Дети вечного марта кн 2 - Вера Огнева

Они его стрекали вопросами. А Санька и не думал уворачиваться. Они были почти свои. Почти, как дома. И одновременно в чем-то похожи на арлекинов. Когда вспомнил товарищей, тоскливо засосало под ложечкой.

- Тебе как в наше приграничье пробраться удалось? - перебил общий гомон Горюта. - У нас всяк знает, сюда особо хода нет. Клим, ты с той стороны прибег, расскажи господину Александру, как добирался.

Мосластый, кадыкастый Клим пустился в пространное повествование. Выходило, вообще чудом жив остался.

- А ты, господин Александр?

Санька понял, они его пытали не ради пустого любопытства. Вроде и смеются, а в лицах - настороженность. Хотя, оно и понятно: не сегодня-завтра кот может стать им законным господином. Стало быть, тут прямой интерес: кто таков, чем жив, как вообще сюда попал? Есть и другая сторона: надобно мужикам узнать, нет ли какой лазейки в обход Пелиноровых кордонов? Вдруг господин кот нашел потайную тропку, по которой они, случись нужда, утекут от князя с его медведями. Потому и разговор с Камишера начали. Случись лихое время, они отсюда, с непростой пограничной земли, которая встряла между двух огней, переметнутся прямиком в чисто людской Камишер. Что там жизнь потруднее станется, то им - безразлично. Зато в Камишере над ними не будет ни подлой герцогской власти, ни терпимой, но тяжкой, как медвежья лапа - Пелиноровой.

И еще он понял - прав Горюта - эти не выдадут. Почему понял? А леший его знает. Раньше бы сто раз перевернул собственную думку, и так и эдак на нее посмотрел, да и бросил бы за невозможностью решить. Душа к ним лежала. К иным с опаской, а к этим - со всем нашим удовольствием.

-- У меня особая дорожка, - начал Саня. - Никому другому по ней не пройти.

-- Где один проскочил, там и другой пролезет, - возразили ему вежливо, но настойчиво.

-- Не веришь? Спроси Шака, или собаку.

- Так они мне и ответили! Конь еще туда-сюда, а собака твой круче нашего князя смотрит. Я когда мимо него иду, поротая задница саднит, - хмыкнул один из мужиков.

- А правда, что арлекины детей воруют? - спросил племянник Горюты, ходивший в свой первый рейд, и тут же огреб от дяди длинного леща.

- Ты че? Ты че дерешься?

-- Думай, что говоришь, - рявкнул дядя.

- Господин Александр, а ты прямо из Камишера к нам, или как? - задал вопрос по существу, кто-то невидимый, закрытый костром.

- Я из дому три года как ушел. Свет хотелось повидать. Да и вообще... - Санька не желал вдаваться в подробности. Они им нужны? Нет. Значит, пропустим. - На юге не понравилось. В западных землях - не ахти, но жить можно... было до недавнего времени. Раньше-то там свои порядки были. Люди и не люди жили бок о бок, даже несмотря на всеобщее герцогское уложение. Кое-где, правда, в города аллари без особого разрешения не пускали. Я такие места обходил. Работал. В Кленяках...

-- Знаю Кленяки, - перебил его один из воинов. - Сахар там еще варят?

-- Варят. Раньше варили, - поправился Саня. - Сейчас туда герцогская армия пришла.

-- Ого! С чего бы?

- Камишер границы закрыл. Решили, значит, жить сами по себе, а герцогу - кукиш. Я как раз к арлекинам прибился. Мы на фест собирались...

-- Это что?

- Каждые пять лет арлекины собираются в герцогском дворце, показать свое искусство. Герцог выбирает победителей. Они до следующего феста живут в столице при дворе.

-- Везет кому-то, - вякнул племянник. За что схлопотал еще одного леща.

-- Мы к тракту вышли, - продолжал Саня, - там армия. Еще чистюки.

-- А это кто? - спросил молодой воин по имени Друз.

-- Бандиты, которые на аллари охотятся.

- Ну, это уже совсем не знаю что... не врешь, господин Александр? - врезался в разговор, родившийся в пограничье и не знавший иных законов, Горюта.

- Не врет он, - подтвердил Клим. - Они еще лет пятнадцать назад объявились. Сначала в столице, как бы не в самом герцогском дворце. И вроде - вне закона, а с другой стороны, никто их особо не ловит. Поганое семя... - Клим замолчал, сжимая и разжимая кулаки.

-- Ты с ними встречался? - спросил Горюта у Сани.

-- Было.

Теперь пришло время, коту уставиться в огонь. Не мог смотреть людям в глаза. И давно вроде было, и забываться уже стало, а все равно - человека убил. Не просто убил - растерзал. Объясняться - лишнее. Не их это дело.

- Это ты от чистюков так удирал, что не помнишь, как в Невье очутился? - У Клима сделалось злое лицо. Блики и тени кривили вспотевший лоб и щеки.

- Ага. - Саня вовремя спрятал руки. Когти начали зудить, вот-вот полезут. Спрятал и спохватился, что зря сторожится. Он тут почти уже господин. Пусть бы привыкали. А с другой стороны, покажи он сейчас людям свои руки, удиви, напугай, и замкнутся, отойдут на почтительное расстояние, дескать, спокойной вам ночи, господин княжич, почивайте на перинах, мы уж тут сами...

- У нас в Маке, - городок такой к северу от столицы, - была слобода, - заговорил Клим, глядя в огонь. - Аллари жили. Овраг обойдешь, за ним пригорок. Заборчик невысокий вокруг слободы. Мы мальчишками туда каждый день бегали, играли с тамошней пацанвой. Взрослые тоже: то скотина заболела, то птица, то огородная какая надобность - все в слободу. Потом у аллари девушка пропала. Девчушка совсем. Ее в лесу нашли... далеко. Мы искали, кто мог ребенка...

Не нашли. А потом в овраге наша девушка обнаружилась... тоже истерзанная. Тут, откуда ни возьмись, пришел целый отряд герцогских егерей и всю слободу - под корень. До единого.

Я тогда ушел из Мака. Люди как с ума посходили. Никто разбираться не стал. А некоторые егерям помогать кинулись. Я пытался отговаривать, дураку ведь ясно - обе смерти подстроены. Мы же с этими мальчишками росли вместе. Меня не слушали. Самого чуть ни прибили.

Ушел я, а через год в другом княжестве наткнулся в трактире на компанию чистюков. Они там перепились, разодрались, орали друг на друга. Слышу, наш городишко поминают. Это они - девушек... и так подстроили, чтобы все свалить на аллари.

-- Стало быть, они и на западе хозяйничают? - спросил Горюта.

- Я два раза их встречал, - Саня твердо посмотрел в глаза Климу. - Первый раз отогнал, а второй...

-- Они тебя?

-- Что от них осталось, птички давно склевали! - зло выпалил кот.

Не хотел ведь говорить. Само вылетело. Им что теперь и про девку рассказывать, которая на него Законного колдуна натравила, и про рескрипт, по которому всем западным провинциям вменялось искать беглого кота-людоеда, и про то как его в коробе через границу везли, как цыгане к себе звали, про изодранный задок телеги...

-- А потом вы, значит, на армию выскочили? - перешагнул старшина трудную тишину.

- Ага. И так от нее рванули, что в Невье очутились. У нас Шак свои тропинки знает. Хочешь, у него спроси.

- Ну, нет! Я к вашему коню и подходить-то боюсь. Посмотрит исподлобья, улыбнется - душа сама в пятки летит. Вроде обычный конь...

-- Он из вольных кланов, - подал голос Клим.

-- Откуда знаешь?

-- Сам сказывал.

- То-то я смотрю, он в броне - как родился. Воин! - В словах Горюты звучало профессиональное уважение.

-- А собака?

- Ха! - Опять влез в разговор племянник. - Болтают, что он вровень с нашим князем когда-то летал. Только - фьюить! - и улетел.

-- Последний раз я тебя с собой беру, ботало коровье! - озлился старшина.

-- А что я? Оно и так видно.

-- Видно ему... язык придержи!

-- А правду говорят, что арлекины своих девочек по кругу пускают? - спросил кто-то.

- О еще один языкатый! - Горюта полез с кошмы. Сейчас дотянется до дурака и примерно его накажет. Но старшина, качнув котелок, глянул на дно:

-- Кто недоел, недопил - поздно! Кончай вечерять. Спать пора.

Саня испытал даже некоторое облегчение. Отвечать на последний вопрос не хотелось и... не моглось. Как им объяснишь про Сольку?

Все знают, дриады - вольные женщины. Живут сами по себе, семей не заводят. Да и кто такую возьмет? Боязно. Сегодня она тебе улыбается, песни поет, а завтра понравился проезжий молодец, и поминай, как звали. С Цыпой - вообще мрак. В глубине души Санька ее побаивался. И жалел. И сторонился. И, не смотря ни на что, понимал - другой такой на свете нет.

На другой день поднялись, едва забрезжило и пошли без остановок. Саньку будто в спину подгоняло. Он замкнулся, даже по сторонам особо не глядел. Горюта не дергал, тоже замолчал и только на коротком обеденном привале подсел, к державшемуся наособицу коту, и немного виновато попросил:

-- Слышь, господин Александр, ты зла на моих ребят не держи.

-- С чего бы?

-- Наболтали они тебе вчера лишнего. Поди, клянут теперь свои языки-то. Князь наш...

Сане было трудно смотреть на то, как умудренный годами, не обиженный силой и отвагой мужик, мучительно подбирает слова.

-- Суров, да?

- Ты тут недавно. Князь железной рукой держит приграничье. Под ним вроде не так страшно жить... только и с ним...

- На конюшню, что ли отправит? - попробовал Санька смять трагичность Горютиных страданий.