Операция «Страх» - Барри Лонгиер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В чем дело, Миклинн?
— Контракт, — усмехнулся тот. — Покажите копию.
— Вы наемный служащий, Миклинн. Совет планеты Арапет, представленный здесь послом Луа, заключает контракт с корпусом космопроходцев, а не с вами лично.
Миклинн и не подумал убрать руку.
— Спасибо Луа и вашим космическим асам, отсиживающим себе задницы в конторских креслах. Прошло немало времени с тех пор как я видел подобный контракт воочию.
Он щелкнул пальцами, и Саварат подчинился — порылся в бумагах, нашел копию и подал Миклинну, который так и впился в нее. Я счел момент подходящим, чтоб обратиться к начальнику академии:
— Прошу прощения, сэр…
— Что еще? — Саварат опять побагровел. — Извините, Дин. Чего вы хотите?
— Сэр, — я судорожно сглотнул, — зачем вы меня вызвали?
Начальник резко откинулся в кресле.
— Инопланетные психологи у нас наперечет… а Миклинну нужен такой специалист для экспедиции на Д’Маан. Если вы с ним хоть как-нибудь поладите, — он подавил смешок, — академия согласна выпустить вас досрочно.
Я вновь обратил свой взор к Миклинну. Гора мяса как раз добралась до страницы контракта, привлекшей ее особое внимание. Взгляд в сторону Луа, в сторону Саварата — и Миклинн спросил:
— Почему углубленные исследования не поручены тем, кто их начинал?
— Соблаговолите вспомнить, Миклинн, — прокудахтал посол Луа, — что именно так наши с вами разногласия вспыхнули и в прошлый раз. В данном случае я настаиваю, что как только вы разберетесь в трудностях, возникших на Д’Маане, вы немедленно уйдете в отставку.
Миклинн почесал в затылке.
— Саварат, вы же понимаете, что никто ни в чем не разберется лучше, чем те, кто уже был там. Отдает ли корпус себе отчет в том, что затевает?
— Корпус не несет ответственности за повторную экспедицию на Д’Маан. Всю полноту ответственности взял на себя Совет планеты Арапет.
Миклинн просто покатился со смеху.
— Эта банда волосатиков?! — Тяжко вздохнув, он покачал головой и все-таки решил вновь обратиться к Саварату. — Вы же знаете не хуже меня, что повторное обследование таких враждебных камушков вдесятеро труднее и опаснее первоначальной высадки…
Саварат побарабанил пальцами по столу.
— Как бы то ни было, дело решенное.
Миклинн передернул плечами, быстро пробежал глазами остальные страницы контракта, швырнул копию на начальственный стол. Встал, ухватил меня за плечо и тоже поднял на ноги.
— Пошли, школяр. Тут обойдутся без нас с тобой, а нам, пожалуй, пора получше узнать друг друга…
Я поднимаю взгляд от поверхности пруда. Небо серое, пожар над головой погас. Руки по-прежнему в крови. Скелет Аранго, одетый в форму, оживает, поднимается на ноги, подходит, погромыхивая, к пруду и встает рядом со мной. Из левой глазницы выползает червяк и соскальзывает по форменному костюму в пруд — беззвучно, даже рябь по воде не пробежала. «Это нереально, нереально!..» — мой вопль отражается эхом от холмов на той стороне.
Скелет рядом со мной кивает в знак согласия: «Конечно, нереально…»
Отворачиваюсь от пруда и кричу останкам Паркса, раскиданным поодаль: «Паркс! Скажи то же самое!»
Никакой реакции. Стало быть, Паркс…
Снова вглядываюсь в воду…
Следуя за тушей Миклинна по коридорам административного здания, я был готов отказаться от назначения. Об экспедиции на Д’Маан я не знал ровным счетом ничего, кроме того, что во главе ее поставили Миклинна. И этого для меня было вполне достаточно.
Когда мы выбрались на воздух, от окружающих внутренний дворик искристо-белых колонн отделилась долговязая фигура и, сделав два-три шага, застыла перед Миклинном. На фигуре была форма со штабными нашивками. Миклинн, отбросив огрызок сигары, ткнул в меня пальцем.
— Паркс, корпус сплавил нам этого школяра на вакантное место психолога.
Долговязый улыбнулся — улыбка у него была добрая, но какая-то невеселая.
— Как вас зовут?
— Дин.
Миклинн резко повернулся ко мне.
— Теперь изволь ответить на мой вопрос!
— Какой еще… — нахмурился я.
— Ты педик или святоша?
Кровь бросилась мне в лицо.
— Какое ваше собачье дело!..
Миклинн упер указательный палец мне в грудь.
— Мне до всего есть дело, школяр. Или ответишь, или проваливай.
— Черт побери, Миклинн, я уйду или останусь, когда сам того захочу!
Он уставился на меня крошечными глазками, затем решил:
— Убирайся на все четыре стороны, школяр. Обойдусь без тебя.
Я выпятил челюсть.
— Вы тут не главнокомандующий. Захочется уйти — уйду. Пока что предпочитаю остаться.
Палец вновь уперся мне в грудь.
— Сматывайся, школяр, пока я не вышел из себя!
— И не подумаю, жирный боров!..
Наверное, безумие у меня в крови: я размахнулся и погрузил кулак в его огромный живот. Кулак ушел вглубь сантиметров на шесть, затем уперся в неподатливую стену мускулов. По-моему, Миклинн и бровью не повел, а просто, даже не поднимая руки, впечатал ее мне под дых. Когда у меня в голове чуть прояснилось, оказалось, что я лежу распластанный, судорожно сжимая горящие внутренности.
Глянув на Паркса, Миклинн сообщил:
— Я наконец нашел Аранго. Надо его вызволить.
— Где он? В тюрьме??
— Где же еще!
Он собрался уходить, однако Паркс успел показать на меня и спросить:
— А с этим что делать?
Миклинн притормозил, полуобернулся, потер подбородок и бросил через плечо, уходя:
— Внеси его в списки, Паркс. Клоун, предрасположенный к самоубийству, нам всегда пригодится.
Вижу, вижу! Вижу его, и вижу его страх. Да, Миклинн тоже способен испытывать страх. Ребенок из бедной семьи, отец — безработный, мать пьет горькую, брата посадили. Все они неудачники. Вот чего страшится Миклинн — потерпеть неудачу. Он пронес этот страх через колонию для малолетних — там были ребята старше и сильнее его, а он все равно побеждал их. Принимать вызов судьбы, ставить перед собой все более сложные задачи, неустанно доказывать, что он не неудачник, — и всегда побеждать. Он никогда не проигрывал, и тем не менее его гложет навязчивый страх проиграть. Видит ли он самого себя столь же ясно, как я вижу его? Слезы текут у него по лицу, он простирает ко мне руки: «Прекрати это! Прекрати!..»
Отвожу взгляд от пруда и от пламени в небе. Паркс — живая душа, распростертая на пористой почве. Решение посвятить себя Богу, посвящение в сан, назначение капелланом в космический корпус — и затем он отверг все это. Комплекс вины. Смилуйся, комплекс вины! Паркс верит, что происходящее сейчас — его кара. Заслуженное наказание. И комплекс переходит в страх — что если, отказавшись от Бога, он был не прав? Как ни съеживаюсь, все равно чувствую дыхание жара с небес. «Паркс! Паркс!..»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});