Достигая совершенства - Жанна Гийон

Нет, глубочайшая суть верующего не была лишена своей истинной добродетели. Не было потеряно ни одно из преимуществ. Он лишь потерял нечто человеческое, некое чувство собственного достоинства, — вместо этого он открыл для себя собственное ничтожество. Он потерял простоту следования Господу. Эта простота возникала скорее от незнания себя, нежели от чего-либо еще.

Как с деревом, так и с тобой. Христианин, теперь испорченный и обна­женный, выглядит в своих глазах полным ничтожеством; и все вокруг него видят его пороки впервые: пороки, ранее скрывавшиеся, упрятанные за внешней благопристойностью.

Иногда такое откровение настолько разруши­тельно для гордыни христианина, что он просто не может оправиться и решает остаться христиа­нином на каком-нибудь другом уровне; а иногда и вовсе отказывается следовать за Господом.

На протяжении долгой холодной зимы каж­дое дерево явно выглядит совершенно мерт­вым так же, как и все остальные деревья в лесу. Дерево не в состоянии постичь действитель­ность. Налицо, как кажется, полный развал. Но истина заключается в чем-то другом.

На самом же деле это дерево переживает про­цесс, который хранит жизнь внутри него и укреп­ляет его! Что же зима делает с деревом? Ограни­чивай его внешнюю жизнь. Она глубоко внутри и не расточается бессмысленно. Его жизнь теперь в большей степени сосредоточена в глубине ство­ла и скрытых под землей корнях. Жизнь загоняется все глубже и глубже вовнутрь дерева.

Зима сохраняет дерево, независимо от того, насколько безжизненным оно выглядит. Да, его листья опали, все пороки его открыты для всеобщего обозрения: и все же это дерево никогда не бывает более живым, чем и что время! На протяжении зимы истоки и принци­пы жизни утверждаются намного прочнее, чем я какое-то другое время года.

В остальные времена года дерево тратит свои жизненные силы на то, чтобы одеть и приукрасить себя. Но происходит что за счет расточения самой его жизни, за счет лишения его корней и глубинной части ствола самой их жизненности. Зима должна наступить. Зима необходима для дерева, чтобы оно жило, вы­живало и благоухало.

Подобно сему образу, добродетель должна проникнуть вглубь самой сути христианина, пол­ностью удаляясь с поверхности, оставляя все поро­ки обнаженными, доступными для обозрения.

Если глаза даны нам, чтобы видеть, мы увидим, как это прекрасно!

Благодать действует в твоей жизни точно та­ким же образом. Бог удалит листья. Нечто заставит их опасть. Внешняя добродетель пере­живет тление. Бог совершает это, чтобы укре­пить саму суть, сам принцип добродетели. Источник добродетели должен быть открыт. Нечто все еще действует глубоко в душе. Где-то глубоко в нашем духе никогда не прекращались высочайшие (согласно Божьей оценке) усилия. То, что происходит, упрятано невероятно глубоко. Оно несет и себе глубокое смирение.

То, что происходит — это чистая любовь.

То, что происходит в самой глубинной части естества, является абсолютным отказом от своего "я" и его расточением. Внутренний же человек растет. Душа совершает свой путь в самую глубь. Действительно, часто создается впечатление, что Бог производит работу во внешней стороне жиз­ни верующего, и даже невооруженным глазом видно, что внешние проявления этого выглядят очень неприятно. Но на самом деле, никаких новых дефектов не развилось в душе! Всего лишь старые раны вышли наружу! И конечно, теперь, когда они вскрыты, их легче исцелить!

Если вы решились до конца пройти путь своего духовного паломничества, помните, особенно во времена пустынной засухи. — периодов, которые человек называет духовной зимой, — жизнь течет внутри вас!

Если настанет зима...

Глава 3. В тиши

Первое, чему должен научиться духовный паломник - это находиться в тишине и молчании перед Богом и оставаться перед Ним, приходя к Нему без просьб или личных желаний по любому поводу.

Если христианин решает действовать по своему усмотрению, то, несомненно, он пре­пятствует Богу в Его действии. Христианин действует лишь только для обоснования эффективности своей собственной активности. (Он решил сделать что-либо для Бога, а не с Богом.) Когда христианин предстает пред Богом, ему следует научиться умирать для любых влияний, рождающихся в нем, они только усугубляют состояние его природного естества. Если он остается перед Господом, подавив свою волю, то уподобляется мягкой губке, - материалу, которым Бог пользуется с великолепным мастерством.

Тогда христианин входит в новое состоя­ние, состояние активности, но теперь его воля полностью подчинена Богу и не имеет своих собственных мотивов. Действия верующего при этом уже не происходят от него самого, но рождаются под влиянием нежных и любве­обильных веяний Святого Духа, живущего в нем.

Глава 4. Наше желание: от себя или от Бога?

Давайте теперь посмотрим на жизнь человека, который вручил свою жизнь Богу. Мне трудно поверить, что человек, который свое счастье, жизнерадостность, все свои переживания вложил в руки Господни, может при этом оста­ваться стремящимся обрести свое счастье, пусть даже приносимое Господу. Только тот, кто пребы­вает в Господе посредством любви, может иметь все свое счастье в Нем Самом. Попытка найти свое счастье в Боге силой своей воли, или из-за страха, или даже из-за стремления "угодить Богу" — все это ужасное состояние и жалкие мотивы.

Лишь любовь может заставить кого-либо вручить свою волю Богу целиком. Если подчине­ние не проистекает из любви, то оно в конечном итоге становиться лживым.

Когда христианин вручает свою душу, свою волю, все, что принадле­жит ему в распоряжение Господа, ничего не желая для себя, и желая лишь одного Господа, ради Самого же Господа (и даже это — лишь в приступе безумной любви), лишь тогда мы сможем видеть доброе начало. Почему? Потому что это как раз то состояние, при котором пропадает всякое стремле­ние к наслаждению самим собой как к цели.

Небесная слава не может служить нашим моти­вом. Так же как и прекрасное чувство присутствия Божьего не может быть нашим мотивом. Конеч­ным объектом нашего страстного желания не может быть объект земной или небесный. Только бесконечная любовь к Нему, только погружение в любовь к Нему и поглощение любовью к Нему.

Кто-то мудро сказал: "Мотивация — это дитя любви". Если я люблю только Бога, моим желани­ем будет лишь Он. Если я люблю только Бога, ради Самого только Бога, без даже мысли о себе, то все мое желание будет лишь только Он Сам. И позже, можно быть в этом целиком уверенным, все, что придет изнутри, будет чистым и не имеющим ложного эгоистичного мотива.

В этом желании любви не преобладает некая "торжественность и величие". Скорее оно содер­жит цемент тишины и покоя, упоенности и удов­летворения. Если любовь выражена предвечному Богу, и если сама любовь, начинается с Него, и если христианин не имеет никакой другой цели, кроме блаженства Божьего, то желания в сердце этого христианина не проявят себя в обычном беспокой­стве или неудовлетворенных желаниях. Чувство покоя должно быть обретено им, чувство, которое как бы говорит: "У меня нет неудовлетворенных желаний, нет не восполненных личных желаний".

Поймите, пожалуйста, что говоря об этом, следует подразумевать, что лишь такое чувство может быть истинным и единственным основани­ем — единственным непоколебимым основанием, на котором христианин должен строить свою духовную жизнь. Не забудьте, что большинство христиан любят Бога, находясь в ином состоянии, а вышеописанное — лишь в том числе. Их любовь к Богу содержит также и мысль о себе самом и о своих нуждах. Но бывает и хуже (и что в боль­шинстве случаев) - христиане любят Бога лишь только для восполнения и удовлетворения своего личного переживания. Они любят Бога лишь из-за того, что они переживают, когда любят своего Господа. Когда такая любовь умирает (имеется о виду, что чувство, сопровождающее такую любовь, умирает), такой христианин практически теряет свой интерес к Богу!

Это состояние я назову поиском довольства для своего «я», и оно должно быть нами оставлено, если мы хотим познать истинный духовный рост.

Мы должны любить Его без какой-либо личной цели, и даже — как должно и последствии произойти — без чувства, служащего для ублажения нас! Мы должны любить Его с полным пренебрежением и к пустынным периодам нашей жизни, и временам духовного изобилия. Наша любовь должна превзой­ти все восполнения, которые мы получаем от любви к Богу... иначе мы строим свою жизнь на песке.