Человек-подушка - Мартин Макдонах

Катурян. Мои родители были забавные люди, я же говорю.

Тупольски. Да уж. Особенно если понимать под словом «забавные» «редкостные идиоты».

Катурян. Не стану спорить с вами.

Тупольски. И вы живете по адресу: Каменец, 4443?

Катурян. Да.

Тупольски. С вами живет…

Катурян. Мой брат. Михал.

Тупольски. Михал? Странно, что не Катурян.

Ариэль. Твой брат, кажется, дебил.

Катурян. Мой брат не дебил. До него просто иногда медленно доходит.

Ариэль. Хорошо. До него медленно доходит.

Тупольски. Он твой ближайший родственник?

Катурян. Михал? Почему родственник? Он брат.

Тупольски. Это все лишь формальности, Катурян. Понимаете? (Пауза.) Ваше место работы?

Катурян. Скотобойня в Каменце.

Ариэль. Ты же писатель…

Катурян. Ну и что же… Это не так плохо.

Тупольски. И вам нравится эта работа?

Катурян. Нет, но не так уж это и плохо.

Ариэль. Резать животных.

Катурян. Я никого не режу. Только мою.

Ариэль. А, ты не режешь… Только моешь.

Катурян. Да.

Ариэль. Ясно.

Катурян. Только мою.

Ариэль. Только моешь. Не режешь.

Катурян. Да.

Ариэль. Понятно.

Пауза. Тупольски откладывает ручку в сторону, разрывает бумагу, которую только что составлял, на две половинки.

Тупольски. Не думайте, это не бланк, он не пригодится нам в том случае, если с вами что-то приключится под арестом. Мы тебя обманули.

Катурян. А что же это было?

Тупольски. Это был простой кусок бумаги, который я разорвал пополам.

Тупольски быстро просматривает бумаги в контейнере и находит документ, который он искал.

Вот. Рассказ «Маленькие яблочные человечки».

Катурян. Ну и что?

Ариэль ленивой походкой возвращается к столу, садится, гасит сигарету. Тупольски просматривает текст.

Это не лучшая моя вещь. (Пауза.) Хотя, конечно, довольно милая.

Тупольски. Эта история начинается так. Жила-была маленькая девочка и у нее был отец, который очень дурно с ней обращался…

Катурян. Он избивал ее. Он…

Тупольски. У вас, кажется, много таких исто… И что он?

Катурян. Кто?

Тупольски. Отец.

Ариэль. Вы сказали: «Он…» и замолчали.

Тупольски. Что он олицетворяет?

Катурян. Он олицетворяет плохого отца. Он был плохим отцом. Почему вам кажется, что он должен что-то олицетворять?

Тупольски. Хорошо, он был плохим отцом.

Катурян. Да. Он систематически избивал свою дочь.

Тупольски. Поэтому, вы считаете, он был плохим отцом.

Катурян. Да.

Тупольски. Что еще он делал со своей дочкой, раз он, по-вашему, был «плохой отец»?

Катурян. Мне кажется, все подобные рассказы имеют этот важный мотив: отец плохо обращался со своей дочерью. Вы сами можете додумать окончание этой истории.

Ариэль. Вы считаете, что мы сами можем придумать финал?

Катурян. Чего?

Ариэль. Вы сейчас сказали, что мы сами можем придумать финал.

Катурян. Нет! Да!

Ариэль. Мы-то, конечно, можем догадаться о том, как ты завершаешь свои гнусные истории!

Катурян. Понимаю.

Ариэль. Что?

Катурян. Понимаю.

Ариэль. Что ты болтаешь, твою мать?

Ариэль резко встает и начинает ходить по комнате.

Тупольски. Ариэль погорячился. Разгадывать финал – это в некотором роде нашаработа. (Пауза.) И самая важная для нас сегодня разгадка состоит в том, что в вашем творческом наследии немало историй о том, как с маленькой девочкой или маленьким мальчиком плохо обращались!

Катурян. Совсем немного. Немного.

Ариэль. Немного… Я бы сказал, охренительно немного. Первые двадцать из тех, что мы просмотрели, начинались именно так: «с маленькой девочкой сделали это» или «с маленьким мальчиком сделали то»!

Катурян. Но это ничего не значит. Я не пытаюсь этим ничего сказать…

Ариэль. Чего не пытаетесь?

Катурян. Чего?

Ариэль. Не пытаетесь чего?

Катурян. Ну… Вы хотите намекнуть на то, что я пытаюсь в своих рассказах сказать, что дети – это что-то олицетворяет?

Ариэль. А что вы «пытаетесь сказать», что?

Катурян. Что дети – это весь наш многострадальный народ, вы к этому клоните, или к чему?

Ариэль. (подводя Катуряна к мысли) «Я пытаюсь сказать…» Он просто, черт побери, заставляет меня выговорить это. «Я пытаюсь сказать»… типа «Оставьте меня в покое, и я сам завершу свои истории!»

Катурян. Да ну нет же!

Ариэль. Он даже не дает нам договорить, он перебивает! Руки опусти, сука!

Ариэль берет Катуряна за волосы и силой стаскивает со стула, встает на колени перед ним и ехидно всматривается в лицо. Тупольски смотрит на это и вздыхает.

Тупольски. Всегда успеешь, Ариэль.

Ариэль отпускает Катуряна, тяжело дыша, и возвращается на свое место. (Катуряну)

Сядьте на место, пожалуйста.

Превозмогая боль, Катурян садится.

Ариэль. Я забыл предупредить… Я хороший полицейский, а он – плохой. (Пауза.) Вернемся к литературе. Отец, как мы уже установили, плохо обращался со своей дочкой, и однажды девочка взяла несколько яблок и вырезала из них человечков. С маленькими пальчиками, маленькими глазками и маленькими ножками. Она подарила их отцу, попросив об одном одолжении: ни в коем случае не есть этих человечков. Девочка попросила папу оставить человечков на память о том времени, когда его дочка была маленькой. И эта свинья, ее отец, чтобы ей насолить, начал их пожирать. И тут же умер в страшных мучениях, потому что в каждого яблочного человечка девочка засунула острое бритвенное лезвие!

Катурян. Нормальный финал. Такие истории всегда завершаются возмездием. Но это еще не конец.

Тупольски. Но это еще не конец. Девочка проснулся в ту же ночь, когда погиб ее отец. Яблочные человечки шагали по ее груди. Они открыли ей рот. Они сказали ей…

Катурян. (неуверенным голосом) «Ты убила наших младших братьев…»

Тупольски. «Ты убила наших младших братьев…» Они спустились в ее горло. И она захлебнулась своей собственной кровью. Конец.

Катурян. Это такой прием. Читателю кажется, что с ней это было во сне. А, на самом деле, нет. (Пауза.) А? Я же сказал, это не лучший мой рассказ.

Ариэль. Вы когда-нибудь бывали в еврейском квартале, Катурян?

Катурян. В еврейском квартале? Нет. Я всегда прохожу мимо него. Забираю брата из школы в Ламенце. Но это не еврейский квартал. Это рядом с ним.

Ариэль. Вы забираете своего брата… Он же старше вас, он что до сих пор учится в школе?

Катурян. Это специальная школа. Там учатся трудные дети. (Пауза.) Это что все из-за евреев? Среди моих знакомых евреев нет.

Ариэль. Среди ваших знакомых нет евреев?

Катурян. Я ничего не имею против евреев! Я не знаком ни с одним из них.

Ариэль. Но вы ничего не имеете против евреев?

Катурян. Нет. А что, должен?

Тупольски. «А что, должен?» Отличный ответ. «А что, должен?» С одной стороны, трусливый и рабский, с другой стороны, очень ироничный, мутный и провоцирующий. «А что, должен?»

Катурян. Мне совсем не хотелось вас провоцировать.

Тупольски. Стало быть, вы хотели показаться нам благонамеренным.

Катурян. Нет же.

Тупольски. Теперь вы снова пытаетесь провоцировать. Сейчас Ариэль двинет тебе по роже…

Катурян. Послушайте, я, правда, не понимаю, что здесь происходит. Я не понимаю, чего вы от меня ждете. Я ничего не имею против кого бы то ни было. Ни против евреев, ни против вас, ни против других людей. Я всего лишь писатель. Это все, в чем я виновен. Я этим живу. Я прихожу домой и тут же сажусь писать рассказы. Это все, что я могу сказать.

Ариэль встает, подходит к двери.

Ариэль. О, кстати, хорошо, что напомнил. Пойду поговорю с братом.

Ариэль выходит, Тупольски улыбается, Катурян смотрит на него недоумевающим, испуганным взглядом.

Катурян. Мой брат сейчас в школе.

Тупольски. У нас с Ариэлем есть отличная шутка. Мы любим говорить друг другу «о, кстати, хорошо, что напомнил» в самых неожиданным местах, когда на самом деле никто ни о чем не напоминал. Это очень забавно.