Инквизиtor (СИ) - Домина Елизавета

Когда-нибудь, у него будет шанс найти её снова. Но только после того, как он выживет и избавится от хвостов.

«Надеюсь, ты уже далеко». Ещё немного, и отключка сознания, но эти немного он жив. Не как биоробот, не как трансформер, как тот, обычный парень из маленького посёлка.

В комнату заходит мужчина средних лет с двумя пластиковыми стаканами в руках.

― Давай просто поговорим. Кофе тебе взял, ― пытаясь сыграть в доброжелательного покровителя, садится напротив.

― Спасибо, ― опухшая после допроса щека делает улыбку Мирона жалкой гримасой.

― Серьезно тебя зацепило,… ― пристально глядя в заплывшие от отека глаза, отвечает собеседник.

― С лестницы упал.

― С шестидесятого этажа ты рухнул. Если сейчас не поможешь нам, вернуться, туда не получится. Ты же адекватный, ― скулы собеседника напрягались. ― Тебя предупреждали: Объект опасен и оказывает влияние на подсознание.

― Я не знаю где она! Просто исчезла.

― Ты понимаешь, я не могу тебе помочь. Зачем ты влез? Всё же шло по плану.

― Спасибо за кофе, рад был увидеть.

Глоток обжигает горло, но он рад этому. Снова жив. Мирон наслаждается своей болью. Наслаждается теплотой внутри. Она теперь свободна.

― Мирон! ― голос собеседника звенит в ушах грохочущим набатом. Ещё немного и снова нависнут взрывной волной синдромы контузии.

― Вы же сами говорили, она марсианка, ищите там.… ― перед потерей сознания в памяти только кофе, обжигающий лицо, из смятого при падении пластикового стаканчика.

Тайны Красной Планеты. Высшая Власть.

В глубоком сне он вспоминает её улыбку, беседы о флаге: ― «Голубой должен быть наверху, а разделили битвы красных с белыми». Вот у него и был голубой наверху. В стакане плескался в Федерации. Забавная она всё-таки, эта странная сумасшедшая. С копной непослушных волос, пахнущих полем из детства, с глазами, цвета майской травы. С улыбкой, ради которой он придумывал всегда новые истории. С бледной кожей, на которой проступал румянец каждый раз, когда он прикасался к ней. Его звали Мирон. Она его называла - Мир. В этих буквах для него слились вся боль и отчаяние от невозможности быть её миром. От предательства и неизбежности.

Если Ангелы действительно существуют, отдал бы всё, за то, чтобы она взяла его за руку и забрала с собой в тот дивный мир, о котором говорили ночами, где тихий шёпот по утрам и больше нет кошмаров пережитой войны во снах.

Сотрудник подошёл ближе к обездвиженному телу. Похлопал его по щекам. Постучал кулаком в металлическую дверь.

― Уносите!

Она. Полгода назад

Весеннее солнце игриво преломлялось в гранях стеклянной вазы. Солнечные зайчики прыгали по стене. Напротив меня женщина средних лет, невысокого роста, пронзительным взглядом всматривается в мои реакции на беседу. Елена – психолог, проводит со мной сеансы, на которых я рассказываю ей всякую ерунду. Она пытается местами анализировать мои истории, но чаще всё заканчивается её недовольством. По её мнению, я убегаю и прячусь от откровенности. От собственных мыслей, от эмоций, от предметного разговора о том, что же меня беспокоит и почему я решила, что терапия мне нужна.

― Что вы сегодня чувствуете? ― строго спрашивает она, стараясь удержать моё внимание.

― Мне сегодня хорошо: светит солнце, ― продолжаю наблюдать за игрой света на стене.

― А почему для вас это так важно? ― пытаясь вытащить меня из моих мыслей, спрашивает она.

― Не знаю. Может же человеку быть просто хорошо от того, что светит солнце в окно.

― А было ли у вас такое, чтобы солнца не было видно? ― голос Елены становится мягче.

Ищу ответ. Внутри меня нить связи с реальностью обрывается щелчком, создав вакуум внутри. Темнота окутывает комнату, в тишине мыслей отчётливо слышны только капли воды.

Елена сосредоточенно смотрит на меня. Заметив мои слёзы, спрашивает.

― Анна, где вы сейчас находитесь? ― интонация меняется.

― Не знаю. Темно, только капли слышно.

― Какие капли? Обо что они стучат? Осмотритесь.

― Стекают через крышу на землю, ― пытаясь понять, что происходит, отвечаю я.

― Вы можете встать и включить свет там?

― Нет, у меня руки скованны! ― панический страх поглощает сознание.

Капли продолжают стучать монотонно, погружая в транс.

― Вы там одна? ― Елена старается не оставлять меня наедине с воспоминаниями.

― Да, я жду его.

― Кого? ― строгий голос.

― Когда он приходит, открывается дверь, оттуда проникает немного света. Его образ в лучах искрится.

― Кто он?

― Не знаю, но я люблю, когда он приходит. Он приносит еду в железной миске, и его руки для меня как жизнь. Сильные, крепкие, без перчаток. Иногда он гладит меня и прижимает к себе.

― Вы видели его лицо? ― психолог старается не дать мне уйти глубоко в болезненные воспоминания.

― Мне нельзя смотреть на него.

― Как вы там оказались?

― Не знаю, но его долго нет, ― внутри меня волнение достигает пика.

― Что произошло? ― заметив мои переживания, уточняет Елена.

― Он не пришёл, я умерла.

― Вам сейчас нужно умереть там. Представить, как вы покидаете тело. Этого больше нет. Вы здесь и сейчас, ― Елена выводит меня из подвала памяти. ― Отпустите то тело. Оно уже не ваше.

Яркий свет солнца обнимает меня радостью настоящего дня.

― Что это было? ― удивлённо спрашиваю я.

― Возможно, просто воспоминания вашего подсознания. А что с тем мужчиной?

― Не знаю, но я его не боялась,… ― задумавшись, пыталась найти ответ. ― Любила.

― Любить того, кто держит в подвале? Это же нездоровая любовь! ― психолог смотрит на меня с ужасом в глазах.

― Я же не знаю, что было до!

― Не важно, не может быть такой любви. Это не любовь. Это другое, ― Елена подает мне стакан воды.

― Что? ― спрашиваю её я, не успев отойти от шока сеанса.

― Стокгольмский синдром. Видимо, это то, с чем нам придётся работать. Ваши отношения предыдущие, о которых вы говорили, они в разной степени все напоминают этот сюжет. Вы словно ищите ту любовь, пережитую когда-то, наделяя мужчину ролью палача.

― Он не палач! ― возмущаюсь я в ответ, не ожидая от себя такой реакции.

― А кто?

― Он – спаситель.

― Хорошо, кого он спасает?

― Не знаю и не хочу к этому возвращаться.

― Анна, давайте с вами просто договоримся, Любовь – это совсем другое чувство. Мужчина не должен вас удерживать на цепи, чтобы вы чувствовали заботу о себе.

― Что, если мои перепады настроения – это чувство, что он есть где-то? Моя вторая половинка. Он занят чем-то важным, и когда ему нужна энергия, он думает обо мне?

― Что за половинка? Люди рождаются целыми. У вас свой запас энергии на ваши задачи. У него – свой, ― Елена возмущена. ― Это какая-то душевная инвалидность. То, что вы описываете.

― А если он что-то очень-очень важное делает, ― слова, словно сами выпрыгивают из меня.

― Анечка, даже с законным супругом женщине необходимо хранить свой очаг. Мужчина - добытчик приносит что-то, а не тянет из очага в важные задачи. Иначе это не муж, а вор. Наконец-таки мы с вами хоть к чему-то пришли.

― Я бы не хотела повторять это снова.

― Что чувствуете? ― психолог обеспокоена ситуацией.

― Сначала было легко и хорошо, а теперь грустно.

― Почему?

― У меня отняли любовь.

― Любовь не заключается в другом человеке, ищите её в себе. Она там, внутри вашего сердца, просит проснуться, ― Елена всё так же пристально вглядывается в мои глаза. ― Что там еще осталось?

― Если я найду любовь к себе, тогда зачем мне мужчина? ― обиженно делаю вывод.

Елена громко рассмеялась.

― Из крайности в крайность, ― внесла записи в свой блокнот, завершила приём. ― На сегодня это всё. Ваше бессознательное само найдёт ответы на вопросы, которые тут были. Мы хорошо поработали.

Дождавшись, когда я покину помещение, Елена достала свой смартфон из сумки. Покрутив его в раздумьях в руках, отложила в сторону. Ещё раз пересмотрела записи в блокноте. Налила себе воды. Решительно взяла смартфон снова.