Закон Божий - Игорь Малин

Необходимо учитывать, однако, что среди данных Богом повелений (в так называемом законе Моисеевом) были как вечные и неизменные, так и временные, преходящие. «Прежде всего, — замечает Б. П. Вышеславцев, — закон Моисеев объемлет не только религиозный ритуал, но также право, нравственность и государственность еврейской нации».[12] В «Вестминстерском исповедании» эта мысль выражена следующим образом: «Помимо этого закона, обычно называемого нравственным, Богу было угодно дать народу Израиля, как незрелой и несовершенной Церкви, обрядовые законы… Со времени Нового Завета все обрядовые законы отменены… Нравственный закон навечно обязывает всех, как оправданных, так и всех прочих подчиняться ему».[13] Итак, в законе Моисеевом необходимо различать то, что являлось «тенью будущего» (Кол. 2:17) и представляло значимость только «до пришествия семени» (Гал. 3:19), и то, что остается неизменным и по сей день. Хотя существует и иное мнение относительно этого вопроса. Так, в одном из полемических изданий начала XX столетия можно прочесть следующее: «В. Что должно говорить адвентистам на эти рассуждения их? О. Прежде всего, эти рассуждения адвентистов — чистая выдумка их, и о ней нигде не написано… Во—вторых, адвентисты совершенно неправильно делят ветхозаветный закон на Заповеди Божий и закон Моисеев».[14] Но действительно ли утверждение о «вечном» и «временном» является «выдумкой адвентистов, и о ней нигде не написано?» Обратимся к свидетельству Священного Писания. Согласно библейскому повествованию, Господь повелевает Моисею отделить Декалог от гражданского и обрядового законов:

«И обратился я, и сошел с горы, и положил скрижали в ковчег, который я сделал, чтоб они там были, как повелел Господь» (Втор. 10:5). На Синае был дан нравственный закон, выраженный в десяти заповедях. «Именно он был дан Богом на горе Синай в десяти заповедях, записанных на двух скрижалях. Первые четыре заповеди касались нашего долга по отношению к Богу, остальные шесть заповедей — нашего долга по отношению к людям».[15] Другие же постановления Божьи были положены справа от ковчега: «Возьмите сию книгу закона, и положите ее одесную ковчега завета Господа, Бога Вашего, и она там будет свидетельством против тебя» (Втор. 31:26). Как раз гражданский и обрядовый законы и были упразднены на кресте. «Заповеди рабства, — пишет Ириней Лионский, — (Бог) отдельно дал через Моисея народу… Эти последние, которые были даны им в рабство и как знамения, Он отменил Новым Заветом свободы. Естественные же, благородные и всем общие (заповеди), Он расширил и умножил, независтно и щедро даруя людям через усыновление знать Бога Отца и любить Его всем сердцем и без противления следовать Его Слову, воздерживаясь не только от худых дел, но и от пожеланий к ним».[16] А вот как об этом говорит ап. Павел: «Истребив бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (Кол.2:14). В то время, как нравственный закон, согласно ап. Иакову, остался обязательным для христиан: «Кто соблюдет весь закон и согрешит в одном чем—нибудь, тот становится виновным во всем законе» (Иак. 2:10). И далее, чтобы не возникло сомнения, о каком именно законе здесь говорится, ап. Иаков указывает, что речь идет о десятисловии: «Ибо Тот же, Кто сказал «не прелюбодействуй», сказал и «не убей», посему если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона» (Иак. 2:11).

Если обратиться к земной жизни Спасителя Христа, то можно увидеть, что для Него «закон и пророки» одинаково важны. Иисус Христос никогда не выступал против Декалога, Он лишь обличал лицемерие и неправильное отношение к закону в среде иудеев. «В сознании Самого Христа, — замечает С. Н. Трубецкой, новый закон, новые заповеди, которые Он принес, не нарушают ветхого закона и пророков: Он пришел не нарушить их, а исполнить. Заповедь полной правдивости, отменяя клятву, не нарушает ее святости; заповедь любви к врагам не нарушает заповеди любви к ближнему; заповеди незлобия и духовного целомудрия не нарушают, а исполняют собою древние заповеди «не убей» и «не прелюбодействуй». Полемика Христа направлена не против закона, а против ложного отношения к святыне закона со стороны народа и в особенности со стороны учителей Израилевых, заменивших заповеди Божий преданиями человеческими».[17] Мнение, выраженное православным мыслителем, вполне разделяют католики и протестанты. Приведу лишь два высказывания. Вот что об отношении Христа к закону говорится в «Катехизисе Католической Церкви»: «Своей жизнью и Своей проповедью Христос подтвердил незыблемость Декалога».[18] В «Вестминстерском Исповедании» можно прочесть следующее: «Христос в Евангелии никоим образом не отменяет закон, но утверждает его».[19]

Но вернемся к вопросу о вечном и преходящем в законе. Если обратиться к истории Церкви, то можно увидеть, что многие из мыслителей и богословов, как восточной, так и западной традиций, проводили четкую грань между нравственными и гражданско—обрядовыми законами. В конце II века Ириней Лионский в своем известном сочинении «Против ересей» писал: «Господь предписал любить Бога и научил справедливости к ближнему, чтобы человек был справедливым и достойным Бога. Так, Декалогом Бог готовил человека стать Божьим другом и иметь одно сердце с ближним… Слова Декалога так же неизменно остаются и у нас (христиан). Они не только не отменены, но расширены и развиты явлением Господа во плоти».[20] В другом месте Ириней, на примере слов Спасителя, опровергает мнение об упразднении нравственного закона: «И что Господь естественные (заповеди) Закона, которыми человек оправдывается и которые до законодательства соблюдали оправдавшиеся верою и угодившие Богу, не разрушил, но распространил и восполнил, это открывается из Его слов: «Сказано древним, — говорит Он, — не прелюбодействуй, а Я говорю вам, что всякий, кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем»… Все это содержит не отрицание и разрушение прежнего… но восполнение и распространение… А что Он повелевал воздерживаться не только от дел, запрещенных законом, но и от пожеланий их, это не противно закону, как я сказал, и свойственно тому, кто не разрушает Закон, но восполняет, расширяет и распространяет».[21] А вот что в XIX веке писал арх. Макарий: «Должно присовокупить, что отменение обрядового и гражданского закона Моисеева Христом Спасителем было неизбежно. Обрядовый закон как имевший смысл только преобразовательный, естественно, потерял свое значение с пришествием Мессии… Один нравственный закон, как основывающийся на самой нравственной природе человека, и как совершенно сходный, по существу своему, и даже тождественный с законом Христовым, мог соединиться с последним и сохранить в нем свое значение».[22] Об этом же говорит и игумен Филарет: «В законе Моисеевом нужно различать две стороны: I — религиозно—нравственную и II — религиозно—обрядовую, тесно связанную с историей и бытом еврейского народа. Конечно, вторая сторона для нас, христиан, отошла в прошлое — отошли национально—обрядовые правила и законы. Но религиозно—нравственные законы Моисея сохранили всю свою силу и в христианстве. Поэтому все десять заповедей закона Моисеева обязательны для христиан, и христианство их не отменило. Наоборот, христианство научило людей понимать заповеди не внешне — буквально, в порядке слепого рабского послушания и внешнего исполнения их, а раскрыло их глубинный смысл и научило совершенному их пониманию и исполнению».[23] В «Пространном христианском катехизисе» митрополита Филарета можно прочесть следующее: «Вопрос: если заповеди сии даны народу израильскому, то должно ли и нам поступать по ним? Ответ: Должно. Потому что в сущности своей они суть тот же закон, который, по словам ап. Павла, написан в сердцах у всех человеков, дабы все поступали по нему. Вопрос: Иисус Христос учил ли поступать по десяти заповедям? Ответ: Он повелевал для получения жизни вечной сохранять заповеди и учил понимать и исполнять их совершеннее, нежели до Него их понимали».[24] В целом, «Иисус Христос, — пишет прот. Владимир Глиндский, — всем своим учением выделил и возвысил духовную сторону ветхозаветных заповедей, отвергнув обрядовый закон евреев, в котором они преимущественно и видели творение воли Божией».[25]

А вот что говорит по этому вопросу вероучение адвентистов седьмого дня: «Когда Христос умер, Он исполнил пророческий символизм системы жертвоприношений, образ встретился с первообразом и церемониальному закону был положен конец… он служил временной цели и был установлен для народа Божьего до «времени исправления» (Евр.9:10), до времени, когда умер Христос, истинный Агнец Божий. Со смертью Христа юрисдикция церемониального закона закончилась… Смерть Христа, положив конец авторитету церемониального закона, в то же время утвердила авторитет Десяти Заповедей».[26]