Колдовская вода - Влодавец Леонид Игоревич

Правда, у хозяев имелись свои, старые средства развлечения: шашки, шахматы, домино, карты и лото. Но во все эти игры Петька либо вовсе играть не умел, либо умел, но плохо. К тому же и дядя Федя, и тетя Наташа, и бабушка Настя, и Игорь с Леной все время какими-то делами занимались, потому что в хозяйстве у них, кроме коровы Дуськи, имелось еще три поросенка, четыре овцы, десять кур во главе с петухом и аж сорок штук больших и маленьких кроликов.

Петьке все это с гордостью показали, вроде как в зоопарк сводили. Он, конечно, и раньше знал, что такие животные бывают, но видел их только в книжках или по телевизору. А в книжках и по телевизору можно только изображение увидеть, ну и звук, если в телевизоре, а вот запаха ни там, ни там не почувствуешь. Корова, та еще ничего, а вот у овец и хрюшек — хоть нос зажимай! У кур тоже воздух тяжелый. Кролики, правда, симпатичные, их Петьке даже погладить дали.

Но самое главное — всю эту живность надо кормить, поить и чистить за ними помещения, поэтому на то, чтоб какими-то развлечениями заниматься, у хозяев времени почти не оставалось. Наверно, поэтому им и не было так скучно, как Петьке. Хозяева могли бы и ему какую-нибудь работу найти, но стеснялись, а сам Петька не напрашивался.

Вероятно, к работе его не привлекали еще и потому, что такому несведущему горожанину ее просто нельзя было доверить. Да и сами хозяева не за все подряд могли взяться. Например, подоить корову Дуську могли только бабушка Настя и тетя Наташа. Ни Игорь, ни Лена, ни даже сам дядя Федя этого не умели. А если бы они пришли к корове с подойником, она бы стала брыкаться и махать хвостом. Да и тетю Наташу Дуська подпускала к вымени только в бабушкином халате. Причем если бабушка, когда доила, разговаривала с коровой, то тете Наташе доить приходилось молча. Если б корова услышала ее голос, то поняла бы, что ее обманывают бабушкиным халатом, и устроила бы скандал. Так что в основном корову доила только бабушка, а тетя Наташа ее подменяла, если бабушке нездоровилось.

А вот варево для поросят лучше всех умел готовить дядя Федя. Если почему-либо кто-то другой этим занимался, поросята кушали плохо.

В общем, почти три недели Петька Зайцев просидел дома, строя из «Лего» всякие замки и крепости да играя в солдатиков. Одни эти замки штурмовали, другие защищали. Иногда интересно получалось, иногда нет. Еще Петька рисовать пытался, но это у него совсем худо получалось. Были бы еще ребята в деревне — может, ему бы веселее стало, но, кроме Игоря и Лены, в деревне никого не имелось — одни бабушки да дедушки.

Под самый конец июня погода стала улучшаться. Сперва просто солнышко появилось, а потом даже стало жарко. Но зато появилось много-много мух и комаров — тех самых, которыми Петьку мама пугала. Вообще-то мухи Петьку сильно удивили. В Москве и Подмосковье мухи становились злыми и кусачими только ближе к осени, а тут они среди лета озверели. Вроде бы самое время позагорать, но попробуй сними рубашку — как налетят! И большущие слепни, и маленькие оводы — тучей! А ночью еще и комары добавят. Пи-и! Пи-и! — Петька, когда спать ложился, укрывался одеялом с головой, только небольшую дырочку для носа оставлял, чтоб не задохнуться. Правда, дядя Федя съездил в село и купил в магазине какой-то чудодейственный карандаш. Помазал им стекла на окнах — и мухи стали дохнуть, да и комариные стаи поиссякли. Однако если в комнатах полегче стало, то на улице мух не убавилось. Опять же к этому времени в здешних местах установились белые ночи. Вроде бы полночь уже — а за окном светло! Пока пасмурно было, это не ощущалось, а теперь даже спать мешало.

Когда погода улучшилась, Петька попросился было на речку и в лес, но дядя Федя объяснил, что в речке вода еще не прогрелась, а в лесу сейчас вовсе делать нечего, потому что там еще ни ягод, ни грибов не наросло, а вот клещей — тех самых, энцефалитных! — полным-полно. Ну и мухи с комарами, да еще и мошка какая-то там лютуют по полной программе.

Пришлось Петьке еще немного поскучать, пока сенокос не начался. С этого дня жизнь пошла более интересная.

Однажды утром — часа в четыре! — дядя Федя с Игорем его разбудили и сказали, что покажут ему, как сено косить. И бабушка пошла, и Лена, только тетя Наташа дома осталась — завтрак готовить.

Оказалось, что косить косой — вовсе не такое простое дело, как казалось Петьке. Надо не просто махать из стороны в сторону, а прижимать косу к земле, чтоб не мять траву, а срезать под самый корень. И при этом еще следить, чтоб острие косы в землю не зарывалось. Поэтому косить так, как дядя Федя с Игорем большими косами или даже Лена, у которой коса была поменьше, Петька не сумел. Он то слишком высоко взмахивал, ломая стебли и подминая их косой, то косу в землю загонял. На помощь пришла бабушка, которая встала у Петьки за спиной, взялась вместе с ним за косу и стала этой косой двигать, показывая, как ее надо правильно держать и как ею управлять. Потом, убедившись, что Петька более-менее наловчился, позволила ему самостоятельно работать. Бабушка же обучила его и тому, как валки разбивать, то есть раскидывать скошенную траву черенком косы. Единственное, что ему не доверили, — это править лезвие косы бруском. Побоялись, что пальцы себе обрежет или косу затупит. Поэтому ему приходилось, если коса тупилась, к дяде Феде за помощью бегать. Ясное дело, накосил Зайцев немного, комары его тоже малость покусали, но зато он научился делать то, что не умел никто из ребят, с которыми он в школе учился.

В тот же день, кстати, все, кроме бабушки, на речку пошли. Такой чистой воды, как тут, Петька еще не видел. Стоишь по шею в речке — и свои ступни на дне видишь. Правда, для того чтоб позагорать на речке, пришлось костер разжечь — не для тепла, конечно, а для дыма, чтоб слепней распугать.

Когда сено вылежало «три росы», то есть через три дня, на четвертый, все пошли его сгребать и в копну укладывать. Тут Петьке объяснили, как правильно грабли держать надо. Правда, мозоль между большим и указательным пальцами он натер, и трухи сенной ему за шиворот немало насыпалось, когда дядя Федя и Игорь вилами закидывали охапки сена на копну, а он за ними подгребал, но зато купаться приятнее было. Даже мухи, кажется, не так сильно надоедали.

Потом наконец и до леса дело дошло. Оказывается, клещи перестали свою нехорошую активность проявлять, и теперь в лес можно было более-менее спокойно ходить. И ягоды в лесу появились. Сперва земляника, потом черника, после — малина. Под Москвой, если десяток ягод найдешь, — это уже удача. А тут если трехлитровый бидон не насобираешь — считается, что зря в лес ходил. Чернику вообще собирали не руками, а этакими совками с прорезями — «комбайнами». А пироги с черникой, которые бабушка пекла, были невероятно вкусные! Да еще с парным молоком! Петька в Москве с трудом стакан осиливал, а тут целую поллитровую банку выпивал запросто. Когда же бабушка малиновое варенье варила из лесной малины, пенка такая ароматная и сладкая получилась, что Петька с этой пенкой почти целую буханку белого хлеба слопал.

Конечно, малину Петька и у дедушки на даче пробовал, и о чернике с земляникой понятие имел. Но самую главную и ценную здешнюю ягоду — морошку, он никогда даже на картинках не видел.

За ней они с Игорем на болото ходили. Конечно, Петька, помня насчет того, что мама про змей говорила, идти туда побаивался. Однако Игорь сказал, что здешние змеи не дуры и на людей нападают только тогда, когда они им на хвосты наступают. А они в резиновых сапогах пойдут, которых змея не прокусит.

Никаких змей Петьке на болоте увидеть не довелось, а вот морошкой — «царицей ягод» — имел честь полюбоваться. Оказалось, что спелая морошка — это не та, которая ярко-красная, а та, которая янтарно-желтая. Она была чуточку похожа на малину, потому что, как и малина, состояла из мелких ягодок, объединенных в соплодие — так Игорь сказал. Но в морошкином соплодии каждая ягодка была размером с черничину, а само соплодие было раза в два крупнее малинового. К тому же росла морошка не на кустах, как малина, а на коротеньких стебельках с листиками — ягодой вверх. Ну и вкус был совершенно иной, ни на что не похожий, но очень приятный. А вот варенье из морошки очень сильно напоминало мед.