, бессильно опершись спиной о резную стойку изножья кровати. По его состоянию Элида поняла, что он потратил почти весь свой магический резерв, чтобы вернуть ее к жизни, но Элида не почувствовала и капли благодарности за этот его самоотверженный поступок, совсем наоборот. Она с ненавистью посмотрела ему в глаза и сказала твердо, чеканя каждое слово:

- У вас есть время подумать до восьми часов утра, после этого уже ничего нельзя будет сделать. Письма попадут в руки тем, кому они отправлены. – Лоут потрясенно смотрел на Элиду, ему вдруг показалось, что это не она, а совсем другой человек. И говорила она очень странно. Обычно о времени говорили достаточно размыто: до завтрака, после обеда, перед ужином. Часы были у единиц и такая роскошь, как определения точного времени была большинству недоступна, поэтому Лоут не столько поразился тому, что Элиду не подействовала его магия, сколько этим ее словам. – Пожалуйста, оставьте меня одну, - между тем продолжала Элида. – Мне надо собрать вещи, для отъезда отсюда, - взглянув в удивленные глаза мужа, она спокойно пояснила: - Лорд Лоут, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы согласитесь и на мой отъезд, и на выплату мне содержания. Я знаю, что вы умный, здравомыслящий человек, так не разочаруйте меня в этом убеждении. – Лоут встал со стула, несколько секунд всматривался в лицо Элиды, она почувствовала, что он сканирует ее лицо на предмет обнаружения иллюзий. Но это была она, вернее уже не она, но Лоуту знать об этом было совсем не обязательно.